Поводом для написания этой статьи стал, на первый взгляд незначительный, почти технический «ляп» украинских парламентариев, которые в приложении к Постановлению Верховной Рады Украины от 25 декабря 2012 года № 11-VII (коим утверждены «предметы ведания» парламентских комитетов), отнесли к компетенции Комитета по вопросам европейской интеграции (цитирую) «обеспечение межпарламентских связей в рамках сотрудничества Украины с... Западноевропейским союзом (ЗЕС)». Проблема или скорее абсурдность ситуации заключается в том, что Западноевропейский союз прекратил свое существование 30 июня 2011 года.
• Техническая сторона ситуации очевидна: за основу проекта постановления № 11-VII взяли его предшественника — постановление ВР «О перечне, количественном составе и предметах ведания комитетов Верховной Рады Украины шестого созыва», принятое 4 декабря 2007 г., когда ЗЕС еще был жив и здоров. В запале разделения должностей, комитетов, приемных, секретарш и служебных автомобилей с личными водителями председателям фракций ВР было не до какого-то там ЗЕС — аббревиатуры, которая большинству народных избранников абсолютно ничего не говорит. Однако эта досадная «ошибка» как зеркало отражает изъяны украинского парламентаризма и искривленные критерии оценки эффективности работы единственного законодательного органа, которые сегодня навязывают обществу. Воспользовавшись этим случаем, хочу поделиться с читателями некоторыми мыслями об украинском парламентаризме.
Наверно, начать следует с напоминания, чем является и для чего создан парламент. Во всем мире парламент — один из главных институтов власти, который отвечает двум основополагающим критериям: 1) выступает представительским органом; 2) является единым законодательным органом, почему его иногда называют «законодательным собранием» или с английского «легислатурой». Все остальное, как например, контрольные функции, назначение даты проведения очередных и внеочередных выборов в органы власти, импичмент президента, согласие на назначение или назначение на должность судей, назначение или утверждение всего правительства, или только его председателя, высказывания кабинету вотума недоверия — все это дополнительные парламентские компетенции, без которых легислатура будет исполнять (и исполняет) свою роль в демократическом конструкте государственной власти.
• Первый основополагающий признак парламента, то есть его представительский характер, касается в первую очередь процедуры выборов. В отличие от президента или правительства, где победитель или победители получают все, парламент априори должен более-менее точно отражать политические вкусы всей страны. Какой бы непрофессиональной, малоэффективной или даже вороватой не оказалась легислатура, справедливые и честные выборы обеспечивают законодательной власти легитимность именно через ее наиболее представительский характер среди всех органов власти. Аргумент «бачили очі, що купували» или же, за кого голосовали, вынуждает любого ответственного гражданина не только охаивать законодательное собрание, но и брать часть ответственности за их «профнепригодность» на себя и вместо того, чтобы готовить взрывчатку — внимательнее изучать программы и биографии кандидатов в народные избранники на следующих выборах и уделять больше времени убеждению своих друзей, соседей и коллег по работе, почему нельзя голосовать за одних и следует голосовать за других политиков.
Допустим, парламент избран. Честно и справедливо. Теперь народным избранникам следует научиться принимать качественные законы, за что им, собственно говоря, и платят приличные зарплаты, одаривают льготами, предоставляют замечательно оборудованные офисы в центре столицы и целый штат помощников. Качество принятых законов и других законодательных актов — главный критерий оценки эффективности деятельности парламента.
Причем в случаях, например, пресловутого языкового закона или выбора между ратификацией Соглашения об ассоциации с Евросоюзом и договора о вступлении в союз таможенный, выбор перед парламентариями является достаточно простым и его должна прямо и непосредственно определять идеологическая позиция партии и каждого отдельного депутата. В таких случаях мы ожидаем от парламентариев лишь честности и порядочности (другими словами, не продавать свой голос даже за большие деньги и не уступать грубому давлению власть предержащих).
