Игорь БУРАКОВСКИЙ, профессор Национального университета «Киево-Могилянская Академия»:
УМНЫЙ УЧИТСЯ НА ЧУЖИХ ОШИБКАХ
— Активное переосмысливание опыта экономических реформ и эффективности экономической политики в Латинской Америке сегодня не является чем-то новым. Материалы на эту тему следует рассматривать как продолжение достаточно длительной дискуссии о стратегиях экономического развития (преодоление отсталости) в целом и роли внешних факторов в частности.
Еще задолго до современных финансовых потрясений экономики латиноамериканских стран оказались восприимчивыми к внешнеэкономических шокам, обусловленным, в принципе, традиционными причинами: резкими колебаниями цен на сырьевые и полусырьевые товары, процентных ставок на международных финансовых рынках, достаточно резкими изменениями в объемах и направлениях движения потоков капитала.
Следует особо отметить, что на фоне вышеназванных процессов в странах Латинской Америки довольно часто менялась экономическая стратегия и политика, хотя для объективности следует сказать, что такие изменения в целом ряде случаев были обусловлены именно воздействием внешней экономической среды.
Концептуальные основы экономических изменений в странах Латинской Америки после второй мировой войны связывают с именем Рауля Пребиша, возглавлявшего Комиссию ООН по Латинской Америке. Именно Рауль Пребиш впервые предложил концепцию разделения мира на индустриальный центр (север) и сырьевую периферию (юг). По мнению Пребиша, индустриализация стран континента должна привести к распространению новых производственных технологий, росту занятости, производительности труда, сократив тем самым восприимчивость региона к негативному воздействию внешней среды в форме резких колебаний цен на сырьевые товары. Именно эти рассуждения легли в основу стратегии импортозамещающей индустриализации, основными инструментами реализации которой была защита национальных производителей посредством пошлин, квот, тарифов и других ограничительных мер, предоставления субсидий. Если говорить кратко, то импортозамещение в известной степени способствовало развитию тяжелой промышленности, которая позже стала основой национальных экономик. Экономики демонстрировали достаточно пристойные темпы роста. В то же время, индустриализация нуждалась в значительных средствах, заимствование которых на мировых рынках привело к драматическому росту внешней задолженности стран региона. К тому же, капиталоинтенсивные производства требовали импорта иностранных комплектующих, что неминуемо вело к росту зависимости от мирового хозяйства, которую страны пытались уменьшить.
В 1982 году Мексика официально заявила о неспособности обслуживать внешние долги, что знаменовало собой поиск новых подходов к разработке экономической политики. И уже в конце 80-х годов постепенно был достигнут консенсус относительно того, что модель экономического развития, базирующаяся на протекционизме и активном вмешательстве государства в экономику, себя исчерпала. К тому же, пример стран Азии свидетельствовал в пользу необходимости осуществления реформ, сориентированных на развитие рыночных механизмов. И хотя политика в отдельных странах во многом отличалась, но в целом для Латинской Америки в то время были присущи общие элементы: стабилизация (преодоление инфляции), усиление фискальной дисциплины, дерегуляция и приватизация, уменьшение таможенных тарифов на импорт и т.п. Международная экономическая конъюнктура способствовала масштабному притоку иностранного капитала, что вместе с отмеченными раньше мероприятиями экономической политики привело к восстановлению экономического роста после кризисного периода 1983—1990 гг.
Мексиканский финансовый кризис 1994—1995 гг. показал восприимчивость экономики латиноамериканских стран к финансовым проблемам в регионе, следующий Азиатский кризис продемонстрировал восприимчивость к шокам в мировой экономике. И хотя ситуация в различных странах складывается сегодня по-разному, но в целом регион отреагировал на эти события попытками углубить рыночно ориентированные реформы.
Положительный и отрицательный опыт стран Латинской Америки дает возможность сделать несколько весьма важных для Украины выводов. Во-первых, экономическая политика должна быть последовательной и рыночно ориентированной, требующей от государства значительно большей «квалификации», чем прямое регулирование экономических процессов.
Во-вторых, реализация неправильно выбранных приоритетов может проявиться только через определенный период времени, но уже тогда экономические последствия могут быть просто разрушительными.
В-третьих, страна должна бороться не только за привлечение иностранного капитала, но и за то, чтобы его «удержать» в экономике. А это опять-таки требует обдуманной экономической политики.
В-четвертых, фискальная дисциплина в широком смысле этого слова должна быть альфой и омегой экономической политики.
В-пятых, даже во времена стабильности и положительной экономической динамики следует реально оценивать внутреннюю и внешнюю экономическую ситуацию и объективно оценивать возможные масштабы потенциального кризисного потенциала отдельных отраслей, экономических решений. Конечно, этот перечень не является исчерпывающим, а сами выводы могут показаться слишком общими, но, по моему мнению, опыт Латинской Америки убедительно свидетельствует, что сознательное или несознательное пренебрежение именно такими очевидными вещами рано или поздно приводит к практически мгновенному развертыванию кризисных процессов, последствия которых преодолеваются в течение многих лет.
А поэтому возникает неоригинальный вопрос, усвоит ли Украина латиноамериканские уроки.
Сергей ТОЛСТОВ, директор Института политического анализа и международных исследований:
«ДОРОГИЕ ДЕНЬГИ» — СЕБЕ ДОРОЖЕ
— Любая форма экономического курса, рассчитанного на создание «дорогих денег», сокращение спроса и расширение иностранного заимствования, в том числе для стабилизации обменного курса национальной валюты, покрытия бюджетного дефицита — путь к экономической катастрофе. При любом варианте экономической политики единственный рациональный путь — тот, который ведет к использованию относительных преимуществ страны в плане создания новых и использования существующих факторов производства, увеличения конкурентноспособности на основе научной и технологической емкости экономики. Это предполагает либо создание благоприятных условий для формирования национального капитала, либо привлечение транснациональных корпораций, которые согласились бы создавать в стране автономные центры, ориентированные на передовые технологии и отрасли производства. Поскольку во многих странах Латинской Америки, в том числе Перу, Колумбии, Бразилии, Эквадоре (за исключением, может быть, Уругвая, Чили, Коста-Рики) экономика нестабильна и в значительной мере зависима от политики иностранных заимствований и капиталовложений, в том числе государственных займов, то в случае ухудшения мировой экономической конъюнктуры и срочного изъятия иностранных инвестиций, экономический крах в этих государствах неизбежен. Если приводить примеры, то даже несмотря на самое лояльное отношение к Южной Корее и многомиллиардную экономическую помощь от МВФ, азиатский кризис 1996 года вычеркнул эту страну из списка претендентов на роль экономических лидеров.
Что касается массовых социальных протестов, когда десятки и сотни тысяч людей в какой-то момент начинают действовать по стереотипам и правилам поведения толпы, то это возможно в большинстве стран Латинской Америки, особенно в крупных городах. Но почти невозможно в Украине, за исключением полярных, относительно гомогенных территорий вроде Донбасса или Львова. В большинстве регионов Украины просто невозможно представить себе массовые выступления людей, движимых общим интересом. Украинская толпа — это скорее скопище людей, подозрительно относящихся друг к другу, говорящих на русском, украинском языке или суржике, являющихся православными УПЦ, УПЦКП, греко-католиками, иудеями, протестантами и т.п. При том, наиболее активные представители этих сообществ, каждое из которых по существу составляет относительное меньшинство нации, за 11 лет независимости успели заслужить устойчивое неприятие друг друга в других социокультурных и конфессиональных группах. Поэтому представить себе лидеров, которые на начальном этапе могли бы возглавить эту толпу, практически невозможно.
