В очерке о киевском Доме ученых (см. «День» № 97 от 7-8 июня 2013 года) говорилось о разнообразии тем, вкусов и форм работы его завсегдатаев. Но есть один фактор, касающийся и волнующий всех нас, это — Язык!
С провозглашением независимости большинство творческих групп Дома ученых, не ожидая указок сверху, решительно перешли на государственный язык. Собственно, если бы так сделали все граждане, как это культивировали народы Балтии, Закавказья, то и никаких языковых проблем у нас на сегодняшний день не было бы.
Вспоминаю, как в конце 80-х в Клубе писателей, что на Банковой, собиралась большая группа любителей нашего языка. Вскоре это движение сформировалось в Общество украинского языка (ОУЯ). На его учредительном собрании (февраль 1989-го) я призывал к украинизации компьютеров и использованию их для распространения языка.
Вскоре ОУЯ превратилось в «Просвіту». Думаю, руководителям того движения просто не хватило стратегического мышления и фантазии. Какое просветительство? Ведь образовательный уровень нашего народа, особенно до массовой утечки интеллекта за рубеж, был (и есть!) довольно высок. Воспроизводить формы и меропиятия эпохи, когда три четверти населения были неграмотными, какова необходимость? А вот с языком у нас, а это лицо и дух нации, не все в порядке.
Актуальным является поиск форм придания большей привлекательности языку, внедрения национального языка в массы. Беседы «про калиново-солов’їну» — как мертвому припарки! Четкая цель, общее дело, совместный труд — вот в чем ключ к успеху.
Не вдаваясь в подробности — откуда и почему (в конце концов, это все описано в моей книге «Гра як пізнавальна й конструктивна діяльність. Другий проект «Лексична толока», 2005), я провозгласил проект этой толоки. Ее идея — всем миром собирать языковые сокровища с целью пополнения, фиксации лексического фонда нашего языка. Как оказалось, это был практически глас вопиющего в пустыне!
Поддержали замысел лишь: орган ОУН газета «Українське слово», более 70 публикаций, и завотделом диалектологии Института украинского языка НАНУ, профессор Павел Гриценко. На данный момент он — директор этого учреждения.
Конечно, в таких условиях собрать что-то весомое было нереально. Но, по крайней мере, удалось доказать, что таланты, лексикографы-любители в народе есть. Что при надлежащей поддержке и организации собирать лексику сообща вполне реально.
Пользуясь случаем, не могу не вспомнить приму Толоки — бабушку Надежду Малышко. Скромная сельская учительница из Васильковки, что на Сичеславщине, она всякий раз присылала языковые жемчужины, всплывавшие в ее памяти.
Ее можно сравнить с другой гениальной, хотя и неграмотной женщиной — Явдохой Зуихой. Солидный том фольклорных записей от нее издала в 1965 году «Наукова думка».
А еще пани Надежда иногда вспоминала эпизоды из своей долгой жизни — Голодомор, преподавателей... Последних, а это были достойные, благородные и образованные люди, перестреляли большевики.
Но с течением лет стало казаться, что цель и средства у нас не созвучны. Ведь мы имели в виду не так язык, зафиксированный в академических картотеках и частично воспроизведенный в словарях, как его массовое распространение в быту и образовании, науке и производстве, армии и медиа. Звуки совершенного украинского языка — вот что должно сработать на его возрождение в массах, подействовать, как евшан-зелье из известной легенды!
* * *
На мой взгляд, то, что случайно доносится из разных источников, не совсем украинский язык. Может, у меня испорченный вкус, но и язык, о котором Агатангел Крымский говорил, что его звуки вызывают у него сладкую щемящую боль где-то в груди, звучит иначе. Возможно, это какие-то фантазии, если бы я не слышал иногда божественные раритетные звуки этого вожделенного и оплакиваемого нами языка!
Как такого его, бедолагу, следует назвать? Нормативный, натуральный, литературный, совершенный, правильный, эталонный, изысканный, настоящий — все что-то не то. В конце концов всплыло определение — «Аристократический»! Может, это звучит с вызовом, но наших «братів незрячих, гречкосіїв» таки нужно хорошо встряхнуть, чтобы вспомнили «і чиї ми діти»!
Да, это уже года четыре под руководством Института украинского языка НАНУ и его директора существует при Доме ученых «Вітальня аристократичної української мови». «Вітальня» в данном случае является синонимом к «Клуб», «Кружок», «Салон». Но и физически это лучшая — «Біла вітальня» старинного особняка, где разместился после войны Дом ученых. Директор этого заведения — Алла Анастасовна Калинина следит, чтобы нас не потеснили какие-то там «физики», потому что резерв мест у нас, к сожалению, еще наблюдается.
* * *
Осмелюсь утверждать, что и устный язык может быть не только орудием кодировки и передачи информации, еще говорят — коммуникации, но и генератором художественных, эстетичных ценностей. Впрочем, как скрипка, даже Страдивари, сама по себе ничего не порождает. На ней еще нужно научиться играть. Так и языком следует овладеть, научиться воспринимать и ценить творения из него. Именно тогда он станет желанным, престижным, а его носители примером для подражания. К сожалению, с примерами и их пропагандой у нас не все хорошо. А они найдутся. Нужно только быть повнимательней.
Как-то, когда идея «Вітальні мови» лишь зарождалась, к нам пришла профессор Марина Зерова. Ее окружила группка молодежи, и они беседовали о чем-то житейском. Не знаю, как остальные, но я точно услышал из уст Марины Дмитриевны ту Аристократическую Речь!
Чему удивляться. Ведь ее отец был академиком, а дядя — Николай Зеров известным литературоведом, поэтом круга неоклассиков, переводчиком. Его расстреляли в Карелии «в честь 20-й годовщины Октября». Но, получается, семья сохранила украинский язык интеллигенции начала ХХ века.
Еще одна моя встреча с Языком состоялась при несколько странных обстоятельствах. Известный театральный режиссер-новатор — Андрей Жолдак как-то привез в Киев постановку по роману Василя Барки «Жовтий князь». Не берусь судить, так ли именно следует трактовать трагические события и почитать память их жертв. Потому что сначала зрителей заставили пробираться в Оперу по какому-то лазу из неструганных досок. Перестроенный партер зала Оперы напоминал цех вагоноремонтного завода.
Действие разворачивалось в соответствии с волей автора романа и режиссера. Я был готов и к худшему. Как вдруг встрепенулся. Из уст одной из актрис ко мне донеслась та Аристократическая речь. Несмотря на то, что повествовалось о крестьянском быте семьи Катранников во время Голодомора.
А может, таков был режиссерско-актерский замысел и его воплощение. Показать, что мы еще потеряли? В таком случае снимаю шляпу!
Где-то в программке указано имя актрисы, которое я не слышал ни до, ни после того спектакля. Не очень настойчивые расспросы тоже результата не принесли. Где такое дарование встретил А.Жолдак, куда оно кануло после этого, так и не знаю. Таланты от науки бегут за рубеж, но что там делать актрисе?
Так не скажу, что охочусь, скорее, отслеживаю носителей истинно украинского языка. Но нужны другие средства и коллективные усилия для поиска самородков от языка и мероприятия, чтобы их все услышали и им подражали.
* * *
Дети — герои пьесы Мориса Метерлинка — искала Синюю птицу, якобы дарующую счастье. А где скрываешься Ты — Синяя птица украинского языка?
