Никогда ранее я не реагировал на замечания по поводу своей телевизионной — или газетной, или радио-деятельности — считая, что журналист должен работать, а не откликаться на мнения рецензентов. Тем не менее считаю необходимым написать несколько слов по поводу подборки материалов под общим заголовком «Телевизионный «Юрьев день» — статьи моей коллеги Натальи Лигачевой и подборки мнений экспертов газеты. Не потому, что я сомневаюсь в правомочности высказанных мнений, а прежде всего потому, что стал всерьез беспокоиться за психику читателей газеты, автором которой являюсь. Ведь если во вторник они узнают, что я был среди тех, кто кривлялся и был «пофигистом», на нападки которого взвешенно отвечала главный редактор «Дня» Лариса Ившина, а в среду вынуждены воспринимать меня в качестве обозревателя этой же газеты, статью которого подписала в печать тот же главный редактор, то, получается, есть два Виталия Портникова! И две Ларисы Ившиных. Спешу сразу же успокоить читателя. Виталий Портников один. И Лариса Ившина одна.
Проблема исключительно в определенном дефиците понимания того, что происходит — и в стране, и в телевизионном эфире, нежелании мыслить стратегически, сиюминутном раздражении... И этим грешит не только один из самых компетентных телекритиков Наталья Лигачева, многие ее коллеги и телезрители. Отсутствие стратегического мышления — отличительная черта нашей политической и журналистской элиты и — как стало ясно по итогам выборов — нашего общества, общества, в котором почти половина голосовавших высказалась за прошлое, отождествляемое с Симоненко, Витренко и Морозом, а еще четверть — за не менее интересное настоящее, связываемое с действующим Президентом. Такое общество — и спустя десять лет независимости это следует, наконец, признать — не изменишь одним голосованием. Его нужно изменять кропотливо, вдумчиво, делая все, что возможно если не для сегодняшних избирателей, то для детей нашего удивительного электората.
Конечно, было бы лучше, если бы избирательная кампания прошла по-другому. Мы — говорю о своих единомышленниках и многих своих коллегах — делали для этого все, что могли. Так появился цикл интервью с претендентами «32 октября» еще до известных изменений на телеканале СТБ. Так стали выходить теледебаты Вячеслава Пиховшека на «1+1». Очевидно — и я говорил это еще до предвыборной кампании, — что возможность маневра была невелика, давление на СМИ выросло беспрецедентно. Но первый тур выборов прошел, а Украина осталась. Остались люди, интересующиеся политикой, и люди, которые больше никогда уже не будут ею интересоваться. И то телешоу, которое вышло в эфир канала «1+1», — один из инструментов, призванных сохранить общественный интерес к политической жизни, к мыслям тех, кто стремится к изменениям в нашей стране. У ведущих в этой ситуации неблагодарная роль. Это не бенефис, не праздник, это трудная, изматывающая работа... «Но слез моих не видно никому. Да, Арлекин я, видно, неплохой».
А вы хотели очередного пленарного заседания Верховной Рады? Но кто бы услышал тогда Ларису Ившину, Евгения Марчука, Александра Мороза, Миколу Томенко или Олеся Дония? Или Йохансена Андерсена, за которого заступилась Наталья Лигачева? Наташа, да ты бы первая выключила телевизор — и была бы права! И кто сказал, что тогда, когда говорят представители оппозиции, нельзя давать слово представителям президентской команды? В нашем эфире Владимир Горбулин или Дмитрий Табачник выглядели людьми, открытыми для дискуссий, — а это важно хотя бы с точки зрения того, что всем нам жить в этом обществе и после 14 ноября. Самое главное: меня поражает, что практически никто из телекритиков не заметил, что это был не переход нескольких журналистов с канала СТБ на канал «1+1», а объединение усилий двух профессиональных команд, отношения между которыми отнюдь не всегда были ровными. Мы стремились продемонстрировать, что в складывающейся в обществе атмосфере нетерпимости и неуважения к роли СМИ профессионалы должны сотрудничать, чтобы создавать качественный, волнующий людей телепродукт. Думаю, что нам это удалось. У меня никогда не вызывал сомнений профессионализм Николая Княжицкого и Александра Роднянского, но такого умения поступиться амбициями ради общего дела я от них не ожидал. Как ни странно это прозвучит, но этот проект вселяет в меня большую надежду, чем результаты выборов президента страны. Надежду на наше профессиональное будущее. Надежду, что мы еще сможем помочь нашим зрителям и читателям понять, какой страны нам всем нужно добиваться. Так что я прекрасно понял, о чем говорил утром датский журналист. Я писал нечто подобное и десять лет назад, и пять — возможно, что мы и слышали цитаты из какого-нибудь пресс-релиза, подготовленного для коллеги накануне его приезда сюда на основании моих статей или публикаций Натальи Лигачевой. Я не собираюсь утверждать, что как раз западный журналист просто обязан быть в Украине профессионалом — мы-то хотели не перебить его, а склонить к участию в дискуссии вместо того, чтобы выступать с заранее заготовленной речью. Это и так ясно. Важно другое: какой бы ни была наша страна, какой бы ни была ее репутация, — нам в ней жить. И использовать любую возможность, чтобы говорить, убеждать, доказывать возможность плюрализма мнений в обществе — необходимо!
Я не утверждаю, что не все это понимают. Кажется, для Александра Мороза — после того как он убедился в своем поражении — все происходящее стало просто неинтересным. Он только повторял нам: «если бы неделей раньше», хотя неделей раньше не я, не Вересень, а он, Мороз, оказался не способным на Поступок. А Евгений Марчук продолжал спокойно работать. Работать политическим деятелем. И не случайно сегодня гораздо больше размышляют о перспективах того, кто находится на 5 месте, чем о тех, кто занял второе или третье. Потому что, если цель — не президентство, не власть, а Украина, то можно и после выборов, даже в ночь после выборов идти вперед, используя для этого любую возможность. Многие наши собеседники так и делали. Многие наши телезрители это поняли. Я рад, что в стране, выбиравшей между прошлым и настоящим, мы смогли показать телевидение будущего. Это тоже действие, которое еще будет оценено по достоинству и телезрителями, и телекритиками, которые не смогли оказаться на высоте профессионального понимания момента в свой «юрьев день».
