Можно говорить о трех стратегических линиях реализации евроинтеграционной стратегии. Первая из них — это стратегия, определяемая формулой «В Европу вместе с Россией». Эту точку зрения отстаивают в основном политики левого толка. Вторая позиция — «В Европу любой ценой». Речь идет о доминанте политиков правой идеологии, в частности, ющенковского блока «Наша Украина». И, наконец, третья стратегическая линия — это линия, отождествляемая с политикой Президента Л. Кучмы, который все время отмечает, что в Европу необходимо идти с конкурентоспособной экономикой и консолидированной политической нацией. По убеждению Л. Кучмы (а я об этом очень хорошо знаю), поспешная (неподготовленная) интеграция способна только дискредитировать идею украинской государственности, поставить под сомнение самое главное — перспективы духовного возрождения украинского народа, его национальной идентичности.
Я сторонник того, чтобы очень внимательно отнестись к соответствующим предостережениям. Мы должны понимать, что за годы независимости украинская нация пока что не воссоздала свои духовные ценности, веру в самих себя, свое идейно-моральное лицо. Мы еще не стали самими собой, не нашли себя самих, до конца не осмыслили свой исторический опыт, не утвердили свое собственное «я». В этой ситуации должны предупредить неосмотрительные шаги. Убежден в том, что ныне едва ли не самым существенным дефицитом в нашем сознании, как и в государственной политике в общем, является нехватка национального достоинства, собственно того, чем всегда отличался украинский народ. В этой связи я сторонник разумного предела национализма, гегемонии национальной идеи и национального самосознания.
Учитывая это, следует понимать: наш путь в Европу, а это путь украинского народа, который только что преодолел свою бесдержавность, по своему определению не может не отличаться от интеграционного процесса, скажем, Польши, перед которой проблема воссоздания национальной самоидентификации вообще не стояла. Когда в геополитической стратегии государства отдается одностороннее предпочтение только материальным преференциям, то это признак остатков примитивизма коммунистического мировосприятия. На самом деле главной функцией государства является духовное возрождение нации, утверждение и защита национальной идентичности своего народа. Выживание народа без воссоздания его идентичности не является выживанием. Это своеобразная имитация выживания, которая не будет иметь смысла для тех, кто будет жить потом. Так же и государство без идентичности нации — это бесперспективное виртуальное государство, которое не имеет и не может иметь будущего. «Критерий развития, — писал по этому поводу один из наиболее авторитетных ученых ХХ века А. Тойнби, — следует искать в процессе самоопределения, а поскольку самоопределение происходит через самоутверждение, то проанализировать процесс развития наций мы сможем, исследовав, как именно они самоутвержаются с течением исторического времени». Я не думаю, что мы можем быть исключением. Нам еще следует преодолеть сложный путь национального самоопределения. Поэтому бежать в Европу, как нас к этому подталкивают (возможно, и из благородных побуждений) неосмотрительные политики, до конца не осмыслив все существующие объективные реалии, не оглядываясь назад и не думая о том, что самым главным для нас сегодня является в первую очередь духовное самоутверждение (а без этого, повторяю, не существует и не может существовать полнокровного украинского государства), это путь, как я понимаю, довольно противоречивый. Мы хорошо знаем, к чему привела политика имперской русификации.
Но мне не известно, какими могут стать системные риски политики ускоренной вестернизации для еще не утвердившей себя окончательно нации. Убежден только в том, что они, без сомнения, существуют. В связи с этим я думаю, что политика Л. Кучмы, которая выражается формулой «В Европу — через политику самоутверждения», сегодня наиболее взвешенная.
