Получая паспорт гражданина Украины, я хотел, чтобы мои имя и фамилия в украинском написании звучали как можно ближе к тому звучанию, которое зафиксировано в моем свидетельстве о рождении, к которому я привык с детства и с которым прожил большую часть своей жизни. С фамилией в моем случае все оказалось более или менее просто: инструкция написания неукраинских фамилий, наверное, имеющаяся у работников паспортного стола, позволила им записать мою фамилию украинскими буквами без изменения ее звучания. А вот с именем произошла метаморфоза: родившись вне Украины и приехав сюда лишь в зрелом возрасте, я, бывший всегда и везде Владимиром (а я посетил довольно много стран), теперь вдруг стал Володымыром. И хотя в написании разница небольшая, в звучании различие очень заметно. Прошло уже почти десять лет после получения нового паспорта, а я так и не смог привыкнуть к новому звучанию своего имени — оно осталось для меня чужим.
Мне вспомнилось, что в старом советском паспорте, на украинской страничке, меня тоже записали Володымыром; но тогда это особенно не беспокоило: все документы, как правило, оформлялись на русском, проживал я в русскоязычной местности и все называли меня Владимиром. Теперь же — совсем другая ситуация... Вскоре оказалось, что кроме меня есть и много других граждан Украины, недовольных своим переименованием, — Николаи стали Мыколами, Ефимы — Юхымами, Елены — Олэнами и т.д. А у многих «пострадали» как имя, так и фамилия. Вполне возможно, что для многих на слух Юхым воспринимается привычнее, чем Ефим; но ведь это уже другое имя!
А почему, собственно, русские имена (часто и фамилии) обязательно переводятся на украинский язык? И почему украинские непременно «русифицируются» в России?
Возникла эта традиция еще в царские времена, когда украинский не имел прав языка и все имена и фамилии записывались и произносились по всей России в русскоязычном варианте; лишь в украиноязычной среде их произносили по-украински. Так получилось, что украинцы, жившие в Украине, имели тогда два варианта имени: родной и иноязычный. Коммунистическую систему эта традиция устраивала вполне: ведь украинцы Петро, Мыхайло, Мыкола, оставив Украину, сразу же автоматически превращались в Петра, Михаила и Николая, легко растворялись в русскоязычной среде и при желании могли сразу же выдать себя за русских, постепенно ими и становясь в действительности, — тем более, что быть русским было гораздо престижнее, а иногда и безопаснее. Русские же, попавшие в Украину или проживавшие в ней, из-за своих «украинизованных» имен и фамилий больших удобств не испытывали, так как сфера применения украинского языка была незначительной и продолжала неумолимо уменьшаться.
Сейчас ситуация изменилась. Но по-прежнему любой украинец, пересекший российскую границу, тут же теряет свое украинское имя, — в наших паспортах точно указано, каким русским именем его следует называть в «братской» стране. Так не делают ни американцы, ни французы, ни немцы, ни итальянцы... Они любят свои имена и, попав за рубеж, остаются Джонами, Мишелями и Вальдемарами. И везде за рубежом уважают это стремление сохранить свое имя. Например, немецкие переселенцы, переехав в Германию на постоянное место жительства, имеют возможность получить немецкое имя либо оставить без изменений старое (русское, польское или украинское). Кстати, и в Украине иногда умеют ценить подлинное имя иностранцев. Ведь итальянца Паганини у нас не называют Мыколой, австрийца Гайдна — Йосипом, а французский писатель Моруа — и на украинском языке не Андрий, а Андре. Тогда почему же, скажем, польский политик имеет возможность называться в Украине привычным для себя именем Влодзимеж, а вот российский не меньшего ранга превращается у нас из Владимира в Володымира? И это при всем том, что российский город Владимир сохраняет в украинском написании свое звучание полностью. Совершенная неразбериха...
