Медиаволонтер Анна Домбровская вместе с хлебом доставляет газету «День» в прифронтовые города и села Донбасса. Другие небезразличные устраивают толоки, убирают озера и окружающие дворы, а некоторые — идут на неутомимую борьбу против застройщиков исторического центра. Во многих городах на пятом году войны хватает терпения и рвения плести сетки и готовить разные вкусняшки для наших защитников... Это все — разные грани гражданского общества. И идет речь не только о предоставлении определенной помощи, но и проявлении активной гражданской позиции. Вместе с этим не секрет, что некоторые общественные организации создаются для пиара или имитации бурной деятельности, которая подрывает доверие к явлению активизма в целом. Поэтому как отделить «зерно от плевел», и где регуляция государством «третьего сектора»? Эти вопросы особенно остро возникли после распространения обязанности декларирования на членов антикоррупционных общественных организаций. После презентации аналитического доклада Национального института стратегических исследований «О состоянии развития гражданского общества в Украине» «День» задал их руководителю группы ее авторов, заместителю директора НИСИ, кандидату исторических наук Василию ЯБЛОНСКОМУ.
«НАМ ВСЕ ЕЩЕ ПРИСУЩА «ДЕТСКАЯ БОЛЕЗНЬ»
— Гражданское общество сыграло решающую роль во время Евромайдана, агрессии на Донбассе. Но существует такой феномен «сдвинутого привлечения» (shifting involvements), который означает, что активность граждан является эпизодически ситуативной и сориентирована на определенную конкретную проблему. Можно ли исключать подобную ситуацию и в Украине? Какие сейчас тенденции в развитии гражданского общества вы бы назвали?
— Действительно, есть такой феномен, и не только в гражданском обществе. Это собственно феномен человеческой психологии, которая имеет свои этапы развития — ознакомление, наивысшая заинтересованность и спад. Точно так же, как происходит вспышка, а затем спад интереса к резонансному топ-событию в информационном пространстве. Субъективный момент заключается в том, что активность нашего гражданского общества достаточно часто подобна бурной эмоциональности ребенка. Когда он чем-то заинтересовался, то хочет все и сразу, а когда не выходит — начинается апатия, разочарование, где-то плач или агрессия. Такая все еще присущая «детская болезнь» свидетельствует, что наше гражданское общество активно, но достаточно молодо и находится на этапе становления.
Часто спрашивают: «А когда у нас все будет хорошо?». И когда я начинаю говорить о Моисее и 40 годах, хотя 25 из них мы уже прошли, сразу энтузиазм пропадает. Этап смены гражданского общества — самый длинный. Можно принять институционные, законодательные изменения, но для того, чтобы человек воспринял идею и сделал своим способом поведения, нужно время. И в этом контексте важен вопрос образованности, уровень которой упал в Украине. Ведь важно не только фонтанировать идеями, но и знать, как их реализовать, иметь на это ресурсы и силы.
Что касается трендов последних лет, очевидно, волонтерское движение остается наиболее весомой составляющей гражданского общества. Некоторые структуры институционализировались, другие — трансформировались от сугубо волонтерских к предпринимательским проектам. Прекрасно, когда самоорганизация общества перетекает в ведение социального бизнеса. Примером этого является открытие своих дел ветеранами АТО и переселенцами. С другой стороны, патриотический запал, вызванный Революцией Достоинства и российской агрессией, выполнил свою функцию, закрыв пробелы в обороне, когда фактически все общество работало на то, чтобы остановить агрессора. На его место пришло государство, и это правильно. Ведь гражданское общество при всей своей активности не может «тягаться» с государством в этой сфере — на то есть бюджетное финансирование. Волонтеры сейчас занимаются «точечной» помощью, там где она наиболее нужна.
Сейчас распространяется практика создания ОСББ, что также можно назвать формой гражданского общества. Благодаря процессу децентрализации происходит активное включение общества в общественные дела.
Ну и, конечно, контроль со стороны граждан за деятельностью власти. Кое-где даже создается впечатление, что у нас власть хуже, чем пять лет назад. Но это не так, просто более организованными и требовательными стали граждане и более открытой власть.
ВАСИЛИЙ ЯБЛОНСКИЙ / ФОТО УКРИНФОРМ
«ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО» ДИСКРЕДИТИРУЕТ ИДЕИ НАСТОЯЩЕГО»
— Ряд общественных организаций заявляют о существующем сейчас давлении на гражданское общество — целенаправленная кампания дискредитации активистов, которые борются с коррупцией, регистрация президентских законопроектов, которые устанавливают дополнительные требования для отчетности общественных организаций. Правоохранительные органы открывают производства, обвиняя общественные организации в присвоении средств. Можем ли мы сегодня говорить о наступлении на гражданское общество со стороны власти?
— Мы должны понимать, что нет консолидированного понятия «власти». Она большая, разносторонняя, разноцветная, где присутствует много игроков. Так же де-факто не можем говорить о консолидированном понятии «гражданского общества». Там тоже есть много разных игроков, и их деятельность не всегда является беспрекословно светлой и правильной. Гражданское общество всегда должно отвоевывать свою территорию во власти. Если увидим, что эта территория уменьшается, то можем говорить об угрозах. А в действительности конфликты — это способ существования демократического общества. Без них мы не увидим толчок, дискуссию, развитие. Другое дело, чтобы конфликт не переходил грань, не появлялись угрозы жизни, здоровью граждан.
