Если вы читали книгу Павла Таранова «Секреты поведения людей», то, вероятно, где-то на двадцатой странице задумались над содержанием редкой публикации «Исповедь консерватора», в свое время напечатанной в газете «Труд». Автор полностью ее привел, рассматривая одну из трехсот аксиом из человеческого опыта и сокровищницы ума поколений — закон «антирадикализма». Проницательные слова философа Таранова вынуждают взглянуть на призывы радикалов под другим углом зрения. Вот фрагмент из его книги: «Да, радикализм привлекателен, энергичен, он заводит. Радикализм не бывает старым, он красив, ему присуще горение. Но человек, люди, общества! Бойтесь безоглядного натиска радикалов. Их призывы пламенны. Но разве далеко от пламени до пожара? А это значит, что быть пожару. Их призывы блестящи. Однако разве не сверкает лед, на скользкой дороге которого нам суждено было потерять равновесие? И упасть. И разбиться...»
Кто не согласится, пусть вспомнит разрушительные последствия недавних радикальных протестов в Париже, столице Франции. Одним словом, только что процитированный призыв-предостережение «Бойтесь безоглядного натиска радикалов» — полезный совет для всех нас. Особенно сейчас, когда согласно исследованию, проведенному в октябре-ноябре известными украинскими социологическими компаниями, 76% украинцев считают, что наша страна в развитии двигается по ложному пути. В этом году Украина, по данным МВФ, стала самой бедной страной Европы. И потому прав известный украинский ученый и общественный деятель Владимир Панченко, который по поводу выпуска очередной качественной книги «AVE. До 100-ліття Гетьманату Павла Скоропадського» в масштабном системном проекте «Библиотека газеты «День», в этой связи заявил: «Не пора ли нашему политикуму задуматься над возможностями идеологии консерватизма, над его практикой в других странах?» (Панченко В. Нация, познающая себя // День. 2018. №188. 18 октября). Это, считаю, следует хорошо осознать нашим власть предержащим.
ФОТО РУСЛАНА КАНЮКИ / «День»
А что такая работа понадобится — я нисколько не сомневаюсь. Надеюсь, поклонники «Дня» в номере от 2 ноября уже оценили перспективную знаковость перепечатывания принципиального значения статьи главного редактора всеукраинской газеты. «AVE: Слово к читателям» — так пани Ившина назвала предисловие к книге с глубокими рассуждениями о неиспользованном потенциале консерватизма в украинской истории. Между прочим, все большая популярность нового издания, которое быстро вошло в читательский оборот, демонстрирует заметный неудовлетворенный спрос на книги, посвященные Гетманату Павла Скоропадского.
«Здравый смысл» — черта, к сожалению, едва не утраченная интеллектуалами XXI века. И именно поэтому — неожиданная. Именно поэтому — ценная. По нашему мнению, есть основание говорить о том, что здравый смысл Ларисы Ившиной — это не только актуализация наработки тех, кто еще сто лет назад заявлял в Украине о своей склонности к консервативной идеологии, — это, если хотите, прямой намек на необходимость вдумчивого, точнее сказать, умного применения идей консерватизма в украинском строительстве государства.
Нужно ли это нам? Да. При случае хочется напомнить: консерватизм не сводится к конкретному образу истории, к конкретной форме государственности или к конкретной социальной доктрине. Он связан не с конкретным прошлым, а с конкретной современностью. Он словно бы светит отраженным светом истории. Там, где возникают широкие политические и социальные движения с большим революционным потенциалом, где речь заходит о полном разрушении существующего и о создании нового общественного строя, где пытаются реализовать утопию — там возникает консерватизм как идея сохранения того, что достойно сохранения, и как политика, направленная на реализацию этой идеи. Поэтому консерватизм относителен, и, в отличие от «революционных» учений, не связан с конкретной доктриной или конкретным образом будущего.
Наличие в философии такого взгляда на консерватизм не является случайным. Показательное в этом аспекте толкование находим в книге английского публициста и философа Эдмона Берка (1721—1797) «Размышления о французской революции». И хотя на ее страницах определение «консерватизм» еще не используется, однако Э.Берка по праву считают «предтечей консервативной традиции». Бесспорным доказательством этого является то, что эта его работа, увидевшая свет в 1789 году, сразу же стала манифестом европейского консерватизма. В ней обосновывается тезис: никто не имеет права, даже из самых благих намерений, разрушать государственные институты, созданные предыдущими поколениями. Совершенствовать — пожалуйста, но в любом случае не ломать, не разрушать, потому что сдвинутые «балки» придавят не только тех, кто осуществил это разрушение (то есть революцию), но и огромную массу невинных людей.
