Перманентные дискуссии вокруг целесообразности ревизии или углубления политической реформы в последнее время стали неотъемлемым атрибутом украинской политической жизни. Ни одна из ведущих политических сил, также как и ни один из значительных политических игроков страны, не обходит этой темы и имеет собственную позицию насчет того, что же все-таки нужно делать с изменениями к Конституции. Но прежде чем разбираться во всех возможных позициях, стоит спросить себя: а почему, собственно, поднялось столько шуму? На самом ли деле вопрос политической реформы является одним из наиболее болезненных не только для политической верхушки, но и для всего украинского общества? В конце концов, какие мотивы движут политиками в их отношении к реформе системы власти в Украине? Попробуем ответить на эти вопросы.
Очевидно, что легче всего это будет сделать в отношении последнего. Мотивы украинских политических сил в любых их политических действиях или заявлениях обычно имеют сугубо прозаический характер. Такой же вывод можно сделать и относительно вопроса конституционной реформы. В программных документах большинства украинских партий вопросу наиболее подходящей для Украины формы государственного правления (каковая и претерпела изменения после так называемой политической реформы) не уделяется никакого внимания. Поэтому понятно, что о каких-либо идеологических основах украинских политических сил говорить нельзя. Из-за отсутствия идеологического компонента очевиден вывод о преобладании прагматических мотивов в определенном отношении партий к политической реформе. Для Партии регионов, Блока Юлии Тимошенко и «Нашей Украины» их позиция объясняется только конкретной политической целесообразностью. Можем представить себе ситуацию, когда Президентом бы стал Виктор Янукович, а БЮТ и НУ образовали большинство в новом парламенте — сохранилось бы такое же отношение этих политических сил к политреформе? Очевидно, что нет. В таком случае регионалы, скорее всего, начали бы говорить о необходимости возврата к системе с сильными президентскими полномочиями, а БЮТ и «Наша Украина» всячески поддерживали бы переход к существующей системе власти. Ведь поддержка ПР реформы была обусловлена только боязнью сильного Президента, которым должен стать Ющенко, так же и нынешние оппозиционные силы не желали изменения конституционного строя из-за желания эти самые полномочия за тем-таки Ющенко сохранить. Политическая ситуация сложилась иным образом, дав партиям возможность не менять своего отношения к изменениям к Конституции. Что касается коммунистов и социалистов, которые принято называть более-менее идеологическими партиями, то ситуация здесь очень похожая. Действительно, коммунисты последовательно выступали за отмену должности Президента и переход к парламентской системе правления. А чем это можно объяснить? Довольно трудно поверить в то, что коммунисты сами верят в свои лозунги. Скорее, это определенный способ достижения двух важных целей: передачи значительной доли полномочий Верховной Раде, которая стала их последним оплотом, и сохранение за собой имиджа последовательных сторонников марксистско-ленинских идей. Так же и социалисты вовсе не против усиления роли парламента в системе украинской власти и поддержки собственной репутации партии умеренно-реформистского характера. Последнее, как видим, им удавалось довольно неплохо на протяжении всего периода украинской независимости. Такими же являются причины негативного отношения к конституционным изменениям и самому Виктору Ющенко. Однако и его позиция была бы поставлена с ног на голову при соответствующих условиях.
Прежде чем вернуться к украинским реалиям, стоит задуматься над тем, какую роль иногда играет формальная конституция и форма правления, вытекающая из нее. Очевидно, что в самом названии «форма государственного правления», которое предусматривает определенное распределение полномочий между тремя ветвями власти и главой государства, кроется тот факт, что она является только чем-то внешним и часто вовсе не определяет сути политического процесса внутри определенной страны. Конституция СССР была самой демократической в мире, однако на самом деле выступала только прикрытием для откровенно авторитарного режима. В то же время довольно недемократические по своей сути слияния власти, отсутствие какого-либо правового контроля за деятельностью парламента и формальная необеспеченность прав оппозиции являются признаками конституционного строя Великобритании, которая вот уже несколько веков считается образцом демократии. Система власти обычно является только формой, а содержание вкладывается конкретными политическими силами и конкретной политической ситуацией в стране.
Поэтому нецелесообразно говорить об абсолютных преимуществах той или иной формы правления, они могут быть только относительными. В своей статье «Опасности президентства» известный американский политолог Хуан Линц попробовал доказать противоположное и для этого пользовлася примерами стран Латинской Америки, где при президентской форме правления в большинстве из них были авторитарные режимы. В конечном счете, он выразил предположение, что президентская форма правления более подвержена авторитарным тенденциям, в то время как парламентская — тенденциям демократическим. Однако такой вывод кажется достаточно поверхностным и неудовлетворительным. Авторитаризм и нестабильность в политической жизни стран Латинской Америки скорее можно объяснить не президентской моделью, а соответствующим уровнем политической культуры и определенных традиций. В этом случае президентская форма правления по существу выступала лишь средством для авторитаризма, но отнюдь не его причиной. Именно поэтому США, государство, политическая культура которого была и является намного более демократической, чем политическая культура латиноамериканских государств, с такой же формой правления является примером стабильного функционирования демократии. Более того, итальянский коллега Линца Джованни Сартори впоследствии правильно отметил, что простой переход к парламентской модели также не сможет решить наиболее острых проблем политической жизни этих стран. Объяснял он это прежде всего тем, что тамошние партии являются парламентско-неприспособленными, т.е. имеют недостаточную партийную дисциплину и не способны к формированию стабильных коалиций или производительной работы друг с другом по схеме большинство — оппозиция. Как видим, многое из этого можно приложить и к украинским партиям, которые обычно выполняют совсем иные функции, чем те, которые они должны выполнять по парламентской модели власти. Так сможет ли простое перераспределение властных полномочий в пользу Верховной Рады улучшить ситуацию в стране? Вряд ли.
