19 и 20 января мы познакомили вас с первыми откликами экспертов «Дня», которых пригласили принять участие в заочном круглом столе и поделиться своими мыслями о «феномене измены» в украинской истории и политике, а также ответить на три вопроса:
1. Исторические примеры и их значение.
2. Современные примеры старых болезней и причины.
3. Не злоупотребляют ли украинцы такими громкими обвинениями, как «национальная измена». А, возможно, это выглядит не так, и надо просто подбирать слова.
Сегодня мы продолжаем заседание заочного круглого стола.
Демократию надо постоянно испытывать правдой
Николай ЖУЛИНСКИЙ , академик НАН Украины:
1. Понятие измены в ее политическом аспекте необходимо ставить в контекст «жажды власти» (по Фр. Ницше). Мы закономерно измену рассматриваем в одном ряду со злом. По Ницше зло — это «все, что происходит от слабости», а добро — «все, что умножает в человеке чувство силы, жажду власти и, в конечном счете, саму силу».
Следовательно, если следовать логике Ницше, жажда власти — это добро, тогда не является злом достижение человеком власти. А если власть не является злом, тогда измена во имя обретения и упрочения власти не должна трактоваться как зло. Особенно когда эта власть приобретается во имя народного блага.
Томас Гобс признавался: «Я раскрыл общую склонность всего человечества — вечную и неутолимую жажду новой и новой власти, которая исчезает только со смертью» (с. 413).
Мы понятие измены обязательно (и это правильно!) рассматриваем как моральную проблему. И именно с позиций морали судим человека за тот или иной поступок. Измена — это нарушение морального абсолюта. Но посмотрите на эту проблему с позиции политика, властителя, который действует в определенном времени и в определенных обстоятельствах. Например, Макиавелли. Его время — первая четверть ХVI века. Его Италия разделена между пятью государствами, политическая коррупция и моральная деградация плодили новых негодяев, расточителей, не было ни одной сильной политической силы, способной объединить итальянцев. Это был «век шельм и прохвостов». Макиавелли и размышляет в своих политических трудах «Правитель» и «Размышления по поводу первых десяти книг Тита Ливия» над тем, как, какими средствами объединить Италию, удержать и укрепить политическую власть. На передний план Макиавелли выдвигает политическую целесообразность, отмежевывая ее от морали.
Когда общество деморализовано, а именно такой видел Макиавелли современную ему Италию, то о каком общенародном правлении, о какой республике может идти речь? Когда насилие и злоупотребление, имущественное и правовое неравенство, разрозненность людей и продажность чиновников, пренебрежение к религиям и праву открывают черные пропасти деморализации общества, только деспотическое правление, а именно абсолютная монархия, способно восстановить моральные основы общества, его единства и консолидации.
Отсюда — его, Макиавелли, попытки оправдать аморальные средства для достижения правителем высокой цели — строительства национального государства.
Поневоле перо споткнулось на слове «аморальные», потому что ради сохранения государства, правитель может переступить через моральные предостережения, утверждает Макиавелли: «Следовательно, поступок может его обвинять. Важно, чтобы результат его оправдал».
Мы много говорим об измене гетмана Ивана Мазепы. Измена чему? Или кому? Не интересам Украины, конечно. Как раз ради независимости Украины гетман нарушил данное Петру І слово. А разве российский царь не нарушал данные теми же Переяславскими соглашениями слова-обязательства перед Украиной? К сожалению, результат не оправдал полностью — с позиций истории, с позиций интересов украинского народа — гетмана Ивана Мазепу, хотя историческая логика развития событий его полностью оправдывает. Вспомните еще раз Макиавелли: «Потому что, если все взвесить, то окажется — то, что казалось благочестивым, приведет вас к руине, если за ним пойти; и наоборот — то, что на первый взгляд преступно, может обернуться благодатью и благосостоянием». Переяславские соглашения привели к Великой Руине в истории Украины, и если бы поступок гетмана Мазепы принес ему победу, то не обернулся бы ли он «благодатью и благополучием» для украинского народа?