НА ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ
Считаю наиболее коварной, рассчитанной на простаков, идею «В Европу вместе с Россией». У нас принципиально разные стратегические цели. Россия — большое европейское государство, которое уже сегодня занимает довольно весомое место в европейском сообществе. В будущем эта роль может усиливаться. Однако, будучи Европой, Россия одновременно является и Азией. Россия — это Евразия. Евразия — это не географическое понятие. Речь идет о специфической ментальности, особом цивилизационном срезе. Если основой европейской цивилизации является индивидуализм и демократия, то российская ментальность основана на противоположном — на абсолютизации коллективизма и отрицании личности, безоговорочной вере в доброго монарха. В связи с этим А. Тойнби указывал на то, что российская ментальность по своей сути идентична принципам марксизма. «Уравниловка, отсутствие духа предпринимательства, подозрительное и завистливое отношение к чужому богатству, извечная надежда на барскую и государственную помощь, — пишет по этому поводу российский академик Л. Абалкин, — вот тот груз, который осложняет сегодня обновление общества». Речь идет о потенциальном конфликте азиатских и европейских ценностей. Убежден, что президент В. Путин и его команда хорошо осознают эту ситуацию, понимают, что Россия может стать элитным мировым игроком только в контексте укрепления своего евразийского статуса.
Часто высказывается точка зрения, будто Россия до сих пор не знает, чего она хочет и куда ей нужно идти. Я так не думаю. У России есть многовековой опыт неудачной вестернизации и вряд ли она не учитывает это. По оценкам А. Тойнби, именно насильственная вестернизация России, проводившаяся Петром I, фактически приостановила ее прогрессирующее развитие и положила начало процессу исторической стагнации. «Петровская политика, — писал он по этому поводу, — заключалась в превращении Российской империи из православного мирового государства в одно из локальных государств новейшего западного мира». «Хотя Петровская политика в течение более двух столетий, — отмечает английский ученый, — якобы достигла очевидных успехов, российский народ никогда не поддерживал ее искренне. Позорный крах российских военных усилий во время общей войны 1917—1918 гг. стал очевидным свидетельством, что после двухсот с лишним лет экспериментов Петровская политика вестернизации оказалась не только нероссийской, но и неудачной».
Уместно отметить и то, что А. Тойнби рассматривал большевистский эксперимент как вторую попытку реанимации (разумеется, на других принципах) той же политики вестернизации, которая, как и петровская вестернизация, провалилась.
Я внимательно отслеживаю политические процессы в России и убежден, что этот аспект очень хорошо осознается российской элитой. Именно поэтому Россия не играет непосредственно в еэесовские игры. «Россия — сердцевина евразийской цивилизации и потому в видимой перспективе, — пишет по этому поводу известный российский политик Е. Строев, — у нее не будет необходимости присоединяться к Евросоюзу. Это означало бы потерю ее уникальной евразийской специфики, роли центра притяжения в интеграционном взаимодействии стран СНГ». В этой ситуации формируется новая геополитическая стратегия России — стратегия, основанная на идеологии двухблоковой Европы. Это, с одной стороны, Европейский Союз, с другой, «восточный круг Европы», или так называемый Евровосток, к которому причислено и наше государство. К этому, похоже по всем признакам, склонны и некоторые недальновидные чиновники Евросоюза, а там, к сожалению, есть и такие. Собственно, поддержанная еще в 2001 г. на Московском саммите лидеров России и ЕС идея общего европейского пространства, в основе которого будет лежать основанная на критериях ВТО зона свободной торговли, предусматривает взаимодействие между соответствующими полюсами единой Европы. «Россия, — пишет в связи с этим один из близких к Кремлю российских политологов Глеб Успенский, — выступает на Евровостоке как инициатор новых форм европейского единства, а не противовес ему и тем более не как антиевропейская сила» (Независимая газета, 31 мая 2004).
В этом контексте более четко выделяются стратегические намерения России в отношении проекта ЕЭП. Для России ЕЭП — это в первую очередь геополитический проект, который должен подтвердить ее функцию интеграционного центра Евровостока, а значит и статус Великой России. «Россия, — пишет известный российский политолог А. Пушков, — не сможет реализовать себя как влиятельное государство, если не станет центром влияния для своих ближайших соседей — в первую очередь Украины, Беларуси и Казахстана». Вполне очевидно, что критической массой для утверждения ЕЭП, является участие в этом интеграционном объединении Украины. Поэтому и лозунг «В Европу вместе с Россией» должен рассматриваться в соответствующем контексте: он фактически определяет предел евроинтеграционных устремлений нашего государства, очерчивает ее границами Евровосточного пространства.
