Гражданское общество, закон, мораль — категории экономические? Связана ли экономическая эффективность с типами политических идеологий, доминирующими в обществе? Что такое идеальная модель украинского капитализма? Об этом — в интервью с экспертом, знающим изнутри реформы в Украине. Александр ПАСХАВЕР — президент Центра рыночных реформ, в 1994—2000 гг. внештатный советник Президента по вопросам экономической политики, с 1991 года — консультант Фонда госимущества по вопросам методологии приватизации.
— В последнее время в Украине обострилась полемика вокруг проблемы формирования гражданского общества. Какая, по вашему мнению, роль в экономическом развитии принадлежит гражданскому обществу? Можно ли назвать пути преодоления социальной пассивности в нашей стране?
— Основой гражданского общества, так сказать, его стержнем является гражданин. Определение гражданского общества как некоей совокупности негосударственных объединений мне представляется неполным и даже неправильным. Мы можем иметь множество формальных объединений, но если люди не обладают определенными гражданскими чертами, гражданское общество образоваться просто не может. Нам, прежде всего, следует думать не о том, какие структуры мы должны создать, а о том, что нужно сделать, чтобы человек стал гражданином. Гражданин — это человек, который ответственно и активно пользуется своими правами. То есть, он социализирован, осознает это и использует свои социальные роли и связи для того, чтобы защищать свои права и права других. Если число подобных людей достаточно велико — гражданское общество будет создано. Если таких людей нет, то нам остается стимулировать его создание через формирование гражданских институций, по принципу улыбки в зеркало: у вас плохое настроение — вы заставляете себя улыбаться, и ваше отражение в зеркале в какой-то мере исправляет настроение. Откуда нам взять граждан? Нужен какой-то период свободы, чтобы такие люди стали влиятельной группой. Этот процесс идет, и, я думаю, несколько десятилетий сформируют гражданское общество.
— Представляется ли, по вашему мнению, возможным ускорить этот процесс в Украине?
— Ускорить этот процесс можно с помощью системы образования. И в этом смысле я сторонник того, чтобы образование не было идеологически нейтральным. В западном мире говорить об идеологическом воспитании — дурной тон, однако, достаточно активно прививается то, что определяется как либерально-демократическая «система ценностей». И мы должны активно прививать, прежде всего, детям определенную систему ценностей, характерную для гражданского общества. В этом смысле образование должно быть активно и концентрированно идеологическим. Оно должно содержать некие фундаментальные принципы, которые объединяют весь демократический мир. Например, мы должны привить отвращение к нарушению прав человека. Если мы говорим: права человека неотъемлемы, то, по сути, провозглашаем аналог религиозной догмы, потому что слово «неотъемлемый» — это стыдливый синоним слова «священный». Это значит, что никто — никакой демократический институт каким бы то ни было демократическим путем — не может изменить эти права, усечь их, забрать у меня. Более того, весь народ в целом не имеет права у одного меня отобрать эти права. Это и означает, что они священны. Но подобные чувства следует прививать с детства. Рационально они не возникнут.
А что касается институций… Существуют очень простые вещи, которые у нас не делаются и которые являются главным препятствием для создания гражданских институций. Это — законы, обеспечивающие самофинансирование структур гражданского общества, то есть всевозможных неправительственных организаций. Пока таких законов нет, все наши гражданские организации — содержанки. И в этом качестве они просто не в состоянии быть действительно влиятельными. Существует, по- моему, четыре варианта закона о неприбыльных организациях, но на протяжении 10-ти лет не возник реальный спрос на его принятие. Это хороший показатель гражданской незрелости нашей элиты. Только наличие такого закона позволит создать полнокровное гражданское общество, где есть место не только протестным группам, но и всему многообразию человеческих интересов.
— В течение последних 10-ти лет вы оказывали весьма заметное влияние на ход украинских реформ. Известно, что этот процесс проходил порою под воздействием рекомендаций международных финансовых организаций. Недавний экономический кризис в Аргентине ряд наблюдателей связывают с негативными последствиями вмешательства МВФ. Какова ваша оценка рекомендаций международных финансовых организаций?
— Любые рекомендации могут принести вред, если дословно следовать пословице «Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет». Конечно, в международных организациях существует бюрократия, и она недостаточно гибка. Но кто нам мешает гибко использовать рекомендации международных организаций? Характерный пример — приватизация, где международные рекомендации, законодательно фиксированные модели и реальная практика кардинально отличаются от друг от друга. Многие претензии к приватизации и наших граждан, и международных экспертов абсолютно справедливы. Нам ставят в пример Восточную Европу: венгерскую, польскую, эстонскую практику приватизации. Однако там общество было достаточно зрелым, чтобы создать влиятельный спрос на рыночную экономику. Приватизация в этих странах была следствием рыночных реформ и проходила в естественной для нее рыночной среде. В этих условиях она могла быть и была и более эффективной, и более справедливой.
