Для широкой украинской общественности почти незаметно промелькнул тот факт, что 3 марта этого года Президент Российской Федерации Дмитрий Медведев подписал указ «О праздновании 1150-летия зарождения Российской государственности», которое, по официальному мнению, приходится на 2012 год. У нас, в Украине, в этом судьбоносном году, как известно – футбол, а у россиян, как всегда – государственность. Об этом событии заговорили в последние дни, после общения 2 августа в г. Владимире Д. Медведева с учеными-историками, где на данный нормативный акт было обращено соответствующее публичное внимание российской общественности. Тем более – профессиональной и научной. Хотя даже после этого наше медийное пространство снова сосредоточилось на окольных путях, например, что российский президент в ходе разговора акцентировал внимание на том, что нормы русского языка позволяют говорить именно «на Украине», а не «в». И это заводит нас в дебри русской филологии с ее запутанными во всех аспектах указателями относительно того, кто, когда и как «в» и «на», вместо того, чтобы обратиться к реальному предмету дискуссии: как преподносить русскую историю российским гражданам.
Ведь для нас не является большой тайной, что в толкованиях давнего и недавнего прошлого России содержится основное количество украинско-русских актуальных мировоззренческих недоразумений. Поскольку основные официальные месседжи России относительно нашего прошлого мы время от времени очень остро ощущаем, то стоит немного отойти от филологии. Обратимся все-таки к истории.
Под 862 годом наше летописание фиксирует «призвание варягов» во главе с Рюриком племенами славян и финнов с территории современной северо-западной России (словены, чудь, кривичи, весь) с целью преодоления локальных конфликтов и содействия, говоря современным языком, «национальной консолидации». Это, согласно традиционной русской версии истории, стало началом России. На должном официальном уровне к этому обратились еще во времена царствования Александра II, когда в 1862 году в Новгороде (ныне Великий Новгород) был построен и торжественно открыт монумент «1000-летия России». При внедрении либеральных реформ «царя-освободителя» важно было предоставить новое толкование исторической миссии российской монархии. Реформы требовали определенной «перезагрузки» династического проекта Романовых в новых условиях, когда они становились вместо спикера государства и дворянства определенным сверхсословным, всеобщим арбитром в цивилизованном упорядочивании русской жизни. В известной степени это можно считать мощным идеологическим впрыскиванием истории в политику с целью предоставления архаичной российской монархии модернового содержания, которое отвечало бы начальной стадии перехода к модели западноевропейских конституционных монархий XIX века. Но при этом реальная история была немного упрощенно интерпретирована, и сама логика этой интерпретации может показаться интересной украинскому наблюдателю при понимании извечных проблем в формулировке «официальной истории России». Ведь в XXI веке российские соседи невольно впадают в «грехи» века XIX.
Логика Александра II нам полностью понятна, поскольку он исходил из интересов монархии и династии. Но это не совсем совпадало с имеющейся даже в середине XIX века информацией относительно начала русьской государственности и начала династии Рюриковичей. А они, как ни досадно кому-то, не совсем совпадают. Есть Русь, и есть Рюриковичи. И если мы будем опираться на наше родное летописание, то оно нам выразительно укажет на определенные расхождения в толкованиях их «отношений» еще в XI веке, когда были сформулированы те версии, которые излагал Нестор-летописец уже в начале следующего XII века. Конечно, на 862 год приходится «призвание варягов» (и, соответственно, появление Рюрика как основателя династии). Но речь идет о «русской государственности», Руси, России. О «России» как о намного более позднем термине можем пока вообще забыть, а вот Русь? Как с ней быть? Ведь Русь у нас исторически «засветилась» не тогда и не там, где призывали Рюрика.
