У каждого был свой путь к одному из чудес рукотворной природы Крыма — Никитскому ботаническому саду, коллекция которого насчитывает свыше тридцати тысяч видов, гибридов и сортов растений практически из всех стран мира. Лично мне впервые посчастливилось вдохнуть его неповторимый воздух вместе с женой в августе 1983 года. Кстати, попасть в холодок бамбуковой рощи, гигантских секвойядендронов и невиданных японских криптомерий довелось странным образом: с моря, поднимаясь к субтропической сказке в гору, хватаясь за свисающие корни и лианы, а не сверху, от задымленной трассы, как обычно заведено. С тех пор бывал там неоднократно при каждой счастливой возможности.
ДЕТЕКТИВНАЯ ИСТОРИЯ ВОЗВРАЩЕНИЯ ГЕРБАРИЯ
Интересно, что самое первое (разумеется, заочное) знакомство со славным именем Анатолия Коверги — двадцать третьего по счету директора Никитского ботанического сада (1939—1958) — произошло еще раньше, где-то в начале 70-х годов, когда семиклассником на страницах любимого журнала «Юный натуралист» прочитал почти детективный рассказ. Оказывается, во время гитлеровской оккупации самому старому научному учреждению Крыма был нанесен, казалось бы, непоправимый вред: в 1941 году в Германию автоколонной вывезена бесценная коллекция гербария, который со времени основания Сада около полутора столетия бережно собирали несколько поколений ботаников. Поэтому, когда весной 1944 года ботанический сад посетил Маршал Советского Союза Федор Толбухин, Анатолий Коверга доверительно пожаловался ему на эту беду. (В фондах Кировоградского областного краеведческого музея хранится фотография, которая, возможно, зафиксировала именно этот момент, поскольку на ней, кроме самого полководца и его коллег, есть и изображение нашего героя и писателя Константина Паустовского). Немедленно по всем фронтам за подписью Толбухина разослали циркулярное письмо. Так начались поиски легендарного гербария. Вскоре поступил и первый отклик. Извещали, что коллекцию будто бы видели в польской Познани.
С тех пор, теряя и опять обретая надежду, Анатолий Коверга — беспокойный ученый в погонах полковника — двигался следом за наступающими советскими войсками (Одер, Зееловские высоты, Берлин) — от одного освобожденного города к другому, консультируясь с немецкими ботаниками, оставляя позади тысячи километров опасных дорог Польши и Германии. В апреле 1945 года, когда еще продолжались бои за рейхстаг и имперскую канцелярию, в штабе фронта ученого ожидала толстая пачка писем: писали офицеры, солдаты, сотрудники штабов, корреспонденты фронтовых газет, разведчики. Одни в Либерфельде около Дрездена нашли «в ящиках много засушенного сена в бумаге», другие в Нойенхагене что-то похожее, еще кто-то предлагал ехать в австрийский Тироль, но... Все эти рисковые путешествия не приносили ожидаемого результата.
Посчастливилось только в Бенгене, что в Силезии! Здесь, в покинутых конюшнях, среди спешно брошенной огромной энтомологической и орнитологической коллекции Академии наук Украинской ССР, среди штабелей книг, вывезенных из библиотек Киева и других городов, нашел не только гербарий Никитского ботсада (то есть почти девяносто тысяч листов с засушенными растениями, которые искал), но еще и гербарий института ботаники АН УССР! Бесценные для науки предметы счастливо вернулись в Украину...
Впоследствии узнал из литературы о том, как в годы той же войны Анатолий Коверга в семенах растения с поэтическим названием «золотой дождь» нашел заменитель импортного медицинского препарата, в котором тогда нуждались раненные бойцы на фронте. Кроме того, знания биохимика пригодились ему, когда создавал эффективные воспламенители к бутылкам с горючими жидкостями, широко использовавшиеся для борьбы с гитлеровской техникой.
