Политический договор между депутатскими фракциями и группами о проведении конституционной реформы и законодательном обеспечении ее реализации — документ сугубо деловой. Намечен конкретный фронт работ, которые необходимо проделать до начала рассмотрения и окончательного принятия изменений в Конституцию, а также после — дабы внесение в Основной Закон корректив не повлекло сбои в деятельности системы власти и жизни страны. В перечне первоочередных шагов есть и такой пункт: «Внести изменения в законодательство Украины по обеспечению работы Верховной Рады Украины во время пленарных заседаний и усилению ответственности народных депутатов Украины за нарушение Регламента Верховной Рады Украины». Расшифровать для читателей «Дня», что здесь имеется в виду, мы попросили народного депутата Украины, постоянного представителя Президента в парламенте Александра ЗАДОРОЖНЕГО — автора законопроектов, предлагающих механизм решения проблемы обеспечения нормальной работы законодателей, в частности, создания службы парламентского пристава.
— Несколько раз по приглашению французских коллег мне довелось побывать в Национальном собрании Франции. Впечатлений, конечно, множество, в том числе — от великолепного зала заседаний. Вот только каждый раз удивлялся, почему место спикера так высоко расположено. Понял это совсем недавно, во время памятных декабрьско-январских событий в Верховной Раде, когда представители оппозиции блокировали работу. Вот почему французский спикер сидит так высоко: чтобы до него нельзя было допрыгнуть, выхватить микрофон, оскорбить действием!.. Уверен, без предохранительных механизмов, не допускающих экстремального, скажем так, развития событий, законотворческая работа будет вечной заложницей политической конъюнктуры, политических амбиций, политической целесообразности…
Главная новация предложенных мною документов — проектов постановления о внесении изменений в Регламент ВР и Закона о внесении изменений в законы «О статусе народного депутата Украины» и «О государственной охране органов государственной власти и должностных лиц» — создание службы парламентского пристава. В практике мирового парламентаризма такой институт существует очень давно. Он успешно функционирует как в развитых странах с вековыми парламентскими традициями, так и в не очень развитых. Естественно, функции такого института в каждой стране свои. Например, служба парламентского пристава может обеспечивать всю охрану и безопасность парламента и парламентариев. В нашем случае речь идет исключительно о механизмах, способных обеспечить нормальную работу в зале заседаний. Я по-прежнему уверен: если парламентарий не согласен с происходящим в стране или не разделяет чью-либо позицию, отстаивать свою точку зрения он должен опять-таки на законодательном поле. Полагаю, что выражать возмущение, несогласие, протест с помощью дудок и мегафонов, не говоря уже об оскорблениях коллег словом или действием — не только недостойно, но и неконструктивно, вроде как забивать гвозди микроскопом.
Вообще, наш сессионный зал совершенно не приспособлен к взрывам страстей и бурям эмоций. Как, собственно, не особо пригоден он и для нормальной работы. Здание Верховной Рады строилось с 1936 по 1939 год. В те времена никого не интересовало, как будут чувствовать себя в достаточно тесном зале (телевизионная картинка искажает его масштаб) 450 человек. В административно-партийной системе Верховная Рада выполняла условные функции. Депутаты собирались дважды в год и не задерживались в зале дольше, чем на три дня. Единогласно принимали законопроекты, демонстрировали «нерушимое единство коммунистов и беспартийных» и разъезжались. Сегодня все иначе, мы собираемся под парламентским куполом изо дня в день. В сессионном зале физически трудно находиться насколько часов подряд: неадекватные реакции — не редкость. Значит, нужны соответствующие превентивные механизмы. Потому абсолютно непостижимой для меня оказалась логика парламентского комитета по вопросам регламента, который большинством голосов счел, что введение подобных новаций «не на часі».
Мне пришлось наблюдать за работой французских коллег в достаточно непростых ситуациях, например, когда решалась судьба правительства. Депутаты бурно переживали происходящее, кто-то вскакивал с места, ходил по залу, шумел. Но — страсти законодателей, как на волнорез, накатывались на парламентских приставов. Их нельзя было не заметить: по двое с каждой стороны, гренадерского роста, с обращенными к залу непроницаемыми лицами, в черных фраках, под фалдами которых просматривались прикрепленные к поясу дубинки. Не чувствовалось и намека на то, что эти дубинки могут быть пущены в ход, однако благодаря присутствию в зале грозного вида ребят температура дискуссии не достигала критической отметки.
Члены регламентного комитета интересовались: вы что же, мол, предлагаете, чтобы нас здесь с помощью дубинок «строили»? Да ничего подобного! Подавляющее большинство депутатов — нормальные люди с уравновешенной психикой. Пристав в зале, как мне представляется, должен выполнять сугубо профилактическую роль. И не стоит усматривать что-то экстраординарное там, где речь идет лишь об обеспечении эффективной планомерной работы.