Что тогда делать с князем Аскольдом, который не был Рюриковичем, но был очевидным лидером Руси в походе на Константинополь в 860 году – немногим ранее 862 году? И княжил он, согласно летописи, в Киеве (нынешняя Украина). А что при этом делать с Новгородом, куда призывали Рюрика (и где установлен монумент «1000-летия»), когда этого города, как мы знаем, в 862 году еще просто не существовало (и после этого еще полвека)? Конечно, что впоследствии в летописании существовали конкурирующие киевская и новгородская версии прошлых событий, удостоверяя очевидный плюрализм мнений древнерусских монахов-историков. А они были немного ближе к тем событиям, чем мы, современные историки, поэтому должны уважать их утверждения. Тем более что их оценки это, как-никак, источники, а наши – лишь более поздние интерпретации. Не будем, конечно, переоценивать какие-то категоричные суждения относительно той эпохи (историки очень умело могут критиковать предшественников), но поневоле имеем тот объем аутентичных источников, который имеем. Больше нет.
Конечно, можно было бы сильно раскритиковать те легенды, которые пересказывает дедушка Нестор, но относительно «народа Руси» и в 860 года у нас есть конкретная дата и описания из полностью независимых и лишенных восточнославянской политической непредсказуемости византийских источников. Чего абсолютно нет относительно 862 года и «города-героя» Новгорода. Так с чего же должна начинаться «история русской государственности», если мы хоть как-то будем связывать ее с термином «Русь» и его какой-то территориальной привязкой? И какой-то научной аргументацией? Греки-византийцы не пишут, из какой именно местности разлогой Восточной Европы пришел в Царьград «народ Русь», но наш Нестор параллельно прямо указывает на Аскольда и город Киев. Вполне возможно, что старый монах был скрытым украинским националистом и сознательно фальсифицировал историю из неприязни к новгородским русским ура-патриотам, но его свидетельство сегодня просто нечем «крыть». И это остается пока для профессиональных историков ХХІ века истиной в последней инстанции.
Следовательно, с историей по «делу о 1150-летии» пока еще слабенько. Конечно, если делать оценки с позиции профессионального исторического виденья. И появляется риторический вопрос: неужели это снова политика?
Как уместно заметил Д. Медведев, «случайного ничего нет в деятельности президента». Все-таки в следующем году выборы, и тема истории и традиционных патриотических ценностей должна сыграть свою надлежащую роль в подготовке общественности к демократическому волеизъявлению. Возможно, даже 2012 год станет «Годом русской истории». Неплохим был бы государственнический патриотический «юбилей», опирающийся на проложенные со времен Российской империи идеологические рельсы. Из-за этого у нас фигурирует именно 862 год, а не 882, который и в российских, и в украинских, и в советских учебниках прописан как дата создания Древнерусского государства князем Олегом. Это все очевидно, но какие «исторические последствия» будет иметь это общение власти и науки для россиян и нас, «исторических соседей»?
Несколько лет тому назад мне пришлось делать сравнительный анализ российских школьных учебников по истории и, конечно, было интересно поискать новые тенденции в этой области, или, как любит высказываться подвластный веяниям времени Д. Медведев, «трендов». И общение российского президента с известными представителями исторического цеха (историки, археологи, директора институтов и ректоры университетов) дает в этом смысле существенную поживу. Но досадным является то, что «новые тренды» комплектуются на основе «трендов» достаточно старых и хорошо знакомых.
Лейтмотивом разговора в конечном итоге стали констатации необходимости создания «единой официальной научной версии истории России» (Ю.Петров) и достижения «большего консенсуса» в учебной литературе. То есть, невзирая на акценты относительно необходимости и полезности дискуссий в мире академических историков (хотя, как утверждается, «острота дискуссии» по многим вопросам «угасла»), толкование информации для школьников должно быть, очевидно, более упрощенным и однообразным.
