О бразильском граффити мне рассказали киевские уличные художники, известные как группа «Інтересні казки». По их подсказке навел справку в интернете. Теперь уверен: к стереотипам наподобие самбы, карнавала, капоэйры и футбола нужно добавить еще и местное граффити, или, точнее, стрит-арт.
Среди действительно поразительного многообразия бросается в глаза совершенно уникальный стиль пишисао (pixicao), свойственный улицам лишь одного города на Земле — Сан-Паулу.
Выглядит это как довольно простые, но нечитабельные для стороннего наблюдателя надписи, немного похожие на старинные руны. Эта странная каллиграфия была создана еще в диктаторские 1982 — 1984 годы в среде любителей хеви-металл, фанатов таких классических тяжелых групп, как «Айрон Мейден», «Блек Сабат» или «Слейер»; отсюда и тяга к оккультной образности, основанная во многом на рунических культурах кельтов и викингов.
Дело, впрочем, не в том, как это выглядит, а, скорее, в способе создания. Обычное граффити имеет славу незаконного искусства — рисование на стенах преследуется, тянет на штраф и даже на тюремное заключение.
Но пишисао — это нарушение закона с риском для жизни. Пишадоры руководствуются принципом: «Я предпочитаю, чтобы вы ненавидели меня, а не игнорировали». Они пишут свои заклятья — на самом деле это лишь имя автора надписи и название его банды — в самых недоступных местах. Они без страховки карабкаются по балконам на крыши многоэтажек. Они всё-таки добиваются своего — их ненавидят и горожане, и полиция. Они падают и разбиваются. Это смахивает на полнейшее безумие. Пишадоры нарушают все возможные правила, даже элементарные нормы выживания.
Визуальные последствия различны. Иногда это элегантные иероглифы на фасадах, иногда чистый вандализм. В любом случае, отчаянность жеста нельзя не оценить.
Видимо, пройдет не так много времени, и благодаря интернету и телевидению эту азбуку бедных кварталов Сан-Паулу начнут перенимать во всем мире. Кого-то посадят, кто-то погибнет, кто-то станет успешным и внесет новые формы в городскую орнаментику. А энергия риска и опасности перейдет к другому стилю и к младшим сорвиголовам.
Первые граффити, нарисованные еще нашими пещерными предками, очевидно, имели сакральный характер, помогали справляться с непостижимыми и грозными силами природы. Знаки, начертанные в наших каменных лесах, наоборот, требуют опасности, притягивают ее еще до того, как написаны. Проходят тысячелетия, а те две границы, за которыми искусство исчезает/рождается, — магия и риск — остаются неизменными.
Но, в конце концов, так и живут настоящие художники: между верой и смертью, все время заступая туда, куда больше никто не осмеливается.
