Может быть, звучит парадоксально, но в прошедшем многомесячном избирательном марафоне главной проигравшей стороной стали политические силы, которые еще пять лет назад во многом определяли настроения избирателей, — это левые и левоцентристские политические силы. Безусловно, правы те политологи, которые охарактеризовали эту избирательную кампанию как борьбу избирательных технологий, а не борьбу идеологий, что было характерно для прошлых лет. Мы столкнулись с отработанными на Западе современными манипулятивными технологиями, при которых в сознание избирателей навязывались иллюзии реальных перемен и реального участия каждого избирателя в судьбе нации. Основными субъектами, пусть и в новой форме, выступали: образ врага (действующая власть) и образ спасителя нации. В общем-то, классическая расстановка пропагандистских акцентов, применявшаяся еще в период первых буржуазных революций, современными стали только сами технологии их доставки в сознание избирателя.
Отдельные высказывания, как правило, из левого лагеря, утверждавшие, что идеологически главные политические игроки суть одно и тоже, а рвущаяся к власти «народная оппозиция» есть та же бывшая так называемая провластная номенклатура — утонули в потоке взаимных обвинений и разыгравшихся по всей стране шоу-представлений.
Результатом этого обычного пропагандистского обмана явилось постепенно растущее недовольство как отдельных людей, активно принимавших участие в «революционных» событиях, так и ряда политических сил, почувствовавших себя обиженными при «дележе пирога». Люди увидели, что в органы власти, в том числе на местах, возвращаются бывшие «сильные мира сего», которые плоть от плоти есть порождение старой власти. Более того, которые по различным причинам ранее скомпрометировали себя или показали свою несостоятельность как руководители. Думаю, ближайшее время, с учетом надвигающейся избирательной кампании 2006 года, преподнесет нам предостаточно политических кульбитов и скандалов.
Главной причиной успеха правых сил на выборах, я считаю, явилось то, что им удалось сформировать в сознании избирателей иллюзию борьбы простого народа с представителями крупного олигархического капитала. А то, что движущей силой оранжевой революции являлся не менее крупный капитал, осталось за кадром.
Если отбросить всю пропагандистскую шелуху, то надо признать, что в последние три года уровень демократии в Украине значительно возрос. У оппозиции были реальные возможности как в донесении до масс, так и в отстаивании своей позиции, не говоря уже о том, что во многих регионах они просто контролировали ситуацию, поскольку имели и имеют большинство в органах местного самоуправления. То, что власть не всегда умело пыталась противостоять колоссальному давлению, только играло на руку ее противникам и достаточно эффективно использовалось оппозицией в пропагандистских целях.
Основной причиной практически равного разделения электората между двумя основными претендентами, конечно, явился «внешний» фактор — отношение избирателей к России и Западу. Можно сказать, что предварительно мы прошли тест на нашу будущую политическую интеграцию. Другое дело, что оппоненты не стеснялись при этом использовать привычные образы «москалей» и «бандеровцев». Надеюсь, результаты этого теста позволят правящим политикам не наломать дров при решении вопроса нашей интеграции и реально не расколоть Украину на два государства. Это игра с огнем.
В данной ситуации идеологические различия основных политических игроков уже не имели принципиального значения. То, что многие политические силы, считающие себя центристскими, заняли скорее выжидательную позицию, чтобы впоследствии просто примкнуть к победителю и сохранить свой статус при власти, подтверждается событиями, последовавшими после окончания избирательной кампании. К слову сказать, эти партии и называют себя центристскими, чтобы всегда иметь возможность для подобного маневра. Впрочем, отсутствие четко выраженной идеологии есть тоже идеология, идеология простого желания власти.
Все-таки я уверен, что не разрушу чьи-то иллюзии, если скажу, что к власти в стране пришли политические силы с явно выраженной правой идеологией, как бы тщательно наши оппоненты и не старались это скрывать. Это политики с крайне либеральными взглядами на экономику или национальными взглядами по своей ментальной сути. Почему-то, за исключением партий, вышедших из расколовшегося Народного Руха Украины, да, пожалуй, господина В.Пинзеника, все остальные не очень любят признаваться в своих правых взглядах.
Объединенные социал-демократы после выборов 2002 года вошли в правительственную коалицию на основе неформального большинства в парламенте. Почему неформального? Да потому, что законодательно нигде не было закреплено ни само парламентское большинство, ни принципы формирования коалиционного правительства. Это был реальный шанс изменить саму систему власти и, самое главное, значительно повысить ее эффективность и социальную направленность. Впервые за многие годы Украина получила модель политической ответственности власти. Поэтому в том же 2002 году стал вопрос проведения политической реформы и соответствующих изменений в Конституции Украины. Устранение перекосов в распределении полномочий между ветвями власти было и есть единственным путем демократизации жизни. Не удивительно, что именно политические силы, называющие себя левыми и левоцентристскими, явились основным носителем демократических преобразований, а правые (любящие называть себя демократами) оказали жесткое сопротивление политической реформе. Модель правления правых во все времена предполагает достаточную степень концентрации власти, — это одна из основ правой идеологии, которую нельзя скрыть под личиной демократии.
Идеологически правительство В.Януковича, безусловно, было центристским, а то, что в него входила СДПУ(О), несомненно способствовало приданию экономическим реформам социального характера. Против этого не могут возразить даже наши оппоненты. Очевидно и то, что наше сотрудничество с левыми фракциями при принятии социально направленных законов дало ощутимый эффект. А самым ярким примером этого может служить серьезная совместная работа над разработкой политической реформы. Ведь не зря же один из реальных вариантов проекта неофициально назвали проектом Медведчука-Симоненко-Мороза.
Много споров в 2003 году вызвала идея о возможной коалиции левых и левоцентристских сил в будущих политических конфигурациях. Правда, нападали в основном именно господа справа, так как, я думаю, они более других боялись и боятся подобных альянсов. В 2004 году только единый кандидат от левых и левоцентристских сил мог серьезно вмешаться в борьбу с основными кандидатами на президентский пост. Это в корне могло бы изменить ход кампании и иметь реальный результат. Но все заявления лидеров КПУ и СПУ на эту тему носили лишь пиаровский характер, и в результате всей левой и левоцентристской идеологии был нанесен колоссальный ущерб. К игре по правилам основных кандидатов лидеры коммунистов и социалистов готовы не были.
Участие СПУ в нынешнем правом правительстве, уверен, не имеет серьезной перспективы, тем более с учетом уже реального проведения политреформы. Альянс одного из самых последовательных сторонников политреформы с ее самыми ярыми противниками скорее выглядит мезальянсом. Но от власти до оппозиции — всего один шаг. Правда, дрейф руководства СПУ вправо в последние годы очевиден, и я не уверен, что он не будет продолжаться дальше.
Для защиты наших во многом общих принципов — принципов левой идеологии — от власти правых сил мы можем и должны противопоставить альянс сил левых и левоцентристских. Только это поможет Украине стать частью европейской демократии, а не ее придатком.
