Наталья ХАРЧЕНКО , преподаватель средней школы (г. Одесса):
— Очень странные, смешанные чувства. С одной стороны, это постоянное ощущение вины перед родителями, вообще их поколением. За то, что на свою зарплату я не могу создать им нормальных условий не то что для отдыха, а для жизни. За то, что самой порой приходится одалживать у них денег. Это при их-то мизерных пенсиях! За то, что сама не смогла оправдать их ожидания. У нас в семье все педагоги. Я — потомственный филолог. Когда-то это звучало гордо, а теперь звучит жалко. Потому что с теми принципами, которые мне в детстве внушили родители, очень сложно выжить в сегодняшнем мире. «Лучше быть бедной, но гордой», — говорила мне всегда мама. Но нищими быть просто унизительно. Порой люди старшего поколения не хотят, не могут понять этого. И это вызывает раздражение. Я понимаю, что, кроме принципов и памяти, у них ничего не осталось. И они готовы отстаивать их как последний бастион. При этом, как дети, которым страшно, закрывают глаза на реальный мир и твердят как заклинание: «Правительству нужно верить, в свою страну нужно верить». Они-то верят, несмотря ни на что. И страшно злятся, если начинаешь спорить. Они мудрее нас. На их долю выпало столько страданий, бед и войн, пройдя через которые начинаешь понимать истинную ценность вещей. Беда в том, что мы их не слышим, не хотим слышать. Мы очень занятое поколение. А насчет того, что может сделать общество, то здесь, по-моему, все просто. Наши старики будут счастливы тогда, когда исполнятся их мечты. А о чем большинство из них мечтает? Чтобы были здоровы и счастливы дети и внуки. Чтобы было, как в песне: «Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет». И чтобы последняя пора их жизни прошла не только в заботах о хлебе насущном (ведь не так много им нужно!).
Светлана МАРКОВА , кандидат исторических наук, член Социологической ассоциации Украины (г. Хмельницкий):
— На улице, в общественном транспорте, в магазине или еще где-то встречаются представители разных поколений. Обходишь, и идешь дальше по своим делам. А бывает, что встретишь пожилого прохожего и загрустишь. Остаются противоречивые чувства — сожаления, боли, печали, раздражения, что не можешь как-то ему помочь.
Уходящее поколение... Оно пережило голодоморы, войны, послевоенное восстановление. Оно имеет бесценный опыт создания материальных общественных благ. Это поколение, во всяком случае сегодня, должно чувствовать себя нужным новому государству и быть защищенным им. Однако среди молодых людей бытуют и другие взгляды, суждения. Юное поколение часто амбициозно обвиняет людей преклонного возраста в сегодняшних трудностях, утверждает: это их вина в том, что Украина — неразвитая, посттоталитарная, постбольшевистская.
В период масштабных социально-экономических сдвигов, каковыми являются современные украинские, происходят масштабные изменения значительной части ценностно- нормативных координат. Отсюда — пристальное внимание социологов к исследованиям личностного пессимизма (не всегда обязательно в этом термине). Как свидетельствуют данные опросов жителей городов и сел шести областей страны, только восемь процентов пенсионеров не обеспокоены дальнейшим ухудшением своего материального положения, 66 процентов предвидят еще большие затруднения, хотя и увеличиваются пенсии. Среди людей в возрасте старше 60 лет 40 процентов считают себя пессимистами. В предпенсионной группе (45—60 лет) число индивидуальных пессимистов достигает трети. По социологической статистике, на грани 45-летия зона подавляющего экономического оптимизма заканчивается.
Сегодня люди преклонного возраста остались на «обочине жизни». Они помнят, что в относительно стабильный период «застоя» очень плавно повышали свое благосостояние. Теперь остались без сбережений, без уверенности в завтрашнем дне. Современную ситуацию определяет не только, и даже не столько экономический кризис, сколько общее изменение механизмов социальной и экономической жизни. Именно в неблагоприятной для этих изменений духовной ситуации возникает необходимость в усилении мифологизации экономических преобразований для ослабления социальной напряженности на протяжении определенного периода. Что одновременно закладывает под эти преобразования мину замедленного действия, поскольку необоснованные и неуместные обещания неминуемо приводят к горьким разочарованиям.
Ольга КОНДРАТЮК , старший преподаватель Житомирского института предпринимательства и современных технологий:
— Кроме всего прочего, для большинства людей уходящего поколения, характерно сложное психологическое состояние. Это связано с тем, что они не понимают, для чего прожили свою жизнь. Современные ценности и ценности нашего недалекого прошлого бывают диаметрально противоположными, что часто вызывает у них злобу и агрессивность. Соответствующие государственные структуры как часть общества обязаны беспокоиться о стариках, потому что эти люди работали на государство, отдавали ему свои силы и ум. А с точки зрения общечеловеческих ценностей, идей человеческого единства, сообщество наших сограждан также виновато перед ними. По моему мнению, украинское общество очень разъединено, почти нет общественных организаций, которые могли бы стать реальными ячейками объединения таких людей или пытались глубоко вникнуть в проблемы людей преклонного возраста, прежде всего психологические. Т.е. помощи с этой стороны им трудно ждать. Разве что религиозные общины пытаются что-то делать.
