Участие грузин в украинско-российской войне, которую до сих пор стыдливо называют АТО, — это яркая страница нашей истории. Важно не столько количество грузинских воинов, сколько «качество» людей, которые приехали воевать за нашу свободу. Мне посчастливилось лично общаться с командиром «Грузинского легиона» Мамукой Мамулашвили (см. о нем также в «Дне» № 41 от 10 марта 2016 года). Он — коренной тбилисец, сын генерала Зураба Мамулашвили. Это высокообразованный военный (специалист по экономике и международному праву), кроме того, возглавляет Грузинскую национальную федерацию смешанных единоборств. Интересно, что отец и сын Мамулашвили воевали в Абхазии уже в 1992 году. Мамуке тогда было всего четырнадцать...
«Все, что теперь называют «гибридной войной», было испытано в Грузии еще в начале 90-х годов. Сценарий тот же, — уверен Мамука Мамулашвили. — Россия тогда подписала договоренность, причем не как сторона конфликта, а как посредник между Абхазией и Грузией. Через пять дней мы отвели тяжелую артиллерию от линии фронта, и после этого Россия сразу же начала наступательную операцию. Взяла Сухуми и не захваченные ею ранее города и села Абхазии. Мир молчал, глядя на это беззаконие, только Украина нас тогда поддержала. Да и то, не на официальном уровне. Военное соединение УНСО неплохо выполняло поставленные командованием задачи. И в моральном плане нам была очень важна поддержка украинцев! Но все же мы тогда проиграли, с территории Абхазии было свыше 350 тысяч беженцев. Боюсь, как бы подобные элементы «гибридной войны» не повторились сейчас в Украине. Не стоит верить Путину и исполнителям его воли. Не верьте никаким договоренностям с Россией!»
Говоря об исторических параллелях, Мамулашвили напоминает: «В 1921 году большевики решили аннексировать Грузию, и один из последних боев был под самим Тбилиси. Возле села Табахмела части 11-й армии столкнулись с ожесточенным сопротивлением наших юнкеров под командованием полковника Чхеидзе. Как и в Украине, определенная часть грузинского населения тогда подверглась влиянию большевистской пропаганды, а вот молодые ребята, которые учились в военном училище, и которым было по 16-17 лет, держались очень стойко. Их было не более 500 бойцов. Как видите, это похоже на ваш бой под Крутами... В некоторых районах Грузии еще долго длилось сопротивление большевикам. Последнее восстание вспыхнуло в 1924 году. Но силы были неравные, большевики уже контролировали ситуацию и могли бросить большие силы на подавление повстанцев. Тогда пострадали и мои родственники. В живых остался лишь мой прадед, который вынужден был сменить фамилию и покинуть родные места...».
«После потери Крыма и части Донбасса мы лучше, чем кто-либо другой, понимаем грузин», — говорю собеседнику. «Потому наши отношения после окончания войны должны перейти на качественно более высокий уровень. Это одна из тех целей, которые «Грузинский легион» ставит перед собой. Ведь недаром мы категорически отказались от любой зарплаты, хотя в зоне АТО рискуем наравне со всеми, — отвечает Мамука Мамулашвили. — У нас также есть потери. Скажем, после смерти Алико Григолашвили его жена осталась с двумя детьми. И у Коте Лашхиа без отца осталась дочка... И гражданство нас не интересует, разве что «вид на жительство», чтобы можно было без проблем раз в полгода увидеть своих родных и потом вернуться в зону АТО. А вот волонтерскую помощь мы охотно принимаем, ведь нам тоже нужна теплая одежда, питание. Мы здесь потому, что представляем волю грузинского народа. И украинцы, понимая это, всячески нас поддерживают. У нас много общего и в дальнейшем. Скажем, после войны 1992-93 годов в Грузии появилось много людей с посттравматическим синдромом или «синдромом войны». Бывшие бойцы, которые потеряли родных и друзей, которые видели все ужасы войны, — либо совершали самоубийство, либо спивались. Речь идет о десятках и сотнях людей. Допускаю, что и Украину ожидает то же самое. Нужно перенимать опыт США и создавать какие-то реабилитационные центры, где с бывшими бойцами работали бы опытные психологи. Людям, оставшимся без ног, без рук, также необходима возможность высказаться. Думаю, что ветераны АТО должны играть значимую роль в украинском обществе и после войны. В частности, я имею в виду патриотическое воспитание молодежи. Когда все это будет обеспечено, разрушительное влияние «синдрома войны» существенно уменьшится».
P.S. Пересматривая фотоархив Мамуки Мамулашвили, я увидел одно его фото с ребенком. Сначала решил, что это его сын. Но командир «Грузинского легиона» сказал, что дорожит этим фото потому, что оно сделано по просьбе киевлянина. Абсолютно случайный прохожий увидел грузинскую символику и очень захотел сфотографировать своего маленького сына с грузинским воином. А такое теплое отношение простых киевлян является наивысшей наградой для грузинских легионеров.
