Одной из находок нынешней избирательной кампании Леонида Кучмы была привязка идеи защиты демократии к образу нынешнего Президента. Согласно Мифу Кучмы, только он и никто иной сможет в наше сложное время противостоять сползанию Украины с торной дороги демократии в кювет авторитаризма. Не только средства массовой информации, состоящие в особом идейном родстве с нынешним Президентом, передают этот постулат в массы потенциальных избирателей, но даже и министр иностранных дел повторяет на встречах с заинтересованной зарубежной дипломатией. Эхо старых лозунгов отдает в ушах после их слов: «Говорим — Кучма, подразумеваем — Демократия».
ДЕМОКРАТИЯ ВЫХОДЦЕВ ИЗ ТОТАЛИТАРИЗМА
Западные политологи и журналисты когда-то любили повторять, что-де Украина выгодно отличается от России мирной демократической передачей власти от одного президента к другому. Печальные заключения нью-йоркского Комитета по защите журналистов, назвавшего Кучму «врагом прессы» в мае, и угроза исключения нашей страны из Совета Европы могут стать первыми ласточками новой политической моды, когда слова «Украина» и «демократия» будут находить все меньше точек соприкосновения, а если и будут находить, то только как антонимы.
Демократия — не только система взглядов и словесные построения о равенстве и справедливости. Это и не приверженность тому мировому порядку, который принято называть демократическим и который происходит из фактической зависимости большинства стран мира от демократической империи США. Демократия также — это не только выборы, одна- две полуоппозиционные газеты и отсутствие политических заключенных. Демократия включает в себя методы, которыми идею демократии защищают.
Каверзность демократического общественного устройства в том, что народовластие скорее является процессом, а не абсолютной идеей. Ведь существовавший в СССР строй партия тоже называла демократией. Советская демократия многим даже казалась гораздо более подходящим примером подлинного народовластия — обычно за одного кандидата голосовало 99,9 процентов всего народа, что придавало власти даже большую внешнюю легитимность, чем в странах буржуазной демократии, где на выборы приходило по 50-60 процентов избирателей. Но нерушимый блок коммунистов и беспартийных был блефом, опиравшимся на страх репрессий и отсутствие реального выбора.
Реальное отличие демократии от тирании — это существование выбора. Обычно альтернативному демократическому правлению противопоставляют безальтернативную власть при помощи насилия. Но право выбора может быть нарушено не только при помощи оружия, но и обманом.
Один английский премьер в прошлом веке как-то заметил: «демократия — это власть посредством убеждения». Конечно, речь идет о честном убеждении — фактами и логикой, но главное — логикой своих действий. Убеждение передергиванием «фактов и комментариев» и лишением слова своих оппонентов называется обманом и в конечном итоге подпадает под широкое определение насилия. Если разумный выбор возможен только на основе достоверной и полной информации обо всех кандидатах, то всякие действия, направленные на недопущение самостоятельного взвешивания избирателями всех «за» и «против», — антидемократичны. А то, что кандидаты в президенты лишены равных возможностей в ходе избирательной кампании, подрывает веру в демократичность нынешних властей больше, чем все ее присяги на верность народовластию.
Моральность правления посредством обмана пусть остается пищей для личных раздумий всех «колесиков и винтиков» избирательной машины действующей власти. Но нечестный выбор несет в себе прямые угрозы для гражданского мира после голосования одураченных. Если очень многие сойдутся на мысли, что президент избран нечестно, то недоверие к властям готово выкристаллизоваться в новые протесты, создавая почву для будущей нестабильности по белорусскому сценарию.
Недоверие к результатам голосования, во-первых, естественно приводит к разочарованию в избранном кандидате. Но что еще хуже в украинском случае — растет недоверие к самому государству. Авторитет державной власти в Украине рискует опуститься до черты, за которой потеря государственной самостоятельности многим может показаться совсем не фантастическим шагом.
Во-вторых, это подрывает признание законности новоизбранной власти. Было бы наивно не предугадать, что проигравшие в нечестном поединке оставят попытки доказать свою правоту политическими способами, и разговоры социалистов об импичменте — тому ярчайший пример.
Кроме того, несправедливость рождает отчаяние и политический экстремизм. А от политического экстремизма всего один шаг до политического терроризма, направленного против всех без разбора.
Наконец, несправедливость и отчаяние влияют не только на тех, против кого они направлены, но и на тех, кто их создает. Нет никаких гарантий того, что, если у нынешней власти неплохо удадутся недемократические выборы, они не будут и дальше злоупотреблять своей властью, сползая к все более грубым формам насилия над обществом, переходя от лжи и налоговых проверок к широкомасштабному запугиванию и репрессиям.
Как известно, в нашей стране всегда найдутся те, кто поймет, поддакнет и поддержит стремление власти к большей, чуть ли не абсолютной «стабильности»: «А не действовать ли вам, господин Президент, более решительно, не нарушить ли еще один-два закона — народ ведь любит сильную руку и порядок». Правоохранительные органы сплотят ряды, а бородатые теледяди будут угодливо расставлять свои «акценты» все «семь дней» в неделю. Ницшевский Заратустра утверждал, что те, кто долго всматривается в пропасть, сами становятся пропастью. Игры в виртуальную демократию приводят к тирании (в современном украинском лексиконе тиранию обычно называют фашизмом).
