Первый раз в «настоящее», или, как теперь принято говорить, «дальнее» зарубежье мне довелось попасть весной 1993-го. Из-за того, что корпоративную газету решили закрыть «по причине ухудшения финансового состояния нашей фирмы», руководитель в качестве «пряника» нас, журналистов, послал. Спасибо, что не очень далеко — всего лишь в Стамбул, до которого из Ялты меньше суток ходу на теплоходе. Творческий коллектив редакции должен был сопровождать группу «челноков». В качестве грузчиков...
Один день в Стамбуле выдался совершенно свободным. Потратить время мы решили с пользой для профессионального роста — пошли знакомиться с реалиями Востока, капитализма, рыночной экономики, многомиллионного города, перекрестка цивилизаций и т. п. Как говорят, все в одном флаконе.
Наиболее яркое впечатление осталось от капитализма, который в наших глазах олицетворял «Мак-Дональдс». Пять долларов с человека за не очень вкусные и еще менее сытные гамбургер, пригоршню картошки «соломкой» и стаканчик кока-колы заставили в недавнем прошлом советских и партийных журналистов вспомнить о газетном штампе «звериный оскал империализма»: в те годы военно-морской офицер в Севастополе получал зарплату, эквивалентную двадцати долларам. Гражданские — и того меньше.
Причудливо петляющая старинная (точь-в-точь как в «Бриллиантовой руке»!) улочка вывела нас к магазинчику. У входа в полуподвальный «шоп» стоял здоровенный детина лет тридцати. Сначала мы его приняли за охранника. Оказалось — зазывала. Должность открылась сразу же после того, как он заметил нашу группу. Из громкого призыва (расстояние — метров пятьдесят!): «Сэр, вел кам ту...» мы поняли только то, что нас приглашают в магазин. Воспоминания о легком обеде за пять долларов и полное безлюдье улицы заставило нас изобразить на лицах подчеркнутое равнодушие к призыву. Еще несколько шагов — и мы услышали: «Мистер! Плиз...» Смысл, понятно, тот же, что и в первом варианте. Наша реакция — такая же.
Через секунду до нас донеслось: «Месье!..» Спустя мгновение — новый вариант: «Синьор!»
Сокращение дистанции между нами и зазывалой позволило последнему скорректировать свое поведение: «Таварич!» Очередная попытка навязать нам контакт переросла в доверительное: «Друг!» За три или четыре шага до входа в магазин мы в голосе стамбульца уловили нотки отчаяния: «Брат!»
И уже в наши спины, как камнем, полетело возмущение, смешанное с недоумением: «Ну, кореш, ну!!!»