В некоторых языках звуковой состав и правила чтения очень своеобразны и жестки, что приводит к сложностям при передаче иноязычных имен и фамилий. Это касается английского и, конечно же, китайского языков. Но даже китайцы с их неподражаемой фонетикой (звуковой системой языка) и иероглификой стараются передавать имена и фамилии иностранцев как можно ближе к звучанию в оригинале; хотя сделать это им часто бывает очень трудно. Так например, имя Владимир по-китайски звучит Фулядимиер (китайское «р» — это почти «ж»), и ближе к оригиналу быть уже не может: нет подходящих иероглифов. Украинские же алфавит и звуковая система позволяют довольно точно передавать звучание имен и фамилий из большинства европейских языков; пожалуй, за исключением носовых гласных, имеющихся во французском и некоторых других языках. Поэтому можно смело утверждать, что для украиноязычного «перевода» русских имен лингвистических причин не существуют. Эти причины находятся скорее в сфере психологии и политики.
А может быть, все-таки лучше россиянке Елене позволить остаться и в Украине Еленой, а Олэна, Пэтро и Мыкола пусть и в России будут украинцами с украинскими именами? Во многих городах нашей страны можно увидеть рекламу на украинском языке с именем «Михаїл Воронін». Этому известному человеку дали при рождении имя Михаил; наверное, он прав, не желая менять это имя посреди жизни. Во всем мире сейчас модно давать иностранные имена. Индиры, Сони, Кати, Тани, Юрии есть у многих народов, и никто не «переводит» их на свой манер. Сближение и взаимопроникновение языков и культур — это веление времени. Не следует бояться, что в Украине станет больше Владимиров, а меньше Володымыров. Зато в других странах (и в России) появится больше Оксан, Олэн и Мыкол. И так же, как мы знаем, что Жан — это имя французское (хотя корни у него в иврите), так же во Франции и России будут знать, что Мыхайло, Сэмэн и Дмытро — это имена украинские. А носить иностранное имя может любой человек, являясь в то же время патриотом своего государства. Лев Толстой, подозревать которого в отсутствии русского патриотизма вряд ли кто осмелится, назвал своего графа Безухова (прекрасной души человека) Пьером; и ни у кого в России (да и у нас) не возникает желания назвать этот персонаж привычным русским именем Петр.
Имена и фамилии как бы накрепко прирастают к человеку; ведь в них, этих простых звуках и буквах, — история и судьба и одного человека, и целых поколений. Например, мне мое имя досталось от моего крестного (этнического украинца), который родился в Сибири и поэтому получил русское имя. Всю свою жизнь он прожил вне Украины, умер и похоронен в Казахстане. Он очень красиво пел, особенно любил украинские народные песни. Меня назвали в его честь, и он очень много сделал для меня в жизни. Имя Владимир нравилось ему, как нравится и мне; именно Владимир, а не Володымыр, Влодзимеж или Вальдемар.
И последний, но отнюдь не самый легковесный аргумент против «перевода» имен и фамилий — это юридический аспект проблемы. Тысячи людей испытывают сейчас огромные сложности из-за этого. Кто-то не может получить наследство, кто-то — доказать право собственности на имущество, а кто-то — подтвердить родственные связи с родными детьми, братьями и сестрами. А в Крыму возникла проблема перевода списков избирателей на украинский язык. Не хватает специалистов! Хотелось бы, чтобы после серьезного обсуждения (в том числе лингвистами и юристами) эта проблема была решена без спешки и мудро.
P.S. «День» предлагает читателям высказать и свое мнение по данной теме. Насколько актуальной, на ваш взгляд, является на сегодняшний день проблема «перевода» имен и фамилий с юридической, политической точек зрения? Ваши аргументы «за» и «против» «перевода» имен и фамилий? Ждем ваших ответов по адресу: 04212, Киев-212, ул. Маршала Тимошенко, 2л, газета «День», отдел СМИ и общественного мнения; или по электронной почте: [email protected]
