До последних дней 2007 года от Рождества Христового я был полностью уверен в том, что причудливые, даже уродливые представления русского общественного сознания о нашем прошлом (от «Киев — мать городов русских» через «Мазепа — изменник украинского народа» до «бандеровцы — приспешники фашистов») обусловлены странной для украинцев уверенностью россиянина в существовании своего рода «нашей общей истории».
Однако 16 декабря 2007 года сайт Правда.ру опубликовал в разделе «Аналитика» материал Игоря Буккера «Спартанцы любили детей и не признавали гомосексуалистов», который выбил все основы моей уверенности. Причудливость этой, с вашего позволения, «аналитики» склоняла к такому же причудливому подобию мысли о существовании «общей истории спартанцев и московитов». Или же, что реальнее: с историей как таковой у россиян существуют проблемы системного характера, которые не милуют ни близких украинцев, ни отдаленных спартанцев.
Автор, в частности, пишет: «Окажется ли мифом далеко небесспорное мнение о культивации в спартанском обществе гомосексуальных отношений? В настоящее время некоторые продвинутые ученые настаивают на том, что неестественные взаимоотношения между мужчинами имели место. В качестве примера приводят даже гибель знаменитого фиванского легиона, который весь погиб под мечами армии македонского царя Филиппа и его знаменитого сына Александра. На основании того, что все воины погибли на месте сражения и ни один из их не пытался даже бежать (все погибшие получили смертельные ранения в грудь!), яйцеголовые историки придумали прикольную версию. По их «авторитетному» и неоспоримому мнению: все солдаты были мужеложцами. Любовники не предали друг друга. К сожалению, место захоронения «голубой» гвардии пока не найдено».
Такой дикой смесью разных исторических имен и фактов может похвалиться разве только салат «Оливье» — «гвоздь» советского новогоднего стола.
Во-первых, к «современным продвинутым ученым» следует отнести Платона, ведь именно в его диалоге «Об эросе» выдвинута «прикольная версия» о преимуществах противоестественной любви. (Сравните знаменитое украинское: «Отец любит своего ребенка, мать любит своего ребенка, ребенок любит отца и мать. Но это не то, братья: любит и зверь своего ребенка. Но породниться родством по душе, а не по крови, может сам только человек». Чем не гимн противоестественной (sic!) любви?)
Во-вторых, «легион» — это не эллинская, а римская военная единица. Кроме того, определение «знаменитый фиванский легион» имеет вполне однозначную идентификацию. Это Десятый фиванский легион Римской империи, завербованный из христиан, которые в 286 году после Р.Х. отказались проводить экзекуцию восставших единоверных багаудов в Галлии, за что были дважды подвергнуты децимации, а потом, поскольку эта ужасная мера римского военного устава не сломила их веры, все были казнены.
В-третьих, в трагической битве эллинов с македонцами при Херонеи (338 год до Р.Х.), где впервые проявился военный талант восемнадцатилетнего Александра, который тогда возглавлял правый фланг армии его отца, царя Филиппа, действительно несокрушимой мужественностью отметились фиванцы (хотя и не легионеры). Они не отступили ни на шаг, и все погибли на поле битвы. Позже на месте их гибели соотечественники поставили памятник с изображением льва. Спартанцы, «голубые» или нет, не принимали участия в этой битве.
А вот через 117 лет, и это — в-четвертых (по-видимому, достаточно), десять тысяч спартанцев во главе с царем Клеоменом III встретились со смертью в битве с теми самими поработителями-македонцами при Селассии (северных варваров было втрое больше). Конницей армии македонского царя Антигона III командовал некий Александр, однако какого-либо отношения к своему великому тезке он не имеет.
Такой является разложенная по полкам правда истории. Без расширения «ру».
Ну и зачем же ты полез на этот коммуно-русский сайт, начитался бреда, а теперь обстоятельно его пересказываешь и возмущенно опровергаешь? — может резонно запросить читатель.
А потому, что это оливье-бред было слово в слово перепечатано 27 декабря 2007 г. в 227-м предновогоднем номере «Дня». В газете, которую читатель любит и уважает не в последнюю очередь за ее внимательное, я бы сказал, чуткое отношение к истории.
Внимательнее надо быть, ребята!