Однако наша формальная, несправедливая, вульгарная приватизация потому и была такой, что играла принципиально другую роль, нежели в упомянутых странах. В условиях отсутствия влиятельного спроса на рыночные реформы украинская приватизация была не естественным следствием, а локомотивом рыночных реформ. Начатая поэтому в нерыночной среде, она не могла не быть формальной, а потому поначалу и неэффективной. Но, начиная с 2000 года, положительные результаты этого процесса стали статистически значимыми.
Можно ли было подождать? Но, начиная с горбачевских реформ, приватизация шла вовсю. Директора нелегально приватизировали и прибыль, и имущество. Приватизационное законодательство 1991 года направило этот процесс в законные рамки, сделало его более прозрачным и, в конечном счете, более справедливым.
— Развитое гражданское общество существует по преимуществу в странах, где значительный вес имеют социал-демократические и либеральные идеи. Что, по вашему мнению, объединяет, что жестко различает демократов и либералов?
— Если говорить об экономической стороне дела, то, мне кажется, что социал-демократия до конца 50-х годов занимала позиции, близкие к коммунистической идее, к идее государственной собственности, энергичного перераспределения богатства в пользу бедных и так далее. Но впоследствии она все более и более усваивала центристские установки. Чем богаче становилась Европа, тем менее популярными становились идеи радикального уравнивания. Мне представляется, что сейчас социал-демократия отличается от либерал-демократии тем, что социал-демократы в большей степени согласовывают реализацию рыночных идей с адаптацией к ним населения. Либералы, мне кажется, безапелляционно считают эти идеи правильными и не склонны к столь активному диалогу с населением. Я думаю, успех социал-демократии обусловлен именно тем, что она соотносит темп изменений с возможностями населения адаптироваться к этим изменениям. Любой наш прагматичный политик в ближайшие 10 лет будет вынужден действовать в этом узком диапазоне: проводить либеральные реформы в экономике, но в прочной социальной оболочке. Другого пути у Украины просто нет.
— Социал-демократия стабильно пользуется поддержкой в большинстве европейских стран, но особое распространение она получила в североевропейских странах с сильными пуританскими этическими традициями, в которых население тщательно и жестко соблюдает нормы права, в том числе относительно финансовой сферы. Какова роль моральных норм в создании эффективной экономики, нуждается ли украинское общество в изменении морального климата, в коррекции морально-психологических установок, если желает добиться экономического прогресса?
— Мы наблюдаем довольно успешный капитализм в совершенно разных культурах и в очень отличающихся моральных контекстах. Конечно, есть много общего в культуре стран христианского мира. Но капитализм развивается успешно и в странах Дальнего Востока, где в большей степени царят буддистско-конфуцианские идеи. Национальная культура не препятствует развитию капитализма, но воссоздает его в национальных формах. Культурное различие между северной Европой и южной очень велико, что не мешает Италии и Франции быть не менее развитыми, чем Швеция. Несомненно, пуританизм и тотальное законопослушание способствуют богатству, но и в других культурных координатах это достижимо. А отказаться от своей культуры — это слишком дорогое удовольствие даже для того, чтобы стать богатым. Поэтому, несомненно, никто такой задачи не может поставить перед народом, он сам перед собой такой задачи не поставит. Значит, мы будем строить свой капитализм — украинский. Украинский капитализм означает, что общепринятые универсальные экономические институты будут адаптироваться нашей культурой. Поэтому я и говорю, что есть французский капитализм, шведский, итальянский, и они, будучи содержательно тождественными, существенно разнятся в своих внешних проявлениях. А украинское общество создает свой капитализм, и осознание этой исторической задачи было одной из главных причин моей поддержки с 1989 года идеи государственной независимости Украины. Если в стране экономические отношения строятся на основе чужой культуры, будут созданы ущербные, неконкурентоспособные формы экономики.
— Но все это не мешает добиваться уважения к праву и требованиям морали.
— К сожалению, наша история приучила нас значительную часть наших отношений решать вне рамок закона. И вот здесь нам придется учиться. Рыночная действительность будет нас жестко учить дисциплине и законопослушанию, и именно поэтому значительная часть населения негативно воспринимает произошедшие перемены. Конечно, и качество жизни реально ухудшилось, но я думаю, когда человек говорит, что живет хуже, то часто он имеет в виду, что для поддержания прежнего качества жизни он вынужден работать значительно больше, быть ответственнее и дисциплинированнее.