Следует учитывать и другие геополитические реалии. Так сложилось, что после распада СССР Россия и наше государство оказались в противоположных фазах исторического цикла. Если для Украины определяющей доминантой является процесс самоутверждения, то для России неминуемо логическое завершение цикла деимпериализации, окончательное преодоление своего имперского прошлого. Эту миссию не смог выполнить СССР, правопреемницей которого стала Россия. Наоборот, как писал в свое время известный российский политик В. Шульгин, «знамя единой России было фактически поднято большевиками». Такого же мнения придерживался и наш соотечественник Д. Донцов. «Можно с уверенностью сказать, — отмечал он, — что идеология российского коммунизма, как и царизма, — это только разные формы одной и той же сути, одного и того же явления общего характера — это идеология российского империализма». Таким образом, и во времена советской власти проблема демонтажа основ одной из наиболее реакционных в мире империй осталась нерешенной. Эта историческая миссия возлагается на новую Россию. Естественно, она не может быть воплощена в формате чубайсовской либеральной империи. Проект деимпериализации России А. Д. Сахарова предусматривал другое. Он объединял 4 пункта: демилитаризацию, деидеологизацию, отказ от российского мессианства и от российской великодержавной идеи. Однако и по сей день эти вопросы пока что окончательно не сняты с повестки дня российской истории. К ним и сегодня приковано внимание не только российского политикума, но и мировой общественности. В свое время Шарль Монтескье на примере распада Римской империи обосновал закономерность, определяющую исторические пределы имперской экспансии. Касаясь этой закономерности, авторитетный российский политолог А. Мигранян недавно — два года назад — писал: «Прошло лишь 10 лет с момента подписания Беловежского Соглашения, а уже с полной очевидностью проявляется картина медленного ухода под воду и самой России». И далее он отмечает: «Если после падения западной части Римской империи ее восточная часть, Византия, прожила славную тысячелетнюю историю, то создается впечатление, что Россия как государство, как субъект международной политики и как геополитическая реальность вряд ли протянет и сто лет после распада Советского Союза в ее нынешних границах» (Свободная мысль, № 7, 2002, С. 4). Эту же опасность для России в свое время обосновал и З. Бжезинский.
Большой заслугой В. Путина является то, что он сумел в известной степени локализовать активизацию дезинтеграционного процесса, на котором акцентировал внимание А. Мигранян. Но у В. Путина не было выбора, и он вынужден был отойти от позитивных достижений политики Б. Ельцина, тем более — от демократических идей А. Д. Сахарова, и прибегнуть к реанимации единственно действенного в этой ситуации инструментария — инструментария авторитаризма. Кое-кто из политологов рассматривает так называемую путинскую «управляемую демократию» или как ее еще называют «управляемый плюрализм» реанимацией принципов большевизма, которые в своей основе корреспондируются с российским менталитетом. Речь идет фактически о второй (после большевизма) модификации марксизма, о своеобразном неомарксизме, который, по сути, воссоздает естественное состояние российского общества. В связи с этим более понятны причины сокрушительного поражения на последних парламентских выборах партий либеральной идеологии, которая в отличие от европейских ценностей не вписывается в основные постулаты российской ментальности.
Поэтому и даном вопросе очевидна противоречивость геополитических линий развития нашей страны и России. Для Украины углубление демократизации — это визитная карточка, которая все в большей степени становится определяющей в евроинтеграционной стратегии. Для России инструментом выживания является, повторяю, близкая по своему содержанию к принципам советской системы псевдодемократия, то бишь — управляемая демократия. Довольно толерантное отношение западных политиков к этой проблеме имеет свое объяснение. Процесс распада Российской Федерации не отвечает геополитическим интересам Запада. Отсюда логика отношений с Кремлем: рациональной стратегией в этом считается поддержка авторитаризма В. Путина, который, несмотря на очевидные проблемы с демократией, обеспечивает не только стабильность, но и развитие в огромном проблемном государстве. Так что и в рассмотренной принципиальной позиции стратегическая неадекватность лозунга «В Европу вместе с Россией» достаточно очевидна. «У Путина, — очень правильно заметила известный российский политолог Л. Шевцова, — остается только один сценарий — имитация западничества». Для нас необходима не имитация, а только реальная, активно осуществляемая европейская интеграция.
