У меня есть хобби — спасение бездомных животных, поэтому подобных снимков я видел немало. Но запомнил с первого раза именно этот.
Котенка сфотографировали через несколько дней после того, как его — больного, испуганного — забрали с улицы. Дали ему грозное имя Тамерлан, вопреки которому характер у него оказался мягкий и ласковый. Вылечили, выходили, теперь это роскошный взрослый кот, спасенное, довольное жизнью животное. Он также несколько раз попал в кадр, но это уже другая история, одна из многих, и другие кадры — подчинены определенному этическому комментарию (вот кот погибал из-за человеческого безразличия, а теперь стал таким благодаря своевременному вмешательству и тому подобное) и незначительны в плане изобразительности.
Меня интересует фотография безотносительно к будущему — наверное, вполне стандартному — этого котенка. Важны именно это мгновение и это состояние. Худое тельце, поза очень напряженная — хвост спрятан под себя, уши опущены — испуг очень заметен. Глаза закисшие, немного скошенные, затравленный взгляд — видно, что жилось несладко. Даже сжатость картинки по вертикали, фон (получается серое на сером) работают на впечатление вот такого сиротства.
Однако признаки лишений в целом создают такой уровень выразительности, который явно превышает простой образ измученного зверька. Здесь целая драма, жизнь на грани угасания, общая судьба многих существ. И делает этот снимок интересным именно внекадровый уровень беды, острая линия боли, которой очерчено существо перед нами. Если разомкнуть этот жгучий контур, убрать боль, показать сытое, расслабленное существо, пусть даже в такой же позе, в том же композиционном решении — фото, по сути, исчезнет, будет обычная открытка.
Но так и рождаются красивые фотографии, стихи, картины, музыка, прорастая не просто из мусора, а из вечного балансирования на грани, из пролитой крови, из страданий. Искусство смотрит принципиальным и в то же время жалостливым взглядом на вещи, которые будничный разум обходит десятой дорогой, и часто художнику даже нужно спровоцировать реальность вокруг себя, чтобы получить необходимую энергию для создания уже собственного пространства. Искусство репрессивно и действительно требует жертв. Именно этот — пусть едва заметный — оттенок жестокости, смешанной с сочувствием, и делает эту фотографию незабываемой.