Вообще те, кого мы относим к уходящему поколению, очень разные. Одни из них вызывают чувство уважения — это прежде всего те, кто своим трудом создали условия для жизни нынешнего поколения, ветераны, которые воевали. А часть их вызывает большое сочувствие. Причем в том положении, которое сложилось в нашей стране, они также частично виноваты. Почему? Те люди, которые сейчас при власти, являются их детьми, а поэтому родители должны взять на себя ответственность за то, что воспитали их такими. Но говорить большинству старых людей, что они не так думали, не так работали, не так делали, нельзя — потому что они не поймут, и это только усилит душевную боль.
И еще хотелось сказать, что как мы будем относиться сейчас к ним, так наши дети будут относиться к нам. Если мы бросим стариков на произвол судьбы, то таким же образом могут обойтись с нами. Т.е. даже по личным соображениям мы должны подумать о них.
Светлана ГОЛУБЦОВА , учительница (г. Луганск):
— Когда я еду на работу в автобусе, то часто становлюсь свидетелем горячих споров между стариками, переходящих в митинг. Как правило, дискуссия начинается с того, что кто- нибудь из пенсионеров громко произносит критическую фразу в адрес нынешней власти — и понеслось. Вспоминается героический Сталин с его любовью к народу и ненавистью к врагам, справедливостью и честностью. Нынешние руководители характеризуются последними словами, благо, Сталина теперь нет и в тюрьму за заочное оскорбление власти никто не посадит. Хор возмущенных абсолютно всем голосов крепнет, но изредка случается какой-нибудь одинокий диссидент, отваживающийся вставить свое слово поперек общему потоку. Что тут начинается! Честно сказать, меня часто раздражают эти агрессивные и даже злобные выкрики, эти наивные и беспомощные попытки назвать виновных (часто почему-то ругают Ельцина, который имеет к нам очень отдаленное отношение). А потом подумаю, и злость остывает. Ведь нашим старикам, кроме этих митингов, практически больше ничего не осталось. От выборов до выборов их мнением никто не интересуется. Им вручают дежурные подарки к датам, говорят теплые, но казенные слова, и вновь забывают.
Не хочется сравнивать наших пенсионеров с европейскими, которым открыты все возможности — туризм, спорт, культура. Эта дистанция между нашими и их стариками такова, что в нашей стране ее не преодолеть и за несколько десятков лет. Неблагодарность потомков, неуважение, нетерпимость, ощущение собственной ненужности, выключенности из жизни — вот что самое страшное. Это даже хуже бедности. Стоит человеку выйти на пенсию, и он остро ощущает свое одиночество, неценность. Вот этот суррогат жизни ранит и обижает стариков даже больше, чем малые материальные возможности. Что с этим делать? Трудно сказать. Возможно, по мере становления гражданского общества мы будем внимательнее и к старикам. Им нужна общественная жизнь, клубы, собрания. Они должны быть с нами, чувствовать себя востребованными и уважаемыми. Ну и пенсии, конечно, нужно повышать. Не льготы, как подачки, разбрасывать, а именно пенсии сделать достойными.
Станислав ВОВК , главный редактор еженедельника «Вінницькі відомості»:
— Среди пенсионеров есть такая категория, которой не трудно. Это те, которые имеют государственную пенсию за особые заслуги перед родиной и бывшие госслужащие. Конечно, больше тех, которые наработались, а получили обыкновенную пенсию. И, к превеликому сожалению, государство сознательно разделило пенсионеров на враждующие группы. Обычные пенсионеры ненавидят государственных, у которых от до 400 до 1000 с лишним гривен пенсия. Разве простые трудяги не заработали столько же на фермах, знойных полях? Многие пенсионеры еще могли бы работать и быть нужными, но при общей безработице старшее поколение просто «выпирают» на пенсию. Кого — с почестями, кого — без. И здесь начинается самое ужасное — человек остается наедине с четырьмя стенами. Как утверждают психологи, это ведет к катастрофическому старению и смерти, а человек-пенсионер в трудовом коллективе чувствует себя здоровее и живет дольше. Я за то, чтобы создать для пенсионеров рабочие места, даже через государственную службу занятости. Пенсионеры согласны на любую, даже непрестижную работу, на которую молодежь не пойдет: ночные няни, подсобные промыслы, обслуживание на дому и т. д., здесь важен и моральный аспект. Почему бы не создавать при тех же жэках клубы по интересам или социальные службы для пенсионеров, аналогичные районным службам для молодежи, которые создали несколько лет назад. Ну и, конечно, повышение пенсии до уровня потребительской корзины и разноуровневое пенсионное страхование — это то, что поддержит будущих пенсионеров.
Георгий МОСКАЛЕВ , участник боевых действий:
— О здоровье любой страны судят по отношению к детям и старикам. Народы, как и люди, могут болеть. Мы больны, у нас нет души памяти. Мы не понимаем, что, когда умирают наши дедушки и бабушки, вынесшие на своих плечах голод и войны, ад фантасмагорической идеи, на самом деле умирает часть нашей души.
Придет время, и каждый из нас, сбросив перья со своих «ангельских» крылышек, предстанет жалким и испуганным перед Вечностью и ими. Горько усмехаясь, будут смотреть на нас все те, кого мы когда-то не заметили, кто вынес все, чтобы мы смогли жить после них, кто в буквальном смысле нам эту жизнь и подарил… И зададут они нам один и тот же вопрос — тот самый, что задавал еще Тарас Бульба перебежчику Андрею. Что ж ты, сынку?..
Что мы можем сделать для них? Вопрос не в этом. Он в другом: что мы ДОЛЖНЫ УСПЕТЬ для них сделать? Успеем ли мы сделать хоть что-то, чтобы уходящие простили нас?