Я не думаю, что политическое руководство нашего государства не понимает сути этих проблем. Убежден в том, что, подписав Соглашение о ЕЭП, мы не сыграли в этом вопросе с Россией в «поддавки». Украинская дипломатия пока что не проигрывает на этом векторе. Украина объективно заинтересована в формировании на основе принципов ЕЭП зоны свободной торговли. В то же время для нас — это высшая планка евровосточной интеграции. Все возможные следующие шаги, в том числе и создание таможенного союза, на деле будут означать уступки политической доминанте интеграционного процесса, что для нас недопустимо. Собственно, наши расхождения с позицией России, для которой построенная по аналогии с ЕС модель ЕЄП должна стать основой формирования автономной интеграционной группировки, акцентируются именно на этом.
В связи с этим мы должны учитывать три принципиальных замечания, сделанные украинской стороной. Первое, это замечание Президента при подписании в прошлом году Соглашения о том, что «Украина будет принимать участие в формировании и функционировании Единого экономического пространства в пределах, соответствующих Конституции Украины». Второе — рамочный характер Соглашения, которое предусматривает около ста дополнительных соглашений по конкретным вопросам, ни одно из которых не сможет быть реализовано без соответствующей ратификации. И третье — крайне важна для нас пятая статья, включенная в Соглашение по настоянию украинской стороны, в которой речь идет о разноуровневой и разноскоростной интеграции, в частности о праве каждой страны «самостоятельно определять, в каком из направлений развития интеграции или в отдельных интеграционных мероприятиях она будет принимать участие и в каком объеме». Я думаю, что указанные позиции четко и однозначно указывают на то, что основная игра, которая будет определять механизмы ЕЭП, впереди. Поэтому нервы сдают только у неуверенных в себе политиков.
ПРИНЦИП КОНСТРУКТИВНОЙ ИНТЕГРАЦИИ
На нынешнем этапе четко определились две базовых позиции, которые касаются практической реализации нашим государством евроинтеграционной стратегии — активное продвижение Украины по пути евроатлантической интеграции и наши настойчивые шаги к членству в ВТО. Для нас крайне значимо скорейшее решение как первой, так и второй проблемы. Нам бы очень хотелось получить соответствующую поддержку со стороны наших западных партнеров.
Другой ракурс этой проблемы — реализм в наших оценках, которые касаются окончательной перспективы евроинтеграционной стратегии, ее конечной цели, которая остается для Украины неизменной. Несмотря на все неосмотрительные заявления еэсовских чиновников, речь идет, как и раньше, о получении в будущем полноправного членства в ЕС. В то же время все мы понимаем, что реализация этой цели требует времени. Это 10-15 а то и больше лет. Как заполнить этот временной лаг? В своем докладе на недавней научной конференции, посвященной вопросам развития Украины — стратегии Украины до 2015 г., Президент Украины обосновал «принцип конструктивной интеграции», который оттеняет, как он отметил, «специфические черты украинского пути евроинтеграции, где основное внимание концентрируется на фундаментальности внутренних преобразований». Последние сводятся к решению трех базовых задач. Речь идет:
— во-первых, о реализации в соответствующий промежуток времени стратегии опережающего развития, которая должна обеспечить к 2015 году рост ВВП в 2,3- 2,4 раза и ощутимое преодоление на этой основе разрыва в объемах ВВП на одного человека между Украиной и государствами-членами Евросоюза;
— во-вторых, овладение инновационной моделью, целью которой является существенное повышение конкурентоспособности экономики, утверждение Украины как высокотехнологического государства;
— в-третьих, целеустремленное обеспечение надежных предпосылок сокращения разрыва в уровне и качестве жизненных стандартов со странами ЕС, утверждение среднего класса — основы политической стабильности и демократизации общества.
