О женском движении Femen я пишу редко, потому что стоящих поводов для этого они дают мало. На этот раз, впрочем, огласка была несколько больше, нежели у их стандартных и давно неинтересных акций с раздеванием.
Как известно, активистка Femen Инна Шевченко с помощью единомышленниц спилила памятный крест в центре Киева. Акция прошла 17 августа, в день вынесения приговора русской панк-группе Pussy Riot.
В «Живом журнале» движения FEMEN сказано: «В знак солидарности с жертвами кремлевско-поповского режима FEMENки свалили Поклонный крест над майданом Незалежности с помощью бензопилы».
Эта акция стала чуть ли не самой большой неудачей за все время существования движения. Этот провал глубоко логичный.
Видят ли себя FEMEN украинскими Pussy Riot — неизвестно, скорее всего, Анна Гуцол и сестры Шевченко это будут отрицать; однако стиль их действий свидетельствует о противоположном. FEMENки, постоянно напоминая о себе привычным для них образом, стремятся занять в нашей стране ту нишу радикального феминистического протеста, которой в России завладели Толоконникова, Алехина и Самуцевич.
Однако, чтобы достичь того, чего достигли Pussy Riot, нужны, в первую очередь, две вещи: четкая идеология и хорошее образование. Относительно первой повторю то, что уже писал по поводу другой акции FEMEN: идеологии у группы Гуцол —Шевченко нет. Первое, что приходит на ум, — феминизм. Феминистические организации имеют левое или леволиберальное направление, защищают (вопреки распространенным стереотипам) права всех людей, а не только женщин, ведут социальную работу, и акции прямого действия — лишь часть этой работы. Никакой активности FEMEN относительно приобретения реального, а не декларативного гендерного равноправия незаметно; пара полуголых выходок под Кабмином или у вокзала не учитываются, что же касается левизны или либерализма, то в данном случае это даже не смешно; более того, некоторые перформансы выглядят как поддакивание (несознательное, надеюсь) крайним националистам.
С образованием еще хуже. Заключенные из Pussy Riot — как раз образованные, умные девушки, полностью осознают то, что делают, — достаточно прочесть их заключительные речи в суде. Наши, к сожалению, не всегда грамотно пишут даже на родном для них русском, украинским языком не владеют, английским — тем более. Боюсь даже представить, что было бы, если бы попробовать поговорить с той же таки Сашей Шевченко о, например, французском историке и философе Мишеле Фуко — предмете для «Пусси» абсолютно понятном.
Ни убеждений, ни знаний, как следствие — представляется, что единственным стимулом публичных действий группы является жажда популярности любой ценой. FEMEN принимает участие и в демонстрациях за свободу слова, и в собраниях против произвола режима регионалов, но их участие продолжается ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы их заметили (сам был тому свидетелем неоднократно). Потом, если их до этого не задержала милиция, они просто оставляют манифестацию, не интересуясь ее результатом. Иногда их акции похожи на провокации в интересах власти, как это было, когда девушки пришли на Майдан предпринимателей в 2010 году: поняв, что им не дадут микрофон, устроили скандал, обвинили митингующих в продажности, а себя подали в Интернете как зверски избитых невинных жертв.
Невежество порождает неразборчивость и всеядность. Делать вульгарные фотографии и видео (вульгарные не из-за обнаженности, а из-за отсутствия чувства меры и вкуса) с русскими жуликоватыми дизайнерами или продажными рок-музыкантами лишь из-за сомнительной известности таких деятелей для настоящей феминистической группы было бы самоунижением и репутационным самоубийством. Вести мелкую коммерцию, продавая сувениры-«сиськографы», хорошо, когда за душой есть еще что-то, кроме разукрашенных чашечек и футболочек. Активность в политике сводится к банальному: «все они одинаковые». Нет ни каких-то реальных достижений, ни убедительного общественного дискурса, ни сотрудничества с другими феминистическими или политическими движениями; о теоретических усилиях лучше умолчать. Потенциально необходимая деятельность превращается в тусовку, в повод для заголовка в той же бульварной прессе, против которой FEMEN так горячо выступали.
Отсюда и то, что происходит сейчас. Бесплатная и безопасная самореклама на чужой драме. Имели бы немного больше образования, — учли бы, что крест установлен в память о жертвах НКВД, уничтоженных в 1930-е годы в расстрельной тюрьме (современный Октябрьский дворец). Знали бы также, что крест этот — католический, поэтому его снесением в действительности добавили немного утешения в огорченные кремлевско-поповские головы. Имели бы настоящие убеждения — устроили бы резкую провокацию в той же Лавре, являющейся эпицентром московского обскурантизма. За это, правда, можно сесть на реальный срок, получить «на орехи» от черносотенцев — но и разоблачить истинное лицо кремлевской Церкви. И напрасно FEMEN рассказывают побасенки о массовых ментовских облавах. Для них это игра, очередной способ прибавить в рейтинге, въехав к славе верхом на чужих спинах; отчаянная, но жалкая на фоне процесса Pussy Riot попытка напомнить о себе.
«FEMEN предупреждает Путина — Гундяева, что если активистки будут приговорены к тюремным срокам, то FEMEN направит карающее острие своей бензопилы персонально на подонков, ответственных за страдания ни в чем не повинных женщин».
Ах, как Путин — Гундяев испугались!
Убого. Просто убого.
Еще более убого будет, если все же посадят.
P. S. Чтобы уже всем поровну. Я бы слукавил, если бы не озвучил вопросы, которые лично для себя не связываю напрямую с совершенным FEMENками. Поднимая их, я рассчитываю на дискуссию в пределах приличия. Что делает ритуальный знак одной церкви у места, где убивали людей разных конфессий, разных убеждений, в том числе и атеистов? И имеет ли право символ христианства считаться знаком милосердия — принимая во внимание не только московский процесс, но и историю этой религии в целом?