НЕОЖИДАННАЯ НАХОДКА
Скажу откровенно, что вскоре после прочтения фамилия этой незаурядной личности забылась, а вспомнилась недавно, когда листал «Исторический календарь Кировоградщины на 2014 год» Владимира Босько, окуда из коротенькой справки узнал, что речь идет о нашем земляке, который родился в 1904 году в хлебопашеской семье села Терновка Новоархангельского района нынешней Кировоградской области.
Поэтому, когда Зоя Грицайова — хранитель фондов упомянутого краеведческого музея — познакомила с материалами о жизни и научной деятельности ученого, переданными заведению в 1989 году женой Анатолия Коверги — Елизаветой Львовной, открылось еще больше интересного. Его участие в гражданской войне, ранение, работа в сельском хозяйстве, учеба. Вот в моих руках «Студенческая карточка», выписанная на имя Коверги Анатоля Теодоса Софроновича, который с сентября 1927 года учился на «рабфаке Донецкого И.Н.О. в городе Луганске». Двойное имя — Анатоль Теодос — ни в одном документе в дальнейшем не будет фигурировать. Впрочем, терновский краевед Василий Когут рассказал, что односельчане называли Ковергу не иначе как Тодосием!
Дальше, с 1930 года, была учеба в Ленинградском университете, аспирантура, углубленное изучение физиологии и биохимии растений. А уже научные исследования в Никитском ботаническом саду дали возможность в 1939 году защитить кандидатскую диссертацию, результаты которой счастливо внедрялись в практику садоводства. Не случайно, что в том же году на должность директора Сада Академия сельскохозяйственных наук рекомендовала именно Ковергу.
...После едва ли не детективной истории с возвращением знаменитого гербария на плечи Анатолия Софроновича легла огромная и ответственная научная и организационная работа, с которой он успешно справился и возродил прежнюю мировую славу своего детища. Не удивительно, что в его орденской книжке читаем записи о наградах как боевых, так и трудовых: орден Трудового Красного Флага, «Знак почета», медали «За отвагу», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945». Были и знаки отличия участника Всесоюзных сельскохозяйственных выставок в Москве с 1954 по 1957 годы. Грамоты Президиума Верховного Совета УССР (1954, 1962). В 1952 году вместе с коллегами ученый стал лауреатом Государственной премии СССР (тогда Сталинской) в отрасли сельского хозяйства за выведение новых сортов абрикосов, слив, инжира и маслин.
Среди многих научных и популярных трудов биолога, таких, например, как «Никитский ботанический сад. Путеводитель» (с 1950 года работа неоднократно переиздавалась), наше внимание привлекло фундаментальное исследование «Цитрусовые культуры Китайской народной республики», осуществленное после поездки в далекую страну. В названном кировоградском хранилище предметов старины хранится двуязычный документ, свидетельствующий, что 1 июля 1958 года премьер Государственного Совета КНР Чжоу Эньлай вручил ему за проведенную работу медаль «Китайско-Советская дружба».
В послевоенный период, кроме научного центра, Никитский ботанический сад постепенно становится обязательным объектом посещения иностранными делегациями и почетными гостями из Испании, Венгрии, Афганистану и т. п.
Разумеется, в жизни и научной деятельности нашего земляка, который возглавлял Никитский ботанический сад двадцать самых драматичных лет, работал там заведующим лабораторией физиологии растений и даже ушел в вечность на рабочем месте в 1989 году, Сад играл самую выдающуюся роль.
* * *
...Получается, первое и незабываемое впечатление дендропарк произвел на меня еще при жизни Анатолия Софроновича! Знать бы тогда, что он родом из Кировоградщины.
Стоит напомнить, что в августе этого года исполняется 110 лет со дня рождения этого выдающегося ботаника и дендролога, которого украинцы должны помнить и уважать.
Тем более что неординарная биография уроженца Центральной Украины Анатолия Коверги в очередной раз подтверждает, что Крым все-таки наш!
Что бы там ни говорили.