2-3. Многие из современных политиков готовы повторить следом за Макиавелли слова о том, что долг перед своей страной преобладает над всеми другими обязанностями и снимает любые упреки совести. Какие могут быть рассуждения, сомнения, «оглядки» на мораль или общественное мнение, когда речь идет о жизни и свободе своего государства? Но чаще всего эти рассуждения из арсенала политических лицемеров, которые пытаются оправдать зло высшей целесообразностью политической конъюнктуры. Скажем: Александр Мороз тайно отказался от взятых на себя, на свою партию обязательств перед коалицией «оранжевых» сил. Значит, измена? Безусловно. Но он и его сторонники, его сообщники считают, что Александр Мороз не предал свою партию и свои политические взгляды. «Жажда власти» оказалась сильнее взятых на себя моральных и политических обязательств. Однопартийцы не считают поступок А. А. Мороза изменой, тогда как «Наша Украина» расценивает этот поступок А. А. Мороза как национальную измену.
Сам Александр Мороз может много говорить о свободе выбора во имя реализации программных положений возглавляемой им Социалистической партии, вспоминать автора «Духа законов» Монтескъе, который пришел к убеждению, что свобода может быть следствием не высшей гражданской нравственности, а правильной организации государства, может напомнить, что в «Политике» Аристотеля речь идет не о хорошем или плохом государственном строе, а о том, как его сохранить, укрепить, но факт аморальности его поступка сомнению не подлежит. Следовательно, это измена обвиняет Александра Мороза. Интересно, оправдает ли его результат.
Эти и другие политические измены, которыми изобилует украинская действительность, не являются проявлением старых болезней. Это преимущественно следствие деморализации общества, вызванной аморальностью власти, украинского политикума, в частности, неудержимой тягой к наживе, отрицанием любых моральных норм, безнаказанностью злоупотреблений властью, неэффективностью общественного контроля, продажностью судов и чиновничества вообще. Поиски индивидуальной выгоды — от личного обогащения до политической карьеры — успешно объединяются с демагогической заботой об общем благе, которое, кстати, иногда и выигрывает от этих попыток сочетать индивидуальное благо с общим, потому что напоминает «замаливание грехов». От коммунистической системы, которая практиковала политику регрессивного сдерживания и ограничения наживы, роскоши, моральной безответственности, современные властители взяли на вооружение пропагандистский постулат об общественном интересе, общественном благе и лицемерно его эксплуатируют до сих пор. Странно, но подтверждается афоризм Бентама, который считал, что законодательству неотъемлемо присуще зло, и потому его нужно как можно меньше. Поэтому законодатели-депутаты Верховной Рады Украины так не пользуются уважением в обществе, что народ интуитивно чувствует вредоносность законодательной деятельности народных избранников. Они якобы новыми законами, которые отнюдь не улучшают условий их жизни, приумножают зло. И людям кажется, что это приумножение зла законами является изменой. На самом деле это не совсем так, но как не вспомнить А. Токвиля, который еще 150 лет назад сказал, что не законы в Америке защищают от тирании, а мораль самого народа. Мы сейчас меньше говорим о тирании, больше — об узурпации власти одной ее ветвью — правительством, больше дискутируем о том, сколько у нас демократии, но мало говорим и заботимся о том, что эту демократию следует постоянно испытывать правдой. Только при этом условии власть может приблизиться к уровню народной.
Не следует так часто оперировать термином «национальная измена», хотя в современной украинской политике понятие измены так и не получило морального наполнения. Поэтому нет моральной ответственности за саму измену — это понятие в политическом смысле, повторяю, оправдывается «жаждой власти».
Мы до сих пор не имеем диалога между политикумом и народом. Потому что власть и далее говорит с народом не языком культуры, а языком политики. Язык политики фальшив, спекулятивен. Он способен оправдать любую измену. Даже больше, возвести ее на пьедестал общественной целесообразности, общественного блага. Ведь политика, как определили еще древние мыслители, — это peccatum originale — «праотцовский грех» (лат.). Вот за этот «праотцовский грех» и расплачивается каждый народ. Человек — это, по Аристотелю, «животное политическое» и редко выводит на политико-государственные подмостки идеального правителя. Особенно такого, который стремится делать только добро. А если и случается такой благородный идеалист, то... Но лучше закончить словами Макиавелли: «Человек при власти, которая желает творить только добро, неминуемо погибнет в толпе злых людей».
Чувство неполноценности и утрата родного языка — главные причины недостатка лояльности к народу и государству
Тит ГЕВРИК , США:
1. Измены свойствены всем народам. Вот два примера — тысячи так называемых власовцев (генерал Власов, между прочим, командовал красноармейцами, которые заминировали Крещатик в 1941 году) в русской истории, Бенедикт или Арнольд, предавший США во время американско-английской войны за независимость США...
