С нетерпением беру в руки каждый новый номер газеты «День» и наслаждаюсь ожиданием: что в этот раз мне подарит любимая газета? Благодарю вас, дорогие друзья!
В № 83-84 за 18—19 мая 2012 года среди других материалов с интересом прочитал статью доктора физико-математических наук Максима Стрихи, в которой он рассказывает о своем отце Виталии Стрихе. Мое внимание в ней, в частности, привлекло то, что бабушка ученого Анна Терентьевна Бузницкая-Бурчик работала учительницей в Первой трудшколе имени Тараса Шевченко и что она в 1929 году несколько недель отсидела в Лукьяновской тюрьме в связи со сфабрикованной тогдашним ГПУ судебным делом «Союза освобождения Украины». В статье, кроме других, вспоминаются также фамилии Дурдукивского и Ефремова.
О «Союзе освобождения Украины» и судилища над ним в 1930 году я впервые узнал, прочитав лирико-публицистическое исследование Гелия Снегирева «Набої для розстрілу» («Ненько моя, ненько)», изданную в серии «Романы и повести» в 1990 году, и которую я приобрел сразу после ее выхода в свет. В своем исследовании автор также пишет о своей маме Наталье Собко, родной сестре популярного в советские времена писателя Вадима Собко. В начале 1920-х годов она училась в киевской трудшколе № 1 имени Тараса Шевченко, которую «возглавлял блестящий педагог, любимец учеников Владимир Федорович Дурдукивский». Впоследствии именно его ГПУ сделает одним из организаторов «СОУ», а роль «руководителя» «подпольной контрреволюционной организации» будет отведена академику Сергею Александровичу Ефремову (о трагической судьбе академика, связанной и с этим «СОУ», написано в предисловии профессора М. К. Наенко к книге «Історія українського письменства» С. Ефремова, которая вышла в 1995 году).
Гелий Снегирев свою работу над книгой начал еще в далеком 1972 году, закончил ее в 1977-м. Имея возможность выехать на Запад и издать там книгу (об издании такой книги в СССР не могло быть и речи — до конца 1980-х годов «СОУ» считался буржуазно-националистической контрреволюционной организацией), он остался на родине, а рукопись передал для издания за рубежом, за что и поплатился. В конце предисловия к книге «Набої для розстрілу» Иван Михайлович Дзюба пишет, что 22 сентября 1977 года Гелий Снегирев был арестован. В следственном изоляторе КГБ обострились его болезни, его поместили в Октябрьскую больницу. «Но состояние его было уже безнадежно, — пишет И. Дзюба, — и вскоре — 28 декабря — он в тяжелых муках умер. Но перед смертью невероятным усилием воли заставил себя упорядочить заметки, в которых описал свое пребывание в следственном изоляторе и в больнице. Этот страшный человеческий документ не был доступен советским читателям». И дальше: «Пройдет время, забудется легковесное и второстепенное. А образ страдника Гелия Снегирева, его сознательная жертва остается в памяти людей. Имя его будет среди тех, кем гордится украинская литература».
Очень хотелось бы, чтобы так было, чтобы так случилось. Но сегодня никто и нигде даже не вспоминает имя Гелия Снегирева, украинского патриота, который первым рассказал «людям, всему свету об одном из подлых преступлений сталинизма, об одном из тяжелых ударов, нанесенных украинской культуре и общественности» (И. Дзюба).
Уважаемая редакция! В этом году исполняется 85 лет со дня рождения Гелия Снегирева (родился в 1927 году, даты рождения не знаю), а 28 декабря лишь 35 лет со дня его смерти. Считал бы целесообразным, чтобы в одном из пятнично-субботних номеров газеты «День» был опубликован материал одного из уважаемых авторов газеты о Гелии Снегиреве, его литературных произведениях, работе в кино, а также о том, сохранились ли те его тюремные заметки — станет ли этот «страшный человеческий документ» доступен украинским читателям?
