27 июня этого года исполнилось 303 года Полтавской битве, которая, как известно, закончилась поражением шведов. Их здесь разбили. Хотя настоящий крах шведской армии случился не под Полтавой, а под многострадальной Переволочной, где она была взята в плен. Сегодня это местечко не найдешь ни на одной карте мира. Оно затоплено водами Днепродзержинского водохранилища. Его нет. Однако осталась громадная могила, которую обошли Днепровские воды. Она — память о тех, кто там лежит, свыше трех тысячах защитников и жителей этой, достаточно могучей когда-то крепости, уничтоженных по приказу Петра Первого. Я не знаю почему, но в сотнях публикаций, которые сегодня одна за другой появляются в газетах и журналах, о Переволочной и ее судьбе упоминается лишь мимоходом. Одним-двумя предложениями. Все внимание фокусируется на самой битве. В принципе, оно будто бы и так. Вместе с тем напрашивается вопрос: почему главным считается не место, где закончилась битва, а то, где он начинался? То есть, если говорить о Полтавской битве в целом, то Переволочная в этом контексте должна была бы стоять если не на первом плане, то, хотя бы, на втором. Однако о ней подавляющее большинство молодых современников просто не знает.
В советские времена Переволочная упоминалась разве что в контексте, связанном с пленением шведских войск. И все. Писать о том, что Петр Первый приказал уничтожить Переволочную, сравняв ее с землей, конечно же, в то время было нецелесообразно. Тогдашнее руководство страны всеми силами пыталось игнорировать этот факт. И, возможно, о нем бы и не осталось памяти, если бы не отдельные личности, которые, рискуя собственной карьерой, а иногда и жизнью, пытались сохранить историческую правду для грядущих поколений. В Светлогорском (новое название Кишенек) такой личностью стал учитель-фронтовик Вениамин Алексеевич Шабуцкий.
С русской стороны в Полтавской баталии принимало участие лишь десять тысяч воинов и еще тридцать тысяч стояли в засаде. Со шведской стороны — шестнадцать тысяч. Против четырех шведских пушек было выставлено семьдесят две русских (по другим показаниям — сто двенадцать). Здесь стоит подчеркнуть, что речь идет о свежих русских частях и крайне измотанных шведских, которые не имели ни подкрепления, ни толкового питания, ни боезапасов. Недаром историк В.О. Ключевский писал: «Стыдно было бы проиграть Полтаву... русское войско уничтожило шведскую армию, то есть шестнадцать тысяч изголодавшихся, измотанных, изношенных, деморализованных воинов...». Наконец, продолжалась Полтавская битва всего два часа. Но, даже имея многоразовое преимущество в живой силе и вооружении, Петр применил «новинку» — впервые в русской истории были применены заградительные отряды, у которых был приказ стрелять по каждому, кто повернет назад.
Другое дело, что эта война, по свидетельству патриарха украинской истории Михаила Грушевского, стала колоссальной катастрофой для Украины. По приказу Петра Первого уничтожались целые города (скажем, Батурин) только по тому, что когда-то там жил Мазепа или что он хотел там переправиться через Днепр (Переволочная, Келеберда, Кодак). Одним словом, уничтожалось все, что хоть малейшим образом связывалось с Мазепой.
Теперь я хочу вернуться к рассказу об учителе Шабуцком. Мне посчастливилось быть с ним знакомым. Писать о его теще — выдающейся резчице по дереву Марии Гаврииловне Числовой. К сожалению, когда Вениамин Алексеевич был еще жив, я как следует не сфотографировал его. Но поговорить с ним успел на разные темы. Особенно много, конечно же, о Переволочне. Это была его любимая и вместе с тем больная тема. Он мог часами рассказывать о том, что слышал когда-то из уст своего прадеда и местных старожилов, и возмущался тем, как относились к этой теме тогдашние ученые... Самой большой мечтой старого учителя было создание музея Переволочной. В поисках необходимых экспонатов он объездил и обходил все близлежащие села. Побывал во всех архивах. И накопал такого материала, что его хватило бы не только для создания музея, но и для написания не одного десятка докторских диссертаций. Но упоминать, как я уже говорил, в то время об уничтоженной Переволочной было невозможно. На районной партийной конференции его назвали националистом и запретили даже думать о музее. И тем более о защите диссертации.
Вернувшись домой, старый учитель еще с большей активностью уходит в работу. Его предупреждают о возможных последствиях. Начинают вызывать в КГБ. Но он не сдается. Более того, решает поставить на братской могиле замученных земляков — защитников и жителей Переволочанской крепости — памятник. Да еще и такой, чтобы остался навеки. Чтобы невозможно было его разрушить и сдвинуть с места. Для этого отправляется с несколькими старшеклассниками в Тахтаевский гранкарьер, что находился почти за три километра от села, отыскивает там громадную каменную глыбу и... начинает тянуть ее к Переволочанской могиле. Вы, очевидно, спросите, неужели нельзя было доставить этот груз какой-то мощной техникой? Но в том то и дело, что поднять такую глыбу не смог бы не только кран, но и несколько кранов вместе. Глыбу можно было лишь катить на кругляках, как катили когда-то камни для египетских пирамид. Сантиметр за сантиметром, метр за метром. Следовательно, на перекат глыбы, которую сегодня в селе называют глыбой Шабуцкого, понадобилось почти три месяца. Несмотря ни на что, даже на жгучую боль в сердце, он ежедневно шел к ней и катил. К сожалению, свой замысел старый фронтовик не до конца воплотил в жизнь. Глыбу докатили до нужного места, а вот выбить на ней соответствующую надпись не успели. На следующий день учителя не стало.
Работая над этим материалом, я решил опять поехать в Светлогорское, в село, которое в шестидесятые годы выросло рядом с Переволочной, затопленной искусственным водоемом. Мне хотелось побывать на том месте, где переправлялся через Днепр Карл ХІІ. У местных старожилов относительно этого существует две версии. Согласно первой — переправа проходила напротив упоминавшейся могилы. По второй (к этой мысли, кстати, склонялся одно время и академик Яворницкий) — на три версты к западу от Переволочной, то есть около Тахтаевки. Почему именно там? Потому что Днепр в этом месте сравнительно неглубокий, к тому же, имеет несколько островков, которые могли облегчить переправу. Но и это еще не главное — противоположный берег был в густых зарослях, что могло помочь шведам спрятаться от страшной погони русских. Но так ли это было, сегодня трудно сказать. Вероятнее всего, переправа таки была в самой Переволочной. Потому что именно в ней Петр Первый приказал построить памятник, который засвидетельствовал бы завершение Полтавской битвы и пленение шведских войск. И такой памятник сразу же построили. И простоял он здесь, пока не был подмыт водами Днепродзержинского водохранилища.
В селе ходит слух, будто местное руководство имело намерение поднять памятник и установить его в центре Светлогорского. Ничего не скажешь, гениальная мысль — построить памятник палачу на окровавленной им земле. Хотя, пусть ставят. Только пусть его соответственно подпишут. Вещи следует называть своими именами. Петр Первый принес Украине столько горя и страданий, что называть его иначе как палач украинского народа невозможно. Нравится это кому-то или нет. Наши дети и дети их детей должны знать правду.