С понятием «измены» возникает вопрос лояльности. Лояльность в пределах закона государства? Лояльность к народу и нации? Лояльность к чувству малороссийства? Лояльность к украинской земле? Лояльность к правде: иметь мужество писать правду, даже если она очень горькая?
Вот еще такой вопрос — к кому лояльные госпожа Витренко и избиратели, голосующие за ее партию, лояльны ли они к народу, говорящему на «скотском» языке? Допускаю, что госпожа Витренко слушает слова и учения президента Российской Федерации и московского патриарха. Они оба постоянно высказывают большую любовь и уважение к русскому языку и культуре — это достаточно редкое явление в мировом сообществе. Следовательно, если госпожа Витренко и ее единомышленники исповедуют учение этих мужей Евразии, проявляет ли она подобным образом лояльность к языку и культуре земли и государства, в котором проживает? (И, хотя украинский язык и культура, возможно, старше русских, они не лучше — все языки и культуры мира равны.)
«Судьба была благосклонна к нам, к Софии (жене автора. — Ред. ) и ко мне: в 1967-м, 1968-м и 1970 гг. София и я встречались с Иваном Свитличным и с другими шестидесятниками... В течении десятилетия я переписывался с Иваном Свитличным. В 1970 году мы виделись последний раз. У нас с Иваном тогда был более продолжительный разговор. Запомнились, врезались мне в память его слова предостережения: «Среди ваших на Западе есть много наших!!!»
Перелистывая нашу историю, вспоминаю времена Мазепы — Носа, отворившего врата столичного города, Кочубея и Искры... Последним и до сегодня возлагают цветы на их могилы в Печерской Лавре. Каждый раз, проходя мимо этих могил предателей, мысленно спрашиваю у себя, кто приносит эти бумажные цветы? «Свои» или люди из «чужого царства»? А вот на недавно отреставрированную могилу выдающегося музейного работника, которая находится у подножия Большой колокольни лавры, никто никогда не возлагает цветы... Странно и показательно... Вспоминая Кочубея и Искру, необходимо сразу подчеркнуть, что гетман Мазепа не проиграл битву из-за измены этих двух — были другие причины.
Еще один пример. Неподалеку от местонахождения фундамента бывших Софийских (Батыевых) врат, на фасаде дома на Владимирской улице я заметил большую табличку, вмурованную в стену дома. На ней написано о выдающемся украинском художнике, который какое-то время там проживал.
Николай Глущенко родился в 1901 году, в старинном запорожском городе Самаре (чужое царство переназвало местность в Новомосковск! Так оно и сегодня называется. — Авт. ). Закончил творческие студии в 1924 году в Берлине. Во время его учебы талантливому студенту финансово помогали бывший гетман Павел Скоропадский и украинское правительство в изгнании екзили. После окончания студий, Глущенко проживал в Париже, где имел большой успех — экспонировал свои картины на четырех отдельных выставках, нарисовал ряд портретов включительно с портретом В. Винниченко, активно участвовал в жизни украинской общины эмигрантов. Глущенко выставлял свои картины в Берлине, Париже, Милане и Риме, Будапеште и Стокгольме. В начале 1930-х годов молодой художник так же активно участвовал в украинской творческой жизни, помогал организовать художественную выставку во Львове, где экспонировал свои произведения в 1934 и 1935 годах.
В постголодоморном 1936 году, когда поверженная Украина была под чужим царством, Глущенко вернулся в подсоветскую Украину. Глущенко приехал в Киев в незабываемые возбуждающе захватывающие времена, когда строили социалистическую столицу: заканчивали уничтожать свидетелей украинского буржуазного национализма. Воспитанный на Западе художник, возможно, тогда имел возможность полюбоваться работой чужого царства: уникальную надвратную церковь с колокольней (середина ХVIII века) в Кирилловском монастыре снесли годом позже, в 1937 году, следовательно, может, выдающийся художник имел возможность постоять среди наблюдавших, как сносили архитектурный памятник проекта киевского архитектора Ивана Григоровича-Барского, готовили строительный материал для социалистических дорог?
