Стремительно изменяющаяся ситуация оставила далеко позади те исходные посылки, которые и легли в основу антикризисной программы. Теперь же у нас и другая экономика, и другая страна. Конечно, комиссии по проверке импортных контрактов еще какое-то время смогут поддерживать теряющую вес национальную валюту, точно так же, как и введение контроля за ценами уже через месяц наполнит прилавки магазинов социально приемлемыми ценниками. Но главным их следствием будет «черный рынок»и коррупция, и власти прекрасно понимают это. Как же будут развиваться события дальше? Что должны, что могут и чего не смогут сделать находящиеся во властных структурах чиновники? Начнем с того, что главные инструменты и главные методы грядущей экономической политики все еще остаются загадкой. Во многом это объясняется и тем, что глубина экономического кризиса до конца еще не проявилась. Хотя уже в самое ближайшее время власти должны будут публично объявить, какую кредитно-денежную политику отныне будет проводить Украина.
Финансовые кризисы в Азии и в России, скорее всего, еще долго будут удерживать инвесторов от вложений в нестабильные экономики. Следовательно, Украина минимум на год будет лишена средств для финансирования старых долгов. Видимо, примерно такой же временной интервал валютного дефицита прогнозируют и в правительстве, рассчитывая начать обслуживание гособлигаций после 1999 года. Таким образом, с ОВГЗ как будто все понятно, лишь бы строптивые владельцы не протестовали. Гораздо сложнее обстоит дело со всеми теми, кто привык к получению, пусть и скудных, бюджетных платежей.
Дело в том, что закрытие рынка госдолга делает практически невозможным финансирование всех бюджетных расходов в прежнем объеме (а ведь Президент пообещал еще и проиндексировать нынешние зарплаты и пособия). Отныне единственный источник бюджетных доходов — налоги предприятий и населения — только частично состоит из денег. Остальное — зачеты, бартер, векселя. Думается, даже усилившаяся инфляция не спасет положение и не принесет бюджету инфляционный доход. Более того, недоверие к национальным деньгам вообще может сократить поступления денежных налогов, так как предприятия будут стремиться сберечь свои ресурсы в складских запасах. Такие несложные размышления подводят нас к одному неприятному выводу: уже совсем-совсем скоро Украина вслед за Россией начнет задумываться о печатном станке.
Заявления о том, что у нас в обращении не хватает денег, и раньше были весьма популярны и среди производственников, и среди политиков. А теперь, после падения валютного курса гривни и 30-процентного обесценивания гривневых зарплат и аналогичного роста цен, эти разговоры станут тем более актуальны. В самом деле, производство только 18 процентов внутреннего валового продукта покрывается гривневыми ресурсами. Правда, еще не менее 25% приходится на доллары (которые тоже являются деньгами, хотя и не для всех доступными). Более 40% расчетов происходит в натуральной форме, еще 15% — это взаимозачеты и векселя. Как же можно увеличить количество денег так, чтобы все жаждущие их получили сполна?
Самый простой, лежащий на поверхности ответ, — увеличить объем денежной эмиссии. Такой ответ предлагают многие отечественные экономисты, в том числе и авторы нашей газеты (см.«День» №170). Им пока возражают отечественные же монетаристы «по должности и дислокации» из Нацбанка. Правда, у последних сторонников внутри страны меньше, чем за рубежом. Даже несмотря на то, что официальный экономический курс назван «монетаризмом». Следовательно, моральная поддержка, как, впрочем, и материальная, приходит именно оттуда. Огнян Хишоу, ведущий эксперт немецкого федерального Института проблем Востока, в частности, замечает: «Проблему нехватки денег в экономике нельзя решить простым запуском печатного станка либо денежными инъекциями в различные отрасли экономики. Это было бы слишком просто, чтобы быть правдой. Так это не работает». Он утверждает, что когда промышленность находится в фазе стагнации, когда нет доверия к местной валюте, существенное увеличение денежной массы приведет лишь к скачкообразному росту цен.
Более мягкий вариант расширения денежной массы: напечатать лишь небольшое количество, чтобы расплатиться по долгам. В каких-то случаях такая тактика может быть допустимой. Марго Торнинг, экономист из Вашингтонской исследовательской организации American Council For Capital Formation, конкретизирует: «Это зависит от уровня инфляции. Если он очень высок, 20—30% в год и более, то печатанье денег не поможет людям. На дополнительные деньги мало что удастся купить. При такой инфляции нужно наращивать не количество денег, а производство товаров». Понятно, что западные экономисты, привыкшие к нормам и правилам рыночной экономики, могут давать только те рекомендации, которые уже неоднократно были испробованы в их странах. Без преувеличения можно утверждать, что задачи, стоящие перед Украиной, точно так же, как и перед Россией, не решало еще ни одно правительство.
Итак, сколько же денег должно обслуживать экономику? Монетарист с мировым именем Милтон Фридман советует: «Столько, сколько нужно». Но сколько нужно Украине? Дело в том, что экономической истории известны случаи, когда роль денег выполняли товары, и украинские зерно и сахар, так же, как российские нефть и газ, вполне справляются с такой ролью (вспомните пресловутые 40% бартера). Значит, вопрос уже должен ставиться совсем иначе. Не сколько денег нужно, а как увеличить долю гривневых расчетов, одновременно сокращая доли доллара, бартера, зачетов и векселей? Если же в условии задачи будут только вопросы о «количестве» гривни, а вопросов о предпосылках увеличения сегмента гривневых расчетов не будет, очередное включение печатного станка обернется лишь увеличением массы качественной бумаги.
Все мы прекрасно знаем, в какой пропорции конвертируется гривня в доллар. Но ведь точно так же гривня конвертируется в бартер, вексель и зачет. Обратите внимание, предприниматель совершенно точно скажет, за сколько «живых» гривен он может продать, например, газ: соотношение гривни к бартеру — 2 («живых») за 5 (бартерных) гривен. Примерно столько же стоили в эпоху своего расцвета и энергетические векселя. Мы не станем углубляться, почему так популярен бартер, и расписывать схемы ухода от налогов и борьбы с «дубовым» бухучетом и прочая. Однако совершенно понятно, что причина этого — не только в дорогих и дефицитных деньгах. Хотя и в них тоже.
Безграничный спрос на «живые» деньги со стороны бюджета предопределил завышенную цену национальных денег. Фактически потребность правительства в деньгах складывается из расчета 100-процентного покрытия ВВП денежными ресурсами. Тогда как на самом деле в обращении находится всего лишь пятая часть необходимого. Реальная конкурентная цена на гривню должна складываться на открытом кредитном рынке. Правительство же (кстати, прикрываясь народными интересами) с одной стороны диктует совершенно несопоставимые с производственной прибылью ставки доходности по кредитам себе, а с другой — дискредитирует всех прочих заемщиков, позволяя им «законно» не отдавать долги.
Одним словом, сложившаяся система, которую не назовешь ни денежной, ни товарной в чистом виде, диктует собственные пропорции и курсовые соотношения. Сможет украинская власть постичь и исправить эти перекосы — утолит денежный голод. Не сможет — придется запускать печатный станок и ожидать нового витка инфляции.
