Парадоксом является то, что именно в «националистическом» Львове действует старейшая на постсоветском пространстве российская культурная организация — Общество российской культуры имени А. Пушкина. Сейчас она объединяет около полутора тысяч россиян и является своеобразной «крышей» для десятка российских объединений «по интересам», таких как ассоциации литераторов, журналистов, художников, молодежные организации.
По словам заместителя председателя общества Валерия Провозина, основным заданием является сохранение культурной идентичности львовских россиян. В то же время общество не дает возможности втянуть себя в политику. А такие попытки были в 1993 году, когда к руководству пришел отставной генерал и член КПУ Анатолий Строгов. Накануне произошел весьма серьезный инцидент — активисты УНСО разогнали Учредительное собрание потомков российских казаков. И хотя в обществе считали, что генерал запаса сможет защитить их от нападок, однако на практике методы его работы привели к отходу интеллигенции от общества. Поэтому нашелся Строгову преемник — профессор искусствоведения Валерий Провозин, а на смену последнему пришел директор одной из школ Владимир Кравченко.
Особенностью российской диаспоры Львова является то, что около 70% — это коренные львовяне. Остальные — преимущественно их дедушки и бабушки, приехавшие во Львов в 1945–1950 годах. Большинство львовских россиян уже давно утратили семейные взаимоотношения с исторической родиной. Именно это обстоятельство, а также сложное экономическое положение России является одним из существенных факторов сдерживания их миграции. Если по данным переписи 1989 года во Львове обитали 128 тысяч, то в 1993 году — 120 тысяч. Несколько лет назад серьезной проблемой было сокращение количества русских школ: из 24 остались 5, плюс 8–10 смешанных. То, что этот процесс остановился, в обществе трактуют как успех. По словам Валерия Провозина, важным направлением работы является донесение до общественности информации о россиянах, ведь определенные силы считают их «пятой колонной». Впрочем, русофобия во Львове, если и проявляется, то преимущественно на бытовом уровне и в значительно более мягких формах, нежели украинофобия на Востоке и в Крыму.