В следующие годы выяснилось, что Глущенко, имел не только художественные, но так же и шпионские таланты. Так в начале 2000-х годов внучка художника Глущенко, которая следом за внучкой кровавого Никиты Хрущова переселилась в Америку на постоянное проживание в город Нью- Йорк, в Бруклин, приехала в диаспорную общину городка Гантеру в кетскильских горах, где хотела демонстрировать фильм-видео о своем так щедро одаренном талантами деде. Софийка, энтузиаст украинского искусства, с претензией, как говорится, пошла на эту вечеринку — каким же было разочарование, когда моя подруга поняла, что в фильме не будет идти речь об искусстве выдающегося советского художника, а в основном — о его феноменальных подвигах шпионской деятельности. Но, может быть, самым значимым и болезненным для нас обоих был грустный факт, что бывшая киевлянка словно гордилась шпионской деятельностью своего талантливого деда...
2. Чувство неполноценности и утрата родного языка являются главными причинами нынешнего недостатка лояльности к народу, нации, земле и государству Украина.
Нашим народом, исторической памятью и сознанием народа манипулировали в течении длительного времени, как взрослые манипулируют детьми. Под влиянием манипуляции мы сами принимаем свои решения. Вот пример того, как мы, взрослые, манипулируем детьми.
Сегодня Щедрый Вечер и сегодня вечером наша семья ужинает традиционными двенадцатью блюдами. Но наша старшая внучка охотно ходит на лекции по балету... подозреваю, что лелеет мечту стать балериной. Перед Щедрым Вечером возник у нас вопрос, как ее убедить, чтобы она сама отказалась от лекции по балету в четверг, на Щедрый Вечер... и в это время приехала к бабушке и деду, чтобы семья могла в назначенный час время сесть за праздничный стол... Все наши аргументы не имели должного эффекта. Но вот вдумчивый дядя внучки, а наш средний сын, нашел решение. В разговоре о Щедром Вечере дядя рассказал нашей внучке все галицкие поверья о том, что за праздничный стол следует сесть перед тем, как взойдет первая звезда на небе... И семилетняя девочка самостоятельно сделала выбор. Она решила, что она не может идти на лекции по балету, потому что следует ехать к бабушке и деду...
3. Я — гражданин «чужого царства», а самое главное — я, к сожалению, постоянно не проживаю в Украине. Подобает ли мне отвечать на этот вопрос?
Все-таки меня волнует еще один вопрос. Недавно выше упомянутая госпожа Витренко в центре столицы описала язык народа, как язык скота. Осудили ли ее за это общественность, партии, газеты, правительство, Парламент, клеймили, отмели такое секулярное «богохульство»? Заклеймили ли члены партии госпожи Витренко ее за эти ксенофобские или пьяные слова?
Лебедь, рак и щука — тотемные животные украинского политикума
Андрей ОХРИМОВИЧ , литератор:
1. Тему эту поднимал еще автор «Слова о полку Игоревом». Национальной изменой ему казалась паталогическая асолидарность и отсутствие государственнических подходов к созданию текущей политики, плюс — погибельное для государства такого масштаба отсутствие стратегического и экспансивного мышления. Дальнейшая история Украины, ее поражения и катастрофы свидетельствуют о точности диагноза, поставленного поэтом. К сожалению, лебедь, рак и щука — тотемные животные украинского политикума. Если бы они тянули в разные стороны, решая проблему силы Украинского государства, так нет, один из них, а иногда и все трое вынашивают три различных способа сдачи страны врагу. Эта украинская особенность завела нацию в руину после войны Хмельницкого, а обострение болезни в лице скудомыслящих Грушевского и Винниченко пришло на гребне русской революции 1917 года. Платой за яловость и умственный рахит этих деятелей стали Голодомор и культурный геноцид Украины. Причины провала проектов Виговского, Мазепы и Орлика прячутся в национальной измене завидующих, а то и откровенно трусливых представителей национальной элиты. Единственный позитивный и по духу своему победный опыт — УПА. Однако и здесь не обошлось без старой украинской болезни. ОУН — бандеровская, мельниковская, плюс братья- близнецы. Тоже тотемные существа.
2. К сожалению, теперешняя политическая элита Украины все так же склонна наступать на старые грабли. Одну и, как показала жизнь, бессильную ее часть, история ничему не научила, другая является ничем незамаскированной пятой колонной. Ситуация, с точностью до дежа вю, напоминает сумасшедший дом украинской революции начала прошлого века. Ничего нового, минус — мускулатура опыта УПА. Его боятся все: и пчеловоды и братки. В джунглях мировой политики могут существовать только те, кто имеет зубы и те, кого этими зубами едят. Середина отсутствует. Слабость в ответственный для нации момент приравнивается к национальной измене.
3. Подбирать слова можно было бы где-то в Швейцарии, Голландии или же Великобритании. В Украине на это просто нет времени.
