Евгений ГОЛОВАХА, доктор философских наук, главный
научный сотрудник Института социологии НАН Украины.
— Похоже, в России наметилась тенденция «усталости от
свободы». Люди, как показывают опросы, хотят сильного лидера, а олигархи,
кажется, устали от игры без правил и жаждут иметь над собой какого-нибудь
«третейского судью». Можно ли в этом смысле провести аналогию России с
Украиной?
— Мне кажется, речь идет не столько об усталости от свободы.
Аналогичному событию в Европе в середине века давал определение Ерик Фромм,
назвавший свою книгу «Бегство от свободы» и считавший, что именно тяжесть
свободы настолько давит на индивида, что он тянется к сильной руке и сильной
власти. Я думаю, что эта усталость в данном случае связана с тем, что свобода
перешла в свою крайность — некую вседозволенность, безнормность. Именно
в такой атмосфере, которую социологи называют «атмосферой аномии», как
раз и характерно стремление людей к централизации власти в надежде на то,
что она сумеет установить определенные нормы и правила. Это, кстати, не
противоречит самой природе социального устройства. Известно, что если в
стабильных условиях в любом трудовом или работающем коллективе демократический
стиль управления дает более успешный результат, чем авторитарный, то в
экстремальной ситуации успех чаще приносит единоначалие, сосредоточение
власти в одних руках.
Все исследования последних лет в социологическом мониторинге
Института социологии показывали, что люди хотели бы, чтобы в Украине установился
президентский тип правления. Не случайны, поэтому, и результаты референдума.
Я думаю, что люди очень плохо осознавали суть вопросов, вынесенных на голосование,
и их влияние на государственное управление. Они реагировали, скорее, на
возможность сосредоточения власти в одних руках. Я не являюсь сторонником
сосредоточения власти, где злоупотребления могут носить еще более тяжкий
характер, чем при той относительной охлократии и анархии, которая у нас
была до сих пор. Но, надо признать, это во многом соответствует массовым
ожиданиям в Украине.
Что касается степени жесткости сосредоточения власти, то,
я думаю, Украина здесь имеет некоторые преимущества по сравнению с Россией.
Здесь не будет установлен столь жесткий тип управления, который может быть
установлен в России. Это связано с тем, что Россия пережила не только экономическую,
но и политическую анархию, и гражданские конфликты. А именно гражданские
войны, кровопролития способствуют установлению наиболее жестких авторитарных
режимов. И угроза авторитаризма в России до сих пор остается актуальной.
Теперь все будет зависеть от личности самого российского президента, от
путей, которые он будет выбирать. А российское общество уже готово принять
жесткую авторитарную власть.
В Украине, поскольку она пережила только экономическую
анархию, даже если и реализуется авторитарная модель власти, она не будет
иметь столь жестких форм. Хотя общая тенденция для Украины будет та же,
что и для России. Это связано с потребностью выхода из социальной аномии.
Состояние общей социопатии, сопровождающее процессы резких социальных трансформаций,
не может длиться бесконечно долго. Есть два выхода — либо оно выливается
в гражданский конфликт, либо — в централизацию или авторитаризацию власти.
Если, конечно, не удается добиться серьезных успехов по выводу общества
из такого состояния демократическим путем.
Я приведу очень показательные в этом смысле данные нашего
ежегодного исследования. Этот вопрос мы задаем каждый год, начиная с 1994
года: «Согласны ли вы с мнением, что несколько сильных руководителей могут
сделать для нашей страны больше, чем все законы и дискуссии?» Это классический
вопрос на авторитаризм. В 1994 году только 40% были с этим утверждением
согласны, сейчас — уже около 50%. И число тех, кто не согласен, тоже постепенно
сокращается. То есть, психологическая установка на «российский» сценарий
в целом возрастает.
— Существует точка зрения, что отношения между Украиной
и Россией строятся на договоренностях «олигархов». С приходом к власти
Путина, похоже, ситуация меняется. Что теперь является определяющим фактором
российско-украинских отношений?
— Влияние олигархов — это достаточно туманная формула.
Их влияние осуществляется только посредством интриг, направленных на верхние
эшелоны власти. Решение все равно принимают не олигархи. Другой вопрос,
когда силы, которые они спонсируют, побеждают в том или ином случае. Но
учитывая, что сейчас в России с приходом Путина наметилась жесткая централизация
власти, и что власть довольно жестко настроена на ограничение влияния своих
собственных олигархов, естественно, их роль будет несколько снижена.
Что касается отношений с Украиной, то я думаю, что в такой
же мере это будет относиться и к внешней политике России. Если раньше экономические
интересы отдельных экономических кланов превалировали в решении тех или
иных вопросов, то теперь они будут решаться более централизованно. Меньше
будет источников экономического влияния на новую российскую власть, и решения
будут приниматься этой властью более целенаправленно, без учета чьих-то
конкретных интересов. То есть, все будет зависеть от того, какие решения
будут выработаны Россией, а именно высшей законодательной властью (уже
очевидно, что в России законодательная власть потеряла функцию оппозиции
по отношению к исполнительной). Если, скажем, президент и его администрация
будут считать, что им выгодно идти на какие-то экономические уступки для
Украины, они будут это делать. А если они сочтут, что им это не выгодно,
то невзирая даже на давление бывших влиятельных олигархов, они будут проводить
свою линию.
Я думаю, что в этих условиях снизится возможность для маневра
Украины. И второй момент — если раньше Украина еще могла воздействовать
на российскую президентскую власть методами, связанными с ностальгией по
великой дружбе народов, то новое поколение будет значительно более прагматичным.
По крайней мере, в России.
— Какие последствия может иметь такое ограничение маневра
для Украины?
— Сейчас трудно предсказать, чем это все для Украины обернется.
Очевидно лишь то, что в Украине будет происходить тот же процесс, что и
в России. Я считаю, что превращение законодательной власти в декоративную
(а референдум дает такие возможности), с одной стороны, может развязать
руки исполнительной власти в выполнении каких-то экономических программ,
обеспечении реформ. Но это может произойти только в том случае, если у
власти действительно есть такие программы и есть воля их выполнять. Если
же этого нет, и совещание с народом имело целью более свободную манипуляцию
властью, то это может привести к очень печальным последствиям. Потому что
бесконтрольная исполнительная власть иногда очень страшна. История ХХ столетия
это показала.
И еще, я бы хотел предостеречь от эйфории по поводу результатов
референдума. Дело в том, что для исполнительной власти, которая оказывается
в ситуации провала экономики, отсутствие возможности разделить ответственность
с законодательной властью очень опасно. Ведь при всем критическом отношении
к президентской власти, к Верховной Раде отношение было всегда гораздо
хуже. И опыт показывает, что провалы в экономике в большей мере приписывались
недостаточной активности и недостаточной компетентности парламентариев.
А в случае окончательного сосредоточения власти все это будет направлено
в адрес Президента.