• Однако большинство законопроектов ставят законодателей перед намного более сложным выбором, поскольку они (законопроекты) имеют не идеологический, а технократический характер. Например, ни одна партийная идеология не ответит однозначно на вопрос, нужно ли и каким образом имплементировать в отечественное законодательство требования Директивы о рынках финансовых инструментов (т. наз. MIFID). Еще сложнее, когда законопроекты ставят законодателей перед непростыми морально-этическими дилеммами, на которых нет однозначно правильных ответов: урегулирование пересадки смертельно больным пациентам органов доноров-жертв аварий с повреждениями, несовместимыми с жизнью, но без разрешения последних или их родственников; правовое урегулирование суррогатного материнства; (де-криминализация помощи в осуществлении добровольного суицида (право на эвтаназию) и тому подобное.
• Есть ли у хоть одной украинской партии или парламентской фракции выразительная, хорошо продуманная и обоснованная позиция хотя бы по одному из этих вопросов, над которыми спорят лучшие умы человечества? Сомневаюсь...
Но вернемся к нашему «короткому курсу теории парламентаризма». Если парламент принимает плохие, экономически вредные или/и прямо антигуманные законы (принял же Рейхстаг в 1935 году Нюрнбергские расовые законы, которыми возвел расизм и антисемитизм в ранг официальной государственной политики Третьего Рейха), появляется вопрос целесообразности парламентаризма как такового. Если планка некачественного законотворчества достигает какого-то критического предела, появляется матрос Железняков, который повторяет бессмертную фразу: «Караул устал ждать». Иногда, как в случае Пиночета или Пак Чон Хи, это может пойти на пользу странам, которые, в частности благодаря периодам концентрации власти в руках своих диктаторов, теперь входят в клуб экономически самых развитых государств мира — Организацию экономического сотрудничества и развития. Иногда, как в случае бессменного гаитянского диктатора Франсуа Дювалье (более известного как Папа Док), с роспуска парламента могут начаться долгие десятилетия кровавой бессмыслицы «негритюда», приведшего страну к десятилетиям внутреннего террора, экономической катастрофы, а ее население — к полному обнищанию.
Независимо от возможных последствий, факт остается фактом: парламент, который прекращает выполнять хотя бы одну из своих основополагающих функций (быть представительским органом или продуцировать адекватное законодательство), тем самым поневоле затрагивает вопрос своей нужности в системе органов государственной власти. Такую легислатуру без серьезных рисков для своей политической карьеры может распустить популярный глава государства или смести народ, который устал «кормить дармоедов». И если первая угроза нынешней ВР сейчас явно не угрожает, то второй опасностью на месте членов отечественного парламента, рейтинг доверия (полной поддержки) к которому с мая 2011 года, согласно опросам Центра им. Разумкова, не поднимался выше 5%, я бы не пренебрегал.
• А теперь спросим себя, отражает ли нынешний состав парламента вкусы украинских избирателей? Можно утверждать, что по большей части да, хотя соломоново решение ЦИК «не устанавливать результаты выборов» в пяти т. наз. «проблемных округах», которое впопыхах приветствовал Европейский парламент, заложило мину замедленного действия под легитимность нынешнего состава украинской легислатуры. Не нужно быть конституционалистом, законодателем или даже политологом, чтобы открыть сайт ЦИК, посмотреть результаты выборов в 194-м одномандатном избирательном округе — и убедиться в абсурдности позиции Комиссии под руководством Владимира Шаповала. До сих пор сайт Центризбиркома свидетельствует, что после обработки 100% протоколов в 194-м округе Булатецкий Николай Иванович, набрав 32 554 (или 40,97%) голосов, победил свою ближайшую конкурентку Жуковскую Валентину Борисовну на 12 373 голоса, или на 15,5%. А дальше идет выделенный красным болдом вывод (или скорее приговор ЦИК) — «невозможно установить результат». Не знаю, с чем поздравляли ЦИК европарламентарии, а мне сразу вспомнилось Министерство правды из бессмертного «1984» Джорджа Оруэлла.
• Хотя, с другой стороны, чему особо удивляться, если в ЕС давно бытует шутка, что «НЕТ» ирландцев на референдумах о внесении изменений в учредительные договоры ЕС (выраженное в 2001 и 2008 годах) в действительности означает «давайте попробуем еще раз»?
Следовательно, зеркало политических вкусов украинских избирателей из отечественного парламента версии 7.0 выходит достаточно мутное. Может, лучше обстоит дело с качеством работы новоизбранной легислатуры? И тогда следует закрыть глаза на определенные трансформации воли избирателей в процессе подсчета голосов и считать (как когда-то Марадона), что рукой УИК, ОИК и ЦИК водил сам Господь Бог?