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ДЛЯ ДИКТАТУРЫ ДЕМОКРАТИИ
Утверждения Бориса Тарасюка о том, что только нынешний Президент и есть настоящий защитник демократических идей западного образца, подводят нас к внешнеполитической стороне нынешней избирательной кампании. Несомненно, «государственная позиция» министра иностранных дел вежливо выслушивается с неизменно дипломатичным выражением лиц. Однако кажется весьма сомнительным то, что державный оптимизм г-на Тарасюка находит живой отклик в реальных позициях Америки и Европы.
Чем ближе к выборам, тем меньше президентов стран с развитыми демократическими традициями рискуют выказать свою однозначную поддержку своему вроде бы единомышленнику Кучме. В гости к нам все больше ездят президенты с плохой репутацией в области прав человека, а в Западную Европу и Америку нашего президента что-то не особенно перед выборами и приглашают.
Западные дипломаты, находящиеся в Украине, в частных беседах утверждают, что в случае фальсификации предвыборной кампании и выборов Украину ожидает окончательная утрата остатков приличной репутации. Этот неприятный процесс, скорее всего, начнется с вылета из Совета Европы, но в итоге выльется в падение интереса частных кредиторов и отток зарубежных инвестиций.
Расчет же на то, что всемирно ославленному недемократическому киевскому правительству удастся сохранить поддержку официального Вашингтона (а значит, и помощь международных финансовых организаций), тоже верен, только до определенной степени. Интерес США собственно к Украине обусловлен желанием сделать невозможным создание нового варианта СССР. Этот интерес возрастает в моменты российских перипетий, но по мере того, как Россия стабилизируется в своей слабости и замыкается на внутренних проблемах, становится ясно, что ее опасность для США снижается даже в случае объединения с Украиной. Кроме того, технологический прорыв США в сфере противоракетной обороны делает Америку гораздо менее зависимой от гипотетической ядерной угрозы со стороны возрожденного СССР. В нашем случае это означает, что со временем у Вашингтона интерес к Киеву как верному стражу возле трупа СССР снизится.
Кроме того, несоблюдение демократических норм и прав человека выбивает козыри внешнеполитического торга из рук Киева. А по мере того, как США все больше осваиваются в роли мирового судьи и охранника мирового порядка, они все менее заинтересованы поддерживать правительства с подмоченной репутацией. Лозунг «пусть диктатор N сукин сын, но это наш сукин сын» действовал в эпоху двухполюсного мира. Это двадцать лет назад один и тот же правитель мог быть одновременно и диктатором, и борцом за светлое будущее своего народа. Теперь однополюсный мир требует более однозначных оценок. Ныне даже старый и проверенный «сукин сын» Пиночет не находит деятельного сочувствия у своих бывших союзников в Вашингтоне.
ВРЕМЯ СБИТЫХ ОРИЕНТИРОВ
Мы живем в странное время, когда смещаются ориентиры. Наши коммунисты, оппонируя власти, фактически выступают за столь презираемую ими демократию, а ее официальные поборники защищают свою чистую идею с помощью лжи и манипуляций. При этом союзниками коммунистов в их борьбе за демократию выступают западные буржуазные наблюдатели и масс-медиа. Программы большинства кандидатов отличаются, по большому счету, нюансами, причем главный поборник рыночных реформ в телепрограмме «Эпицентр» объявляет о своем отрицательном отношении к продаже земли. Умеренных левых обвиняют в терроризме, а умеренные правые перекрывают кислород свободной прессе. Предивны дела твои, Господи!
Видимо, только идеальная демократия подобна песне, а реальная очень часто напоминает перепалку голых в бане. Но за криком и возней избирательной кампании надо трезво видеть общий интерес граждан Украины — остается ли у нас выбор после всех словесных баталий, или нас его лишают силой или манипуляциями. Демократия несовершенна, но сейчас мы должны уцепиться за нее как за возможность не дать закрепиться у власти тем, кого обстоятельства могут сделать тиранами. И если Кучма, коммунисты и Витренко вряд ли смогут оставаться демократами после своей возможной победы, то список реальных претендентов на пост президента Украины у нас совсем невелик.
Отвергнуть навязываемый украинцам несправедливый выбор и предотвратить вероятное сползание наших власть имущих к возможно худшим злодеяниям еще вполне возможно. Но для этого необходима воля к переменам, несмотря на утверждения незаинтересованных в политике людей о том, что все кандидаты суть крапленые карты одной масти.
Даже если все кандидаты похожи, то тем более мы обязаны не дать одним и тем же лицам подольше оставаться на своих местах. Если все кандидаты слабы, надо стремиться к тому, чтобы закон, а не они правили нами. Надо подвести их к мысли о неизбежности переизбрания. Если у них ничего не получается, они должны быть заменены. Мы обязаны приучить их к служению нам, а не давать им манипулировать нашим выбором. Это и есть демократия.
Те же, кто предпочитает сжимать в руке синичку своего самодостаточного аполитичного мирка, не будет ли для вас шоком, если однажды вы разожмете свою потную ладошку и с ужасом увидите в ней маленькую задохнувшуюся птичку?