В конечном счете, события вокруг президентских полномочий последних двух лет дали понять, насколько малозначимым может быть изменение формы государственного правления. Еще имея значительные полномочия в 2005 году, Виктор Ющенко не смог ими воспользоваться, и потому закономерно допустил поражение собственной политической силы на парламентских выборах 2006 года. Так, в конечном счете, какие могут быть претензии у Президента — если он не в состоянии воспользоваться предоставленными ему полномочиями, то зачем они ему? От того, что он их потерял, ничего, по сути, не изменилось, ведь предпосылки недавнего реванша регионалов были заложены его действиями и бездеятельностью еще во времена предыдущей модели правления. Вернувшись к нашему воображаемому варианту победы на президентских выборах Виктора Януковича, мы можем сделать абсолютно очевидный вывод, что он бы, скорее всего, не допустил победы «оранжевых» сил на парламентских выборах. Опять же приходим к выводу, что настоящая политическая система страны зависит не от ее формы, а ее наполнения, в этом случае — политиков, которые занимают те или иные должности. Таким образом, Ющенко уже не сможет помочь никакая ревизия или последующее изменение политической реформы.
Часто, говоря о нынешних полномочиях Президента, особенно в свете недавно принятого Закона «О Кабинете Министров», называют их подобными полномочиям английской королевы. Однако такое утверждение не соответствует действительности. Более того, нынешний объем власти Ющенко можно сравнить с объемом власти французского президента, который там играет довольно значительную роль. В отечественной литературе Францию часто называют президентско-парламентской республикой, в то время как Украину с достаточно похожим распределением власти между ветвями власти — парламентско-президентской. Однако вышеупомянутые термины являются творениями исключительно украинских ученых и не применяются в мировой политической нации. Существующую во Франции, так же как и в Украине, форму правления называют полупрезидентской или же смешанной (другое дело, что в пределах этой модели возможны различные варианты распределения полномочий — конституционные изменения в Украине состоялись именно в пределах полупрезидентской модели). С формальной точки зрения, нынешнее состояние дел с системой власти в Украине очень напоминает французский аналог. Во Франции, к примеру, президент также формирует правительство на основании партии или блока, который получил большинство в парламенте (и к тому же не имеет даже «собственных» министров иностранных дел и обороны), так же имеет право роспуска парламента (его нижней палаты). За историю Пятой республики во Франции, которая образовалась в 1958 году, было несколько случаев, когда президент и правительство представляли различные политические силы — так же, как сейчас в Украине. Однако политическая культура французской политической элиты не позволяла им обвинять друг друга в узурпации власти и заниматься перетягиванием властного одеяла на свою сторону. В 1988 году во второй раз избранный президентом социалист Франсуа Миттеран для того, чтобы избавиться от оппозиционного правительства, премьера которого он сам назначил после последних парламентских выборов 1985 года, распустил парламент и назначил досрочные выборы, на которых социалисты победили и сформировали собственное правительство, действовавшее в одном русле с президентом. Очевидно, что такой сценарий в украинских реалиях был бы значительно более сложным для воплощения, однако возможным — но только при условии сильного президента и проведения им разумной политики для достижения популярности среди населения.
Та же Франция дала еще один, более ранний, пример того, как личности могут влиять на политическую систему страны. Шарль де Голль, придя к власти в 1958 году и не имея значительных полномочий, сумел за десять лет правления превратить полупрезидентскую республику со слабыми полномочиями главы государства в так называемую суперпрезидентскую, в которой он играл чрезвычайно важную роль. И, в конечном счете, никто не смог укорить его в использовании каких-либо авторитарных методов. Конечно, де Голль был незаурядной личностью, но понятно, что многие из нас, отдавая голос за Виктора Ющенко на последних президентских выборах, надеялись, что его роль в истории Украины будет соответствующей. Когда же наблюдаешь за его правлением, создается впечатление, что из полупрезидентской модели в начале его правления (которую он мог хотя бы попытаться отменить с помощью Конституционного Суда еще в 2005 году) она может превратиться в чисто парламентскую. В этом аспекте интересно, что в некоторых странах, в частности в Австрии, Исландии и Ирландии, президент избирается всенародным голосованием, но его уровень влияния на политическую жизнь настолько низок, что эти государства относят к парламентским моделям правления. Вот чего следует действительно опасаться нашему Президенту.
Противостояние на почве изменений к Конституции для украинского политикума уже давно превратилось в способ достижения собственных прагматических целей. При этом в стремлении внедрить в государстве ту или иную форму правления, которая, на первый взгляд, будет удовлетворять определенную политическую силу, политики преднамеренно или неумышленно забывают о том, какой большой может быть разница между формальной и реально существующей системой власти в государстве. И если для сторонников Виктора Ющенко Закон «О Кабинете Министров» кажется едва ли не катастрофой, которая урезала все его полномочия, то на самом деле практически все их Виктор Андреевич уже утратил еще до того и, что важно, — из-за своей недальновидности. Это не значит, что нормы, которые регулируют полномочия основных ветвей власти в Украине, не играют никакой роли — это значит, что они играют роль только тогда, когда существует сильный центр власти, который способен эти нормы использовать. Беспокоит только то, к чему может привести это использование собственных полномочий откровенно недемократической политической силой, которая сейчас возглавляет правительство и коалицию.
