Символические параллели: от Распутина до Путина — от агонии к агонии; от Ивана Грозного до Грозного — от возвышения к упадку, от собирания земель к утрате их.
Главная задача войны в Чечне для России — сохранить ее территорию в составе России. Теоретически существуют два способа вернуть конфликтующую территорию в состав империи — договорной (передоговориться) и силовой (принудить территорию оставаться в империи силовым образом). За силовым способом стоит война — вооруженная, информационная, культурная.
Вооруженная война направлена на уничтожение лидеров сепаратистского движения, ресурсов и очагов сопротивления. Информационная война означает деморализацию населения противника и в том числе деформацию языка, описывающего сами события (боевики, бандформирования, террористы). Язык тем более оказывается деформирован, что противоположная сторона называет происходящие действия национально-освободительной войной и в той или иной степени может рассчитывать на симпатии зарубежных соседей и мирового сообщества в целом (включая зарубежные источники информации, использующие лексику противоборства империи и свободолюбивого народа).
Культурная война означает навязывание своих культурных стандартов и ценностей другой стороне и обеспечение как можно более широкой их поддержки мировой общественностью. Выиграть культурную войну в Чечне можно лишь в том случае, когда мировое сообщество признает аргументы и мотивы России в чеченской войне как привлекательные в гуманитарном смысле. Однако в данной ситуации ценности России в чеченской войне непонятны для других стран. Для мировой общественности сохранение территории не может быть ценностью, тем более, когда попираются права человека. Мировое общественное мнение запутывают обстоятельства, когда в одно и то же время бомбят мирных жителей и раздают им пенсии, устраивают кордоны на границе с давкой и нечеловеческими условиями существования и в то же время доставляют томящимся там людям гуманитарную помощь. Войну в Чечне можно выиграть, территорию сохранить, но при этом проиграть культурную войну, как она была проиграна в Косово.
Что же касается коммуникации вокруг чеченского конфликта, в данном случае информационной, — то «ОРТ» (его новости передает в Украине канал «Интер») оперирует официальными идеологическими клише, а канал НТВ, который смотрят в Украине по кабельному и спутниковому телевидению, страдает ложной объективностью. Ложная объективность в данном случае состоит в фиксации чеченских событий самих по себе, без исследования их глубинных причин, без осмысления условий возникновения этой войны, без анализа мотивов противоборствующей стороны и т.д.
Столкновение сербов и албанцев в Косово, чеченцев и россиян на Северном Кавказе — явные случаи столкновения цивилизаций, причем в том и в другом случае одних и тех же — исламской и славянско-православной. Ни одна из сторон-участников конфликтов не является заведомо правой или более виноватой. Вызов, перед которым оказалась Россия, намного более серьезный, нежели проблема терроризма. Эта проблема не может быть решена ни военными средствами, ни средствами политических переговоров. Ее рамки шире — культурный или даже цивилизационный выбор. Президент США, советующий президенту России воздержаться от военных действий и перейти к политическому решению конфликта в Чечне, выглядит не менее лицемерно, нежели президент России, советовавший то же самое президенту США во время косовского конфликта.
Чеченский вопрос звучит — как набат, как колокол на башне. Этот вопрос состоит не в том, кто кого — Россия Чечню или наоборот. Случись даже наоборот — вопрос никуда не денется. Чеченский вопрос звучит более основательно: сумеет ли Российская империя трансформироваться в империю культурную, заложив основания мирного решения конфликтов по рубежу столкновения цивилизаций, или прекратит свое существование. Если Россия не сумеет трансформироваться, то тем самым, даже выиграв военное противостояние с Чечней, обречет себя на цивилизационный конфликт гораздо большего масштаба. Этот вопрос имеет разные уточнения и разные детализации — останется ли Россия одним из главных игроков на Евразийском пространстве, сумеет ли остановить продвижение исламско-ваххабитской экспансии на Запад (в одиночку, поскольку за Турцией стоит НАТО и остальные два пути экспансии — через Кавказ и Балканы — неравноценны по легкости).
Империя теряет свою силу тогда, когда теряет свое гуманитарное содержание ее гласный или негласный, но неопротестовываемый со стороны составляющих ее частей договор (утверждающий в той или иной степени гарантии сохранения жизни и упрочения мира входящих в империю составных частей). Гуманитарная катастрофа в какой-либо из составных частей означает упразднение гарантий этой части со стороны империи на оборону от внешних посягательств, на защиту жизни и ее экономического уровня. Допущение влияния чужеродной для империи культуры до такого уровня, когда возникает военный конфликт общецивилизационного масштаба, является постановкой вопроса об отторжении конфликтной территории от империи. Гражданская война и сопутствующая ей гуманитарная катастрофа в Чечне — признаки распада общественного договора, федеративного договора, по типу и по сути — имперского.
Нынешние империи сохраняют свое существование только в том случае, если умудряются продлить время своего относительно безбедного существования за счет предложения своим частям (колониям, штатам, сателлитам) обеспеченного существования, если умудряются организационно-экономическое доминирование перевести в область культурную — создания и трансляции культурных стереотипов, унификации технологических стандартов, навязывания единого стиля потребления и т.п. Таким образом, системное основание империй прошлого времени изменилось: оно перестало быть сугубо несимметричным распределением — технологические, финансовые и организационные ресурсы на одной стороне и сырьевые ресурсы — на другой. Несимметричное распределение ресурсов в империи для функционирования хозяйственного механизма стало невыгодным. Империя может сохранять свое существование лишь в культурном смысле. Таков принцип культурной империи США. Такой же принцип может взять на вооружение и Россия.
