«Я обеими руками — за Союз. Вместе легче будет. И обеими
руками — за российский рубль — а то с нашим, белорусским, куда поедешь
— нигде не берут», — говорит 57-летняя пенсионерка Тамара Ракова.
Со свернутым под мышкой мешком она стояла на морозе у заснеженной
главной площади Краснополья, приграничного с Россией райцентра на Могилевщине,
вместе с другими надеясь, что в честь праздника — Дня колхозника — привезут
продавать зерно.
Провинция уже почувствовала тяготы второго подряд неурожая,
хронического дефицита продовольствия. Прошлой зимой в Краснополье сливочное
масло давали по спискам — 200 граммов на квартал на каждого члена семьи.
Нынче нет ни списков, ни масла, ни яиц. Спад в аграрном производстве составил
10 процентов.
Другая вереница людей собралась у магазина — привезли хлеб.
В очереди пенсионеров, в основном одетых в старые телогрейки, каждый зажал
по две буханки — больше нельзя, лимит.
Старики роптали — в этот завоз хлеб оказался уже вдвое
дороже, чем раньше. Долго отсчитывали стопки мелких «зайчиков», тающих
из-за гиперинфляции. С нового года для упрощения их жизни от белорусского
рубля, ведущего счет в тысячах и миллионах, отняли три нуля — объявлена
деноминация.
«Живем как в сказке — чем дальше, тем страшней», — вздохнула
молодая женщина.
Официальная пропаганда убеждает, что реализация договора
улучшит жизнь белорусов, обеспечит внутрироссийские цены на нефть, газ,
электричество. Единые транспортные тарифы.
Это расхожее мнение, но немало в стране и скептиков.
«Зачем я буду с братом жить в одной квартире? Бесплатной
нефти не будет, да и пусть Россия сначала разберется с Чечней», — считает
55-летний краснополец Евгений Малашенко.
СТОРОННИКИ СОЮЗА С РОССИЕЙ ВЕРЯТ, ЧТО РЕАНИМИРУЮТ ПРОШЛОЕ
Энтузиасты союзного государства, в основном пожилой провинциальный
электорат, будущее союзное государство с Россией видят как подобие СССР
во главе с Лукашенко, символизирующего для них жесткую власть.
«После войны у нас все было, а сейчас куда-то исчезло,
как сквозь землю провалилось. Лукашенко — это золото, а не человек, он
соединится с Россией и сталинские законы привлечет. И все будет как раньше»,
— рассуждает в Краснопольском магазине 78-летняя Анна Кондратенко под одобрение
очереди.
«Да вы что, Лукашенко у власти — это Берлинская стена по
всему периметру Союза», — возражает мужчина.
Его хмуро одергивают старики — договоришься до тюрьмы.
Сам Лукашенко не скрывал своего желания принять участие
в выборах президента союзного государства, или хотя бы без выборов стать
вице-президентом при Борисе Ельцине. Однако Москва отсекла эти предложения,
а отказ Ельцина от власти и приход в Кремль Владимира Путина не оставил
на российском олимпе ниши для белорусского сторонника единения.
ПОБРАТИМЫ
Тем не менее белорусский президент имеет своих сторонников
в России, как и на всем постсоветском пространстве. «У Лукашенко я слышу
боль и за Белоруссию, и за Россию. Он не разрушил ту систему, которая была»,
— говорит глава Красногорского сельского совета Леонид Моргач, член компартии,
победившей на местных выборах три года назад.
Красная гора — российский райцентр, в пятидесяти километрах
от белорусского Краснополья. Они побратимы. На главной площади — тот же
памятник Ленину с шапкой снега на голове, по пути — те же опустевшие от
чернобыльской радиации деревни, тонущие в сугробах.
Правда, на жителях Красной горы нет печати нищеты и ветхости,
бросающейся в глаза в Краснополье. Магазины и мини-рынок в сравнении с
белорусскими поражают изобилием. Хотя знакомо вздыхают пенсионеры — все
дорого.
Прокуратура РФ возбуждала против Моргача уголовное дело
за сепаратизм — СМИ обошла история о том, как Красная гора хочет присоединиться
к Беларуси. Однако глава сельсовета считает, что пресса просто неверно
интерпретировала его стремление к воссоединению двух стран в одно государство
на базе белорусского опыта.
«Кто обращается за помощью к Клинтону, кто в ООН, а мы
к Лукашенко обратились. Поменяли овес на солод, тракторы на комбайны —
и все без денег. Белорусы помогли нам наладить пивоваренный завод — тоже
бесплатно. Да, мы бедные, и туалет у нас на улице, но разве нет ничего
хорошего?» — говорит Моргач.
Времена меняются. Сытые, пусть и дорогие прилавки Красной
горы контрастируют с дефицитом в соседнем белорусском райцентре. А в советские
времена россияне из этих голодных окрестностей любили отовариться в белорусском
Гомеле, где всегда была колбаса.
«В так называемый «застой» я самолетом летал в Гомель за
пивом — там тогда снабжение было лучше, чем у нас. Было три рейса в день,
билет всего за два рубля. Объясните, почему я должен отречься от того времени?!»
— говорит Моргач.
ГРАНИЦЫ НЕТ, НО ЕСТЬ ШЛАГБАУМ
Между Белоруссией и Россией официально уже нет границы.
Но дорога между Краснопольем и Красной горой перекрыта шлагбаумом — разместившаяся
в вагончике белорусская милиция проверяет багаж редких проезжающих, чтобы
не вывозили дефицитные продукты в Россию.
Тем не менее контрабандная белорусская сметана, которую
не видит Краснополье, водянистая, но самая дешевая, заполонила рынок от
приграничных российских деревень до Смоленска.
«Нам нравится белорусский сервис — на велосипедах прямо
к дому подвозят продукты — не надо ли чего. Одно время у нас в магазине
хлеб и не брал никто. А сейчас им видно гайки закрутили — реже возят»,
— говорит 23-летний Николай из деревни Заборье. Покинутой большинством
жителей из-за радиации.
Красногорский шлагбаум между Белоруссией и Россией легко
обойти полем и лесом. Однако на самом деле он разделяет два мира и два
временных пояса. Белоруссия все ярче символизирует социализм с его централизованным
управлением, уравниловкой и дефицитом. Россия даже в своих «красных» регионах
по всем параметрам идет к противоположному полюсу.
«Может, Лукашенко и ничего. Но сначала дайте списки и программы
— а там посмотрим за кого голосовать в будущем союзе», — говорит 84-летняя
россиянка Мария Мотолыга, расчищающая лопатой сугробы у своего дома в деревне
Лотаки.
Белоруссия — прямо за ее огородом. Но на следующий день
после заключения договора о создании Союзного государства в декабре 1999
года соседи не проснулись в одном государстве.
Интеграционная карта может разыгрываться политиками бесконечно,
но люди строят свою собственную жизнь.
