Ваша газета — самая интересная и самая содержательная из всех, которые я читаю, и в полной мере удовлетворяет мои познавательные и интеллектуальные потребности. Начала я читать «День» лет пять назад. Покупала сначала англоязычный ее вариант «The Day» для перевода статей с английского на родной язык (позволила себе такую роскошь — изучать английский язык). Англоязычные книги покупать для меня дорого, поэтому покупаю газету. Впоследствии стала покупать «День», чтобы иметь возможность сверять переводы с оригиналом. Больше всего в газете мне нравятся исторические статьи под рубрикой «Украина Incognita» и философские размышления в статьях Клары Филипповны Гудзик. Именно из одного из выпусков англоязычного дайджеста узнала и была поражена тем, что легендарный герой Николай Щорс, на примере героической жизни которого нас в свое время воспитывали в школе, был убит своими же. Как тут не вспомнить риторическое: «И что мы за народ такой?» — Владимира Яворивского.
Я — социальный работник. Каждый день несу старикам надежду на завтрашний день. Сама говорю и их слушаю. А слушать есть о чем. Вот хотя бы о Голодоморе. «...Был голод. Умирало от голода много людей в селах. Умерших свозили за село, сбрасывали и закапывали всех в одну яму. А ночью приходили к этой яме живые еще люди, откапывали ногу или руку покойника, отрезали, варили и ели...» — рассказывает Мария Сергеевна.
Жизнь Константина Ульяновича Шугаялия (1910 г. р.) достойна изумления. Колесо истории оставило в ней свои очень болезненные следы. Четырехлетним потерял родителей. А было это так. В 1914 г. в Западную Украину вступили австро-венгерские войска. Всем украинцам, кто был из Восточной Украины, велено было выехать на Восток за одни сутки. В этой спешке на одной из станций маленький Костик вместе со своим сверстником Виктором потерялся. Такие же люди, беженцы, забрали их в поезд, направляющийся на Восток. Уже на границе с Россией в поезде их обнаружили как потерявших родителей, доставили в Москву и распределили в детдом, где и жил Костя вместе с Виктором до Гражданской войны. Когда началась Гражданская война, наступили трудные времена. «...Взрослым было не до нас. Жили впроголодь и тайком мечтали попасть в Украину, где было много хлеба, как мы слышали из разговоров...», — вспоминает Константин Ульянович. Вскоре мальчикам удалось убежать из детдома, поездом добраться до Украины. И тут счастливый случай помог Косте попасть в семью к родной тете по линии отца. О его родных никто пока ничего не знал. Жил у тети, учился в школе. После школы — армия. Осенью 1932 года вернулся из армии в тетин дом. Но застал там незнакомых людей. Как потом оказалось, это была его родная мать с тремя детьми — двумя сестрами Кости и братом Михаилом. «...Отец в это время был на заработках в России, где впоследствии трагически погиб. Матери прислали сообщение о гибели отца...» А потом... «пришли в избу четверо взрослых мужчин, забрали все запасы зерна и картошки на зиму, оставили только три ведра картошки...» В предчувствии страшного бедствия ушли из дома сестры. Весной 1933 года умерла от голода мама.
Дальше 95-летний дедушка рассказывает, как выпросил у дяди тело умершей матери, выкопал яму, завернул покойницу в дерюжку и похоронил отдельно от всех. Делал это не сам, помог односельчанин. Вскоре умер брат Михаил. «...А я, обессилевший от голода, лежал на печи и уже ждал самого худшего». Но судьба распорядилась оставить его свидетелем той самой страшной трагедии. «...Зашел в хату коллега отца по работе (учитель), велел слезть с печи и идти за ним. На следующий день повез меня в Белую Церковь, привел на завод и уговорил директора завода принять меня на работу...»
Дальше жизнь Константина Ульяновича складывалась так: работа на заводе днем и занятия в вечерней школе, поступление в институт, направление на работу в с. Новая Александровка, женитьба. А потом черной бедой нависла Великая Отечественная. Мобилизация и первый бой с врагом с одной винтовкой на троих. Плен и издевательства фашистов над пленными. «...В толпу пленных бросали бочку соленой тюльки. Голодные люди набрасывались и ели, ели ее... Ужасно хотелось воды, которую негде было взять...» Посчастливилось убежать из плена. Ночами шел к родному дому. Потом присоединился к уже наступающим войскам нашей армии. Дошел по нелегким дорогами войны до Победы. Был ранен, лежал в госпитале, имеет награды. После войны вернулся в родной дом и до сих пор живет в с. Новая Александровка.
Пишу обо всем этом, потому что тоже против гибельной энтропии. Пусть это воспоминание о Голодоморе живого еще свидетеля станет кирпичиком в деле возрождения памяти об этой трагедии. Разве не может описание жизни этого человека стать основой сюжета для романа, повести или кинофильма?
Знаю, людей с похожими судьбами в Украине много, во всяком случае тех, кто пережил Голодомор. Одного не могу понять — до каких пор об этом будут молчать СМИ? Почему с экранов телевизоров звучит по большей части русский язык, показывают российские детективы и иностранные сериалы? А где же наше, о нас, наших печалях и сожалениях, нашей радости и гордости? Почему до сих пор «маленькие украинцы» находятся в тени «великого русского народа»? От слова «маленький» до слова «глупый» недалеко. Обманутые, стоим мы на коленях. При малейшей попытке подняться тебя толкают на колени еще сильнее, свои же... Но надежда еще жива. И эту надежду на уверенность в светлом будущем Украины подтверждает Оксана Пахлевская в беседе на тему «Тем Украина Европа...» (см. № 173 «Дня». — Ред. ). А писала все это простая украинская женщина 52 лет, мать двоих уже взрослых детей, которой не все равно...