Не выпускают из виду, конечно, и восточнославянских братьев – украинцев и белорусов. Последние, согласно предложению директора Института российской истории РАН, поддержанному Д. Медведевым, будут приглашены на празднование 1150-летия, поскольку «Русь с самого начала была многонациональным государством». Непонятно, правда, означает ли это, что украинцы и белорусы существовали как нации (или национальности) еще во времена Древней Руси? Но тогда из контекста слегка выпадают сами россияне, поскольку во всех учебниках по этнологии России прописано, что русский народ сформируется где-то через полтысячелетия после обозначенного повода для празднования. Еще нас с белорусами вспоминают в том ключе, что, как оказывается, у нас историческая наука очень политизирована, зато в самой России, говоря словами Д. Медведева, «в настоящий момент нет ситуации, когда власть дает такие заказы историкам, а историки соответствующие пожелания власти обслуживают», – на что у какой-то искренней души из зала вырвалось: «Слава Богу!». Но этой душе стоило бы обратить внимание на другие констатации президента: «Да, ни указом, ни законом, конечно, этого не решить, но это все-таки ориентация». А в этих устах слово «ориентация» достаточно весомое, поэтому рано Бога благодарить.
Не могут российские коллеги избавиться и от определенных старых комплексов, вызванных странным появлением на Русьской земле украинцев. По этой причине придется утверждать, что «началось все (Русь и русская государственность), конечно, с северо-запада» и что в XII в. во Владимире-на-Клязьме находился «центр Руси» (археолог Н. Макаров). Оба этих утверждения, а тем более их категоричность, мягко говоря, не отвечают современным научным представлением. И не потому, что нас обижает отсутствие в качестве «единого центра» Киева, а потому, что в XII в. таких «центров Руси» было уже несколько; но «переезд центра» во Владимир остается вечной мантрой в объяснениях спорного и уже академически бессмысленного тезиса о переходе именно к Московскому государству наследства Древней Руси.
Эта терминологическая путаница, как всегда, в качестве выводов к ней в целом приводит к привычным и традиционным результатам. Отныне Русь, как и Россия, стали «многонациональными государствами», но это стало лишь поводом к напоминанию об извечном единстве восточных славян. Раньше поводом для этого была «концепция древнерусской народности», но ее в цитируемом мной разговоре не вспомнили, придя к тем же выводам окольным путем «нового тренда». «Новый тренд», невзирая на сомнительную «новизну», также традиционно оставил за бортом российского исторического процесса «нерусьские народы», которых в РФ более 100, и подавляющее большинство из них является коренными жителями упомянутого государства. Потому грустно и привычно прозвучали слова представителя Татарстана И. Гилязова: «... нужно учитывать, что с самого раннего периода русьской истории, или русской истории, русской государственности разные народы вносили свой неповторимый вклад. К сожалению, этот момент у нас очень часто не учитывается, остается в стороне. Даже когда мы говорим о Золотой Орде, то зачастую не вспоминаем о ней только в негативном смысле, хотя если посмотреть на нее серьезнее на основании многочисленных источников, то без Золотой Орды не было бы Московского государства». И его можно понять, ведь в школьных учебниках по истории России многомиллионный татарский народ не вспоминается хорошим словом, а после взятия Казани Иваном Грозным не вспоминается вообще. И точно так же остальные «нерусьские». И вполне правильно развил свое мнение татарский коллега: «Мы знаем только противостояние, мы замечаем конфликт и потом раздуваем его и переносим много симпатий-антипатий сегодняшнего дня на прошлое, что абсолютно недопустимо». Ответ Д. Медведева был «понимающим», завершившись доброжелательным, искренним предложением «отпраздновать вместе». Может и взятие Казани? Это же укрепило русскую государственность? В конечном итоге это немного напомнило мне известный анекдот о поэтах, которые критиковали слова нового гимна России авторства Сергея Михалкова. Тот вроде бы ответил: «Слова, может быть, и плохонькие, но слушать будете стоя...».
И почувствовался в стенограмме встречи извечный парадокс русской государственнической идеологии. Александр II, как звучало, внедрил предыдущее празднование 862 года на волне либерализации России. И теперь на «очередном этапе либерализации» ради нее, родной, должна поселиться «национальная консолидация», исторические дискуссии должны «утратить остроту», а учебная литература – избавиться от остатков плюрализма в толковании прошлого России. Нет, что ни говорите, «либерализация по-русски» обычно приобретает несколько чудаковатые формы... Особенно в сферах, «далеких от политики».