Сохранение культурно-исторического наследия — насущная задача для любой нации, если она хочет сохранить самоидентификацию как таковую. Но когда в начале ноября в Верховной Раде Украины во время Дня правительства прошли слушания о положении дел на «культурном фронте», открытыми (но все же заданными) осталось множество вопросов. Депутаты говорили и о необходимости отмены налога на добавленную стоимость на произведения искусства, которые возвращаются в страну, и о катастрофическом состоянии таких памятников культуры общенационального уровня, как Триполье, Хортица — колыбель казачества, о несоответствии многих норм законодательства здравому смыслу, о торможении наметившегося было прогресса в книгоиздательской сфере...
Однако есть у нас и сдвиги, дающие надежду на изменение ситуации к лучшему. Так, недавно Президент Украины издал распоряжение «О мерах по созданию историко-архитектурного комплекса «Резиденция Богдана Хмельницкого» (как составной части Национального историко- культурного заповедника «Чигирин»). Оно предусматривает, в частности, разработку и утверждение программы развития комплекса на 2004—2010 годы и выделение бюджетных средств на его реконструкцию. Ровно год назад гостем нашей газеты был Василий Полтавец, более 20 лет являющийся «директором гетманской столицы». Воспользовавшись возможностью пообщаться с Василием Полтавцом в Киеве, корреспондент «Дня» задал ему несколько вопросов.
— Что вы можете сказать о динамике изменений в национальном самосознании украинцев и об отношении, с одной стороны, государства, а с другой, рядовых граждан, к сохранению культурного наследия?
— Национальный заповедник «Чигирин» наконец ощутил внимание государства. Но ведь и с первых лет существования независимой Украины, государственных институций люди приезжают к нам из разных регионов Украины, из западной и восточной диаспоры. Чигирин как лакмусовая бумага показывает интерес обычного, среднестатистического человека к истории. Нас хотят научить истории из Москвы, Варшавы и даже Стамбула. Заповедник — отражение этого, именно национального интереса. В начале 90-х годов у нас было максимум 10 тысяч посетителей в год. В последнее же время мы просто не успеваем обслуживать посетителей, и, что самое приятное, — едет в Чигирин молодежь (ученики, студенты) — на велосипедах, идут пешком. Этот внутренний толчок привел к тому, что государственные мужи сами поехали к нам. Ежегодно проводим семинары по историографии, этнографии, археологии; постоянно работают международные экспедиции (недавно завершила работу украинско-немецкая, сейчас приехали поляки из Ягеллонского университета и специалисты из Института археологии НАН Украины).
— В интервью год назад вы говорили, что «стоите на месте, профинансировали заповедник «Чигирин» только на 20%». Что изменилось?
— С 2002 года из месяца в месяц финансируется работа заповедника, мы закрыли долги, и довольно серьезно помог в этом «круглый стол» в «Дне», а также Евгений Марчук, имевший беседу с бывшим премьер-министром Анатолием Кинахом. Распоряжение Президента о создании историко-культурного комплекса «Резиденция Богдана Хмельницкого» — это уже второй шаг государства. Первый — создание Государственной службы охраны культурного наследия. Теперь есть защищенность на законодательном уровне перед конфликтными ситуациями, возникающими и на местном, и на областном уровнях. Раньше ситуация была эфемерной — в составе министерства за это направление несли ответственность несколько разных отделов. Теперь есть государственная служба с серьезными полномочиями, которая отчитывается перед Верховной Радой Украины. Раньше как было: дали, не дали средств или только задекларировали...
— Но ведь Чигирин — это же не только резиденция Богдана Хмельницкого и история Национальной революции ХVII века?
— Чигиринщина — это край, где были стоянки периода энеолита, а также скифские городища. В Европе таких памятников немного. Более чем за тысячу лет до Киевской Руси существовало государство на наших землях. Чигиринщина, возможно, будет представлена в будущем не только как столица Великого Богдана, а как край, в котором переплетаются огромные культурные наслоения прошлого, которые мы только начинаем понемногу открывать.