По-видимому, это и есть самое существенное при рассмотрении этой темы. В первую очередь нам в это тяжелое для страны время защиты Родины от агрессии России нужно выдержать все, сохранить свое государство, не потерять, не дать ему кануть в бездну небытия. Потому что страна — это мы.
В конце концов, проблема консервативного отношения к своему существованию заложена, можно сказать, в самой специфике человеческого образа жизни.
Это неистребимая человеческая склонность к сохранению всего привычного, что стало близким, — то, что в труде «Консервативная мысль» известный западный философ Карл Маннгейм (1893—1947) назвал традиционализмом. Кроме того, это стремление сохранить такие всеобщие институты человеческой жизни, как семья, церковь, государство, культура, то есть те структуры, которые складывались тысячелетиями и упорно оказывают сопротивление попыткам утопистов и революционеров приуменьшить их значение или вообще уничтожить. Все то, что появилось органично и что возвращается к жизни вопреки усилиям всяческих истребителей (они же «строители нового»), является предметом заботы консерваторов.
Консерватор не цепляется за устаревшее и не пытается возродить то, что отжило, он отстаивает позицию, чтобы сохранить и укрепить вечное. «Настоящий консерватизм является борьбой вечности со временем, сопротивление нетленности гниению», — справедливо утверждал выдающийся философ, ученый с мировым именем, выходец из Украины Николай Бердяев (1874—1948).
Когда мы задумываемся над истоками жизнеутверждающего потенциала консерватизма, то здесь, на наш взгляд, нужно обратить более пристальное внимание на главные его черты как идеологии и как жизненной установки.
• Первым из них назовем отношение к жизни как самой большой ценности, стремление сохранить ее стабильность, наследственность и порядок. Все это необходимо человеку, как слепому поводырь.
• Вторая черта — уважение к авторитетам, «сильным» фигурам украинской истории. Весьма интересным является культивируемое отношение к этому пани Ившиной, которая во вступительном слове к «AVE» об этом всем украинцам элегантно так напоминает: «Нам нужно отдать дань гигантам, которые хотели другого пути для Украины. Как писал историк Ключевский: не надо сожалеть, что хороших людей мало, надо благодарить бога, что они есть. Поблагодарим!»
• Третья черта — признание общества, но не как искусственно сконструированного по рецептам ведущих мыслителей машиноподобного агрегата и не как скопление индивидов, а как органической целостности, которая управляется и регулируется государством. Последнее воплощает в себе общество и выражает интерес всех его граждан.
• Следующая черта — справедливость. Социальная справедливость заключается в регулирующей функции государства, которой способствуют все прослойки и группы общества. Это можно назвать социальным консерватизмом. В странах европейского мира, в частности, признается ответственность государства за уровень жизни своих граждан — обязанность бороться с бедностью и обеспечение для обездоленных приличных стандартов существования.
• Пятая характерная черта: консерватизм — позитивная идеология. Это не отрицание нового, а утверждение вечного, не призыв к пассивности, а побуждение к действию. Чтобы что-то сохранить, необходимо действовать, необходима постоянная реформистская работа. Реформы при этом рассматриваются как упредитель революций. Пассивность же, напротив, их только влечет. Сохранить все как есть, значит, стоять на месте или, еще хуже, откатиться назад.
Что здесь еще можно добавить? Исторический опыт убедительно свидетельствует: новый консерватизм основывался на сочетании сугубо консервативных подходов в общественно-политическом и государственном смысле и либеральных — в экономике. Характерным примером этого, по оценке аналитиков, является успешная реализация именно такой политики в Великобритании — «Тетчеризм», в США — «Рейганомика», в Сингапуре...
• Шестая черта консерватизма заключается в том, что он — защитник права. Консерватизм — противник как диктатуры сверху, так и диктатуры снизу. В этом смысле консерватор политически всегда в центре.
• И, в конце концов, седьмая, последняя черта: консерватизм надпартиен. Как политическая идеология он может находить свое проявление в деятельности всяких партий.
...Идеи консерватизма занимают главное место в украинском политологическом наследии. В частности, В.Липинский, В.Кучабский, Ст. Томашивский, М.Тимофеев и другие украинские интеллектуалы сделали весомый вклад в формирование теоретических принципов консерватизма. Особого внимания заслуживает рассмотрение ими таких проблем, как проблема национальной элиты, национальная идея, проблема патриотизма, экономические проблемы и т.п. Необходимую информацию об этом можно найти в книгах «Останній Гетьман: Ювілейний збірник пам’яті Павла Скоропадського» (Київ: Академпрес, 1993), «AVE. До 100-ліття Гетьманату Павла Скоропадського» (Київ: День. Українська прес-група, 2018) и других, где рассматриваются главные постулаты украинского консервативного течения XX века. Такие вещи не возникают из ничего — может, это признак роста интереса в Украине к идеям консерватизма и неоконсерватизма?...