«Откладывание на более отдаленный, чем это предусматривалось нашими планами ранее, срок реализации конечной цели — получения Украиной полноправного членства в ЕС, а это наше неизменное стремление, — отметил на конференции Л. Кучма, — не должно стать потерей для общества, поскольку речь идет о расширении периода фундаментальных системных трансформаций, которые предстоит осуществить». В этом контексте трезвомыслящие политики понимают, что углубление конструктивного сотрудничества в пределах ЕЭП — это наш серьезный актив и в контексте евроинтеграционных перспектив. Уже говорилось о противоположных линиях поведения. Одна из них отражает позицию «ура-патриотов»: вмонтироваться в западные структуры любой ценой, с протянутой рукой доползти до них, а дальше — будь что будет. Другая линия — позиция Л. Кучмы, который, повторюсь, все время акцентирует внимание на том, что на Запад нужно идти с действенным государством, конкурентоспособной экономикой и сформированной национальной идентичностью народа. Л. Кучма говорит о том, что мы должны творчески осмыслить опыт стран предыдущей волны евроинтеграционного процесса, проанализировать не только позитивные, но и негативные стороны, чтобы избежать ошибок, которые допустили страны центральной Европы. Мы не должны интегрироваться в Европу как «младшая сестра». Мы уже это «проходили». Должны предотвратить эти явления.
Другая составляющая этой политики: самое активное сотрудничество со странами центральной Европы и Балтии — новыми членами ЕС. Углубление такого сотрудничества имеет несколько аспектов. Специалисты нашего Института выделяют в первую очередь проблему сохранения в связи с получением членства в ЕС специфической идентичности этих стран, которые сыграли достаточно весомую роль в становлении общеевропейских ценностей и в то же время отличаются особым культурным наследием, традициями и ментальностью, близки к соответствующим ценностям украинского народа.
Имеет место и взаимная заинтересованность в углублении экономических отношений. Я уже касался этой проблемы в своих предыдущих публикациях. С моей точки зрения, страны центральной Европы не имеют ощутимого потенциала расширения торговли на Запад. Этот потенциал уже в значительной степени исчерпан. Поэтому указанные страны будут стремиться использовать потенциальную емкость украинского рынка, которая достаточно велика. Можно предвидеть и активизацию инвестиционного процесса — перенесение ряда ориентированных на экспорт производств с территории Чехии, Словакии, Венгрии и Польши на территорию Украины с целью использования ее конкурентных преимуществ, а также (что не менее важно) выхода из- под очень жестких регуляторных требований, действующих на территории ЕС. Примером может служить Польша и некоторые другие страны, которые уже сейчас склонны рассматривать Украину как стратегическую территорию для выхода на рынки других постсоветских стран. В этом же контексте очень важно углубление пограничного сотрудничества между нашими странами.
Указанные обстоятельства определяют естественную заинтересованность стран Центральной Европы и Балтии в реализации евроинтеграционной стратегии Украины, официальную (публичную) поддержку этой стратегии, которая с каждым днем усиливается. Это создает объективные предпосылки к углублению субрегиональных интеграционных процессов на уровне стран центральной Европы и Балтии с участием Украины. Не исключена возможность формализации соответствующих отношений, предоставление им в соответствии с существующей мировой практикой институционно определенной формы.
В новой ситуации большое значение приобретает инициативная позиция Украины и в отношении укрепления позиций ГУУАМ и интенсификации взаимодействия со странами центральной Азии и Кавказа, в частности в развитии международных транспортно-коммуникационных сетей и освоении залежей углеводородов Каспийского бассейна. Углубление соответствующего сотрудничества в полной мере корреспондируется с интересами Евросоюза. В этих и других вопросах Украина может стать важным связующим звеном между Востоком и Западом.