Понятно, что для разных ситуаций нет универсального ответа. Есть общественные организации, которые имеют определенную цель, последовательно идут к ней. Как происходит финансирование таких организаций — это отдельный вопрос, главное, чтобы оно не выходило за пределы законодательства. Есть общественные организации, которые я бы назвал гибридными. Потому что в действительности они призваны защищать не членов этой организации, а создаются для обслуживания каких-то третьих лиц. Это может быть политическая сила, представитель бизнеса. И достаточно часто под общими лозунгами защиты демократии, прав человека, потребителей и т.д., происходят манипуляции. Есть «фасадная демократия», а такое положение вещей я бы назвал «фасадным гражданским обществом». Когда есть структура, менее или более активная деятельность, но на самом деле, прикрываясь правильными лозунгами, формально не в нарушение законодательства они фактически выполняют деструктивную функцию. Происходит дискредитация настоящего гражданского общества и его идей. Я бы не назвал это массовым явлением, но оно присутствует.
— Как это пресечь?
— Окончательно избавиться от этого невозможно, очевидно, но стремиться к нормальному состоянию надо. С одной стороны, это вопрос реформы законодательства и органов правопорядка, независимых судов. И второй момент — это поднятие общей культуры общества. Но эти два пункта не являются быстрыми в исполнении, в конце концов, идет яростное сопротивление изменениям. Это как инфекция в организме. Как говорят, с лекарствами грипп переносится семь дней, а без лекарств... целую неделю. Можно какие-то антибиотики использовать, загнать проблему или болезнь в глубину, но лучше от этого не станет. Организм — то есть государство и общество — должен перебороть эту инфекцию. Например, в тоталитарных государствах все «решается» достаточно быстро. Заниматься несанкционированной общественной деятельностью просто перестают, потому что она начинает угрожать существованию. Но это не решение вопроса, через поколение проблема проявляется с новой силой.
«НАИБОЛЬШАЯ УГРОЗА СЕГОДНЯ — РАЗОЧАРОВАНИЕ»
— Нужно ли вводить публичную отчетность для общественных организаций? Сейчас этот наиболее обсуждаемый вопрос в третьем секторе. Каково ваше мнение?
— У нас в стране еще с советских времен одна из самых сложных отчетностей — финансовая. Но система такова, что можно подавать правильные отчеты, формально придерживаться законодательства, однако в действительности — его грубо нарушать. Усложнять формальную отчетность нет нужды. О коррупции речь не идет, так как гражданские активисты не государственные служащие и не причастны к распределению государственных ресурсов. Я соглашаюсь с мыслью, что в значительной мере это является местью чиновников общественным активистам и попыткой просто помешать их деятельности. Ведь чем больше бумаг, тем больше времени люди будут тратить на бюрократию и тем меньше заниматься собственно проблемами, для которых создана та или иная организация.
— Какие главные вызовы перед украинским гражданским обществом и государством в целом вы можете назвать?
— Демократия прямо зависит от того, насколько граждане самоорганизованы или организованы в разные общественные организации. Конечно, не «для галочки», а действительно проникаются общественными проблемами, решают их. Формула достаточно простая: больше гражданского общества — меньше государства, больше государства — меньше гражданского общества. Мы должны понимать, что власть эффективна лишь в том случае, когда она не тотальна и имеет меньше полномочий. Конечно, это не касается таких сфер, как национальная безопасность, оборона, внешняя политика и других, которые традиционно принадлежат центру. Решение других проблем должно спускаться ниже от центрального уровня на уровень области, местной громады. Все то, что позволяет деньгам далеко «не отходить» от людей, является эффективным. Сейчас много делается в этом направлении, но оно дает лишь первые результаты. Поэтому если говорить о том, какие сейчас вызовы и угрозы стоят перед гражданским обществом, то, во-первых, есть большая опасность разочарования достаточно значительной части общества в изменениях. И мы должны понимать, что здесь очень важным является сотрудничество с международными институтами. Ведь благодаря их адвокации стал возможен целый ряд изменений — электронное декларирование, децентрализация, реформа местного самоуправления и другие дела, которые буквально отбирают «лакомые куски» из рук власти и передают все это в управление гражданам. Поэтому достаточно важно для общества не терять этих темпов и желания творить перемены, поскольку как историк могу утверждать, что за любой революцией идет контрреволюция. Разочарование и опускание рук, очевидно, является наибольшей угрозой для всех перемен.
Кроме того, мы должны понимать, что огромные усилия прилагаются со стороны России для раскола общества, когда происходят «вбросы» «представители востока — запада», «богатые — бедные». Любая линия демаркации отрабатывается по полной, постоянно «забивает» такие колки в сознании граждан. И иногда рядовые граждане готовы верить во все что угодно. Стоит сложная проблема ограничения этих влияний. Наша сила — в разнообразии. В гибридном противостоянии много значат асимметричные ответы. Один из них заключается в нас самих. Да, мы проигрываем в традиционном информационном пространстве, но даем «отпор» в соцсетях и формировании сильного гражданского общества. Нужна разработка определенных стратегий, политик и применение их со стороны государства и со стороны третьего сектора. Сдвиги есть, но впереди еще много работы.