И здесь мы возвращаемся к злосчастному «ляпу» в первом же серьезном (не обрядово-процедурном) документе, который приняла Верховная Рада. У меня нет никаких претензий к Ефремову, Тягнибоку, Мартыненко, Симоненко и Ковальчуку, которые выступили «инициаторами законопроекта», поскольку ни один из них никогда не был замечен в искренней заинтересованности европейским правом или институционной структурой общевропейских объединений. Однако у меня поневоле возникают серьезные сомнения относительно профпригодности 11 депутатов, записавшихся в парламентский комитет по вопросам европейской интеграции и голосовавших за принятие постановления №11-VII: неужели перед тем как нажимать кнопку «ЗА», нельзя было прочитать полстраницы «предметов ведания» собственного комитета?! Эти сомнения только усиливает тот факт, что среди этих одиннадцати — профильный (евроинтеграционный) вице-премьер в правительстве Тимошенко, главный дипломат-международник «Батьківщини» и нынешний председатель этого комитета Григорий Немыря, а также четверо депутатов, которые были членами этого же комитета в Верховной Раде предыдущего созыва (Ирина Геращенко, Елена Нетецкая, Иван Кириленко, Степан Курпиль).
• Есть у меня вопрос также и к дважды министру иностранных дел и многоразовому (почти неизменному) председателю парламентского комитета по вопросам евроинтеграции Борису Тарасюку, который хоть и воздержался от поддержки названного постановления, но не подсказал своим коллегам по фракции и по комитету, что они голосуют за откровенный абсурд (обеспечение межпарламентских связей с международной организацией, самораспустившейся полтора года назад). Не знаю, по каким мотивам члены евроинтеграционного комитета Виктор Балога и Петро Порошенко голосовали против постановления №11-VII, но их позиция оказалась наиболее профессиональной и адекватной в этой абсурдной и досадной ситуации.
В принципе, имея опыт работы в аппарате ВР, я никогда не утешался слишком высокой оценкой образовательного и профессионального уровня наших парламентариев. Впрочем, их часто подстраховывал и выручал аппарат ВР, который в лице научно-экспертного и юридического управлений, а также секретариатов профильных комитетов называл белое белым, а черное — черным, указывая на откровенную неадекватность, неконституционность или внутреннюю противоречивость результатов законотворческой деятельности некоторых парламентариев. То ли новые депутаты так увлеклись распределением комитетов и должностей в них, что забыли показать проект постановления №11-VII профильным подразделениям аппарата, или (что намного хуже) в аппарате также никто не слышал о смерти Западноевропейского союза, хотя и годами катался на заседание его Парламентской Ассамблеи за казенный счет...
• И еще один вопрос появляется в связи с «казусом ЗЕС». За постановление «О комитетах Верховной Рады Украины седьмого созыва» проголосовали 339, то есть конституционное большинство народных депутатов. Голосовали лично, причем каждая парламентская фракция отдала «за» большинство голосов своих членов. В последнее время, прежде всего благодаря движению «Чесно», общество внимательно следит за тем, выполняют ли народные депутаты конституционную норму о персональном голосовании и голосуют ли они в унисон с позицией партий, по спискам или при поддержке которых они попали в ВР. В принципе, такой контроль важен, но «казус ЗЕС» замечательно иллюстрирует, что нельзя ставить сугубо процессуальные критерии на главное место в общественном контроле и в общественной оценке деятельности Верховной Рады. Будет ли считать «Чесно» Раду эффективной и адекватной, если народные избранники личным голосованием без участия «тушек» криминализируют гомосексуализм, внедрят цензуру или предоставят одной из зарегистрированных в Украине религиозных организаций статус государственной церкви?
Хочется верить, что история с ЗЕС так и останется досадным недоразумением, отдельным исключением в работе нового созыва отечественной легислатуры. Если же нет, и описанный выше «ляп» — лишь увертюра к будущим законодательным «свершениям» ВР седьмого созыва, раньше или позже не только у меня появится вопрос, не лучше ли сэкономить 516 млн гривен, выделенных отечественной ВР на законотворческую деятельность в 2013 году, а может и все 935 млн, предусмотренных на содержание депутатов и аппарата ВР, если единый законодательный орган продуцирует законодательные акты такого качества?
