Сталин вынужден был отказаться от завоевания всей Финляндии и ограничился только территорией Карельского перешейка и Приладожской Карелии, несколькими островами в Финском заливе и частью Северной Карелии — районом Сала и часть полуостровов Рыбачий и Средний. Также Советский Союз получил в аренду на 30 лет полуостров Ханко, являющийся ключом к Хельсинки. Там была создана советская военно-морская база. При этом советский вождь захотел взять своего рода «утешительный приз» для Красной Армии. По условиям мирного договора, прекращение огня должно было последовать в полдень следующего дня, 13 марта. Но с утра советские войска, к немалому удивлению финнов, пошли на штурм Выборга, который и так по мирному договору отходил к СССР. Штурм, стоивший больших потерь, не удался, финны удержали центр Выборга, чтобы после прекращения огня передать его советской стороне. Европейцам подобное поведение советского диктатора казалось диким: ради сомнительного престижа, чтобы пропагандисты могли потом утверждать, что Выборг был взят Красной Армией с боем! Ни финны, ни другие европейцы на подобное безумие были неспособны.
Отступить от первоначального намерения сделать Финляндию еще одной советской республикой, для которой даже было создано марионеточное правительство во главе с секретарем Коминтерна Отто Куусиненом, Сталина заставило упорное сопротивление финнов, показавшее высокую боеспособность финских вооруженных сил и крайне низкую — Красной Армии. Несмотря на то, что советским войскам удалось прорвать линию Маннергейма, финская армия не была разбита и не утратила способности к сопротивлению. На момент перемирия финны все еще удерживали тыловой оборонительный район у Выборга. Недели через 3-4 должна была начаться оттепель, и широкомасштабные боевые действия можно было бы возобновить только летом. А Сталин не был уверен, что он успеет разбить финскую армию и взять Хельсинки до начала оттепели. А время поджимало. В мае должно было начаться большое германское наступление во Франции. К этому моменту Сталин хотел иметь всю Красную Армию свободной, т. е. не связанной какими-либо военными конфликтами.
Он собирался уже летом ударить в спину Гитлеру, рассчитывая, что вермахт надолго завязнет на линии Мажино. Уже в конце февраля Сталин приказал Красной Армии и Красному флоту считать Германию главным вероятным противником. А демобилизация значительной части призванных на «зимнюю войну» была отсрочена до 1 июля 1940 года. И польских офицеров спешно расстреляли весной 1940 года только для того, чтобы после советского нападению на Германию (а на демаркационной линии в Польше у немцев тогда было не более 12 дивизий) их не пришлось бы передавать правительству Сикорского для формирования новой польской армии. Но неподконтрольная Москве польская армия была для Сталина костью в горле. Поэтому польских офицеров и других представителей польской элиты спешно расстреляли. А потом выяснилось, что Гитлер слишком быстро разгромил Францию, и Сталин предпочел перенести нападение на Германию на 41-й год. Получилось, что не только поляков в Катыни и других местах расстрелять поторопились, но и с Финляндией зря заключили компромиссный Московский мир, тогда как было вполне достаточно времени, как выяснилось, чтобы полностью завоевать Финляндию. Сталин попробовал выторговать через Молотова согласие у Гитлера на оккупацию Финляндии в ноябре 1940 года, но фюрер, у которого были свои виды на Финляндию в связи с готовившимся нападением на СССР, не позволил это сделать и тем сохранил финскую независимость.
А еще остановили Сталина в марте 40-го громадные потери Красной Армии — от 170 до 200 тыс. погибших, что превысило финские потери более чем в 7 раз. Был риск не успеть восполнить их до начала германского наступления во Франции, если бы война продолжилась еще месяц-другой. Хотя по сравнению с советскими потерями в Великой Отечественной войне это была всего лишь легкая разминка.
Незадолго до 80-й годовщины Московского мира был опубликован видеоролик с интервью Владимира Путина о Великой Отечественной войне. Там российский президент, комментируя популярный лозунг «Можем повторить!», пообещал: «Советский Союз подвергся очень страшному, ужасному, непростительному нападению со стороны нацистской Германии. Мы потеряли 27 миллионов человек, нет ни одной страны мира, которая понесла бы такую утрату. И если кто?то посмеет сделать что?то подобное, мы повторим». Ну, положим, Советский Союз потерял не 27, а более 40 миллионов погибших. Но при всем при том путинское обещание «повторить» — это пустое бахвальство, рассчитанное на дураков. Современная российская армия отстает от армий США и других наиболее развитых военных держав мира в гораздо большей степени, чем в свое время Красная Армия отставала от вермахта. И среди сегодняшних россиян не найдется столько народу, готового пожертвовать собой, чтобы завалить неприятеля трупами. Да и в войне с той же Америкой тактика «заваливания трупами» уже не сработает.
А еще Владимир Владимирович обрушился на Владимира Зеленского — за то, что его, в отличие от президента России, польские власти пригласили на памятные мероприятия в связи с освобождением Освенцима, где он посмел рассказать собравшимся «про 1?й Украинский фронт, про 100?ю Львовскую дивизию...» Путин разразился гневной, но малопонятной тирадой: «Мы же понимаем, что это чушь. Мы понимаем, что всё это конъюнктура сегодняшнего дня. А миллионы украинцев, которые воевали с Гитлером, воевали с нацизмом? Это для них плевок в лицо. Я Вас уверяю. Боятся просто рот раскрыть там, потому что сразу преследование начнётся. Я знаю, что там происходит, в сердцах у людей, которые воевали с нацизмом с оружием в руках. Для них это плевок. Ну, нынешнему президенту Украины хочется быть таким благообразным для действующего сегодня руководства Польши, которое совершает, на мой взгляд, очень большую ошибку». Похоже, что само упоминание слов «Украина» и «Польша» вызывает у Владимира Владимировича временное помутнение рассудка. Почему слова о том, что Освенцими освободили войска 1-го Украинского фронта, включая 100-ю Львовскую дивизию, это чушь и плевок в лицо тем украинцам, которые сражались с нацизмом в рядах Красной Армии? И в чем здесь подыгрывание польским властям, и в чем ошибка последних? Может, Путин когда-нибудь разъяснит этот «поток сознания»? Хотя вряд ли.
