За время не столь продолжительного общения с «Днем» (с марта 2000 г.) у меня выработалось правило не подвергать критике высказывания читателей. Гораздо больше поводов для этого дают те, от кого непосредственно зависят условия и качество нашей жизни: чиновники, депутаты, руководители, политики. Однако, считаю все же необходимым это правило нарушить. И дело не столько в отношении к советскому прошлому, сколько в том лихом наскоке на журналистов «Дня», предпринятом политологом А. Коваленко в письме «Так кто же заблуждается?» («День», №207).
Письмо не содержит конструктивной, благожелательной критики, а изобилует необоснованными обвинениями и одним запрещенным приемом, который всегда используют именно апологеты «светлого прошлого».
Упрекая журналистов в «одностороннем взгляде» на революцию, СССР, коммунизм, автор смешивает разные понятия: «односторонний взгляд» и гражданская позиция. Газета «День» имеет четкую гражданскую позицию и предоставляет свои страницы для выражения разносторонних взглядов на актуальные для общества проблемы. Может ли товарищ А. Коваленко назвать хотя бы еще одну украинскую газету, которая бы столь щедро и регулярно публиковала письма читателей и имела кредо: «Ценить ваше читательское мнение, считаться с каждым письмом и дорожить вашим отношением». (Л. Ившина «Без пафоса», «День», №168). Ярким подтверждением этих слов служит и публикация точки зрения А. Коваленко, и постановка пяти конкретных вопросов читателям для обсуждения — все это только по одному критическому письму. И не высокого начальника, а читателя. Ничего подобного в других газетах нет, и остается только сожалеть, что не все читатели дорожат таким отношением...
Упрекать «День» в отсутствии «широты кругозора» можно только при беглом и невнимательном чтении. Как и пытаться обвинить газету, не так давно отметившую четыре года со дня основания, в 10-летнем процессе введения в заблуждение общественного мнения.
А теперь об ответственности и запрещенном приеме. В самом начале перестройки и гласности очень многим не нравились публикации о расстрелах и голодоморе. Апологеты советского социализма называли это «очернением нашего прошлого» и обвиняли журналистов и всех сторонников демократии в безответственности, одностороннем взгляде, в том, что люди, жизнь которых была тяжелой, т.е. испытавшие репрессии, голод, гонения, не могут быть объективными и справедливыми по отношению к «священной корове». На пострадавших от системы взваливалась еще и вина за порочность этой системы. А на тех, кто каким-то чудом от системы не пострадал, все равно падало тяжелое подозрение носителей светлых идеалов революции: ну неужели при Сталине ничего хорошего не было, неужели и у вас была такая тяжелая жизнь? Эта фраза непременно подразумевала ущербность «подозреваемого». Политолог А. Коваленко применяет тот же метод в новых исторических условиях: «Жаль вас немножко, товарищи журналисты... Неужели же вы не помните или не знаете ничего хорошего, что принесла революция, советская власть? Или у всех вас была действительно такая тяжелая жизнь в прошлом?» Странно только, что политолог, борец за плюрализм мнений не замечает полного отсутствия такового плюрализма в «светлом» советском прошлом. Тогда газеты не публиковали «альтернативный взгляд на важнейшие темы», и редко кто осмеливался спрашивать: «Это ж какой цензор... сидит там у вас в редакции?..» Круг «интеллектуальных» политических наук в советских вузах замыкался на истории КПСС, научном коммунизме, марксистско-ленинской философии. Студентам не преподавали предметы, рассказывающие о многопартийной системе, плюрализме, праве оппозиции. В то время «оппозиция» имела право сидеть в лагерях и психушках.
