Украинская внутренняя политика имеет все основания именоваться геополитикой («гео» — земля), ведь электоральные симпатии украинцев имеют четко выраженный географически-пространственный характер.
Посмотрим на графики поддержки избирателями основных политических сил в зависимости от местоположения избирательных урн. Демократические силы (БЮТ плюс НУ-НС) теряют тем больше сторонников, чем дальше углубляются в восточные земли, а ПР плюс КПУ — наоборот, в обратном направлении. Именно эта геоособенность дает основания говорить о двух Украинах, которые должны сшить политики («два Виктора — одна Украина» vs «один Виктор — две Украины»). Вряд ли такие спекулятивные разговоры имели бы смысл, если бы не было этого «геополитического детерминизма». При отсутствии ярко выраженной территориальной поддержки заявления об «игнорировании половины страны», исходящие от политиков, которым не хватило нескольких мандатов для формирования коалиции в общенациональном законодательном органе, казались бы абсолютно бессмысленными. У нас — нет. По причине вышеупомянутой геодетерминированности избирателя.
И все-таки, где же заканчивается одна Украина и начинается вторая? Не в ментальном измерении, а в реальном географическом пространстве?
Традиционное, исторически обусловленное деление страны на прозападное Правобережье и пророссийское Левобережье существенно противоречит новейшим реалиям. По новой славной традиции (2004, 2006, 2007 гг.), левобережные Полтавщина, Черниговщина и Сумщина отдают преимущество демсилам. Далее, на статус «второй Украины» ХХI столетия претендуют так называемые «промышленные юг и восток».
Исходя из абстрактно-теоретической точки зрения (то есть оставляя в стороне криминально-правовой аспект посягательства на территориальное единство государства), реализацию идеи ПИСУАРа делает невозможной плавность функции зависимости удельного веса «каждой из Украин» от координаты по оси «восток—запад». На языке математики — функция не имеет разрывов. Скажем, на западе Харьковщины в 182-м избирательном округе, граничащем с «оранжевыми» Сумской и Полтавской областями, бютовцев и нунсонцев поддерживают 31,44% избирателей, весомая поддержка которых плавно тает до почти что вдвое меньшего показателя на востоке (Купянск, Изюм, Борова). 31% — это такая же «меньшая половина», как и 40, и 49, и поэтому ничто не будет мешать жителям Валок, Коломака и Краснокутска уверенно держать лозунг «не позволим игнорировать половину (треть, четверть etc.) района, области» и, таким образом, свободно перемещать границы своей Украины.
Еще античные мудрецы подметили сложность определения вещи, качество которой зависит от количественных показателей: если из кучи песка вычесть песчинку — останется ли куча? В политике качественные показатели выборов устанавливаются по договоренности. 50% плюс один голос обеспечивают 100% ю победу; 3% за партию дают весомое количество депутатов; 2,99% — и это количество превращается в ничто (а мнение этих 2,99% избирателей игнорируется). Демократия, как известно, плохая штука, но ничего лучшего человечество пока не придумало.
Так же демократично нужно поступать и при определении границ «двух Украин». Установить «барьер прохождения в страну», по избирательной логике и традиции это должны быть единицы (а не десятки) процентов. Скажем, 7%. В дальнейшем, если в первом приближении взять областное административное деление, то окажется, что в Украину №1 («западная-прозападная») не попадают лишь Донецкая и Луганская области (соответственно 5,55% и 6,83% поддержки БЮТ+НУ-НС), а в Украину №2 («восточная—пророссийская») — только Ивано-Франковская, Львовская и Тернопольская (соответственно, 3,73%, 5,22% и 3,7% поддержки ПР+КПУ).
Такова сухая теория. Реальные слово и дело — за центральной властью. Власть должна договориться и избрать себе Украину. Одну из двух. И таким образом ликвидировать раскол. После чего всяческие разговоры о наличии «двух Украин» прекращаются.
А вы — в какой Украине хотите жить?