Культурный империализм имеет ряд обязательных условий, из которых главные такие:
1) универсальность культурных стереотипов, формируемых культурной империей, и их гуманитарная привлекательность;
2) включенность культурной империи в процесс мирового разделения труда;
3) доминирование в мировых системах многослойной коммуникации (профессиональной, институциональной, информационной). С точки зрения первого условия, что бы ни делала Россия, она обязана заботится об универсальности создаваемых ею прецедентов и их гуманитарной привлекательности для составных частей империи и для остального мира. Поэтому любой политический и военный шаг важен, прежде всего, в информационном смысле — в чем универсальное культурное содержание этого шага и какова его гуманитарная привлекательность. При планировании любых политических и военных шагов нужно исходить из того, что их универсальное культурное содержание должно быть интегрировано в мировое право (правовой прецедент), а их гуманитарная привлекательность должна быть ретранслирована как можно для большего круга мировой общественности. Только так культурная империя может сохраниться и развиваться. Этого пока Россия не делает…
Включенность России в процесс мирового разделения труда постоянно находится под вопросом как с точки зрения способа включенности, так и с точки зрения постоянно присутствующих тенденций на изоляцию. Доминирования России в мировых системах коммуникации при существующем уровне ее экономического развития нет и быть не может. Поэтому перспективы превращения России в культурную империю весьма туманны.
В плане критики статьи «Гуманитарные технологии, развитие общественных связей и… имидж России» Ефима Островского и Петра Щедровицкого в журнале «Сообщение» № 1 за 1999 год — культурное влияние Запада не является однородным, и ему не может быть противопоставлена некоторая целостная культурная политика, некоторая идеология, которая может быть основой идентификации всей страны. Культурное влияние Запада происходит в рамках многих культур и преимущественно не на уровне государства, а на уровне гражданского общества. Чтобы противодействовать этому влиянию, необходима серьезная поддержка «неправительственных организаций» — третьего сектора. Четвертая мировая война, как называют ее упомянутые авторы, будет вестись не за «расширение систем связей между государствами- участниками», а между гражданскими обществами России и гражданскими обществами других стран. Но ведь именно «неправительственные организации» в России существуют на западные гранты, а не на деньги поддержки собственного государства.
С другой стороны, авторы в уже упомянутой статье утверждают, что «Русский мир — сетевая структура больших и малых сообществ, думающих и говорящих на русском языке». Это более чем спорное утверждение, а учитывая опыт подобной политики «незалежности» в Украине, — просто ошибочное. Культурная идентификация не может основываться на языковой идентификации — есть русскоговорящие люди, несущие в себе западную культуру, и, наоборот, люди, не говорящие по- русски, но живущие по культурным стандартам России. Наше возражение, как и в случае с украинскими национал-патриотами, строится на принципиальном различии языковой и культурной идентификации. Вопрос поэтому нужно ставить шире — что есть русская культура в контексте новых вызовов: цивилизационных конфликтов, технологической и информационной экспансии Запада, в мировом разделении труда? Что такое русский человек помимо его языка?
Наш вывод в этом контексте таков — политика России в Чечне не несет универсальных культурных стереотипов, а разыгравшаяся на фоне чеченской войны гуманитарная катастрофа не позволяет России иметь гуманитарную привлекательность ни для народов России, ни для мировой общественности.
Первая волна передела территории бывшего СССР была связана с распадом СССР. Сейчас мы имеем все основания утверждать о начале второй волны территориальных изменений, поскольку процесс регионализации России не закончен. Эта вторая волна связана с цепью региональных конфликтов, доходящих до вооруженных столкновений, внутренних войн. Традиционно ведение внутренних войн для России является фактором стабилизации: мобилизационные технологии дают возможность консолидировать гражданское общество, повышать управленческую дисциплину. Внутренняя война для России имеет положительное значение, поскольку наполняет смыслом жизнь людей в условиях кризиса. Кризис позволяет объяснить причины неудач, дает ответы на вопросы, почему принимаются те или иные решения. При этом борьба с противником позволяет говорить не о том, какое будущее мы хотим, а о том, какого мы не хотим. Российские управленцы намного лучше умеют работать, используя мобилизационные технологии, нежели в условиях неопределенности, которые всегда сопровождают ситуацию развития.
Если Россия не сможет ответить на угрозу распада и мобилизоваться для его предотвращения, то процесс регионализации будет продолжаться, а очаги конфликтов будут множиться. Выгоден ли для Украины распад России вообще? Это зависит от того, какие части России готовы отколоться. Выгодна ли для Украины потеря Россией своего влияния на Кавказе? Для нынешней экономически слабой Украины такая ситуация является однозначно невыгодной, так как у Украины нет ни ресурсов, ни соответствующего опыта для сдерживания исламско-ваххабитской экспансии на ее территорию.
Однако уже не раз в прошлом Украина доказывала свое умение использовать ошибки и просчеты других стран в целях расширения своей территории. Учитывая возможность потери Россией своих позиций на Кавказе, у Украины потенциально есть свои непосредственные интересы в прилегающих к ее территории российских регионах. Кроме того, кавказское территориальное направление для Украины, безусловно, перспективно еще и как китайское направление внешней политики, что, учитывая интенсивное развитие Китая, будет иметь немаловажное значение в начале ХХI века. В этом случае Украина, несомненно, должна будет вести активную внешнюю политику и объявить свои интересы на кавказском и китайском направлениях.
В случае распада России и политического хаоса внутри государства эти территории сами будут заинтересованы в изменении своей государственной принадлежности и отойдут к Украине без особых усилий с ее стороны. Конечно же, это все лишь умозрительные допущения, но если Россия будет вести себя так, как она ведет себя сегодня, эти допущения станут более чем реальной перспективой для Украины.
