Могут ли гены предрасположить человека к преступлению? В настоящее время некоторые американские юристы стали использовать подобную «генетическую защиту» в качестве аргумента для облегчения наказания лиц, признанных виновными в совершении убийств. Существуют ли гены алкоголизма? Или гены гомосексуальности, религиозности, склонности к разводам или гены, определяющие, как человек проголосует на выборах? Если вы верите в утверждения ученых, называющих себя «поведенческими генетиками», многие аспекты человеческого поведения так или иначе будут определяться нашими генами.
Заявления подобного рода имеют долгую, часто подвергавшуюся сомнениям историю, уходящую корнями к евгенике (eugenics movement), движению начала 20-го века и его признанному «отцу» Фрэнсису Гальтону (Francis Galton ) в Викторианской Англии. Но какими бы экстравагантными ни были утверждения и социальные преступления сторонников этого движения, включая принужденную стерилизацию тысяч людей (в основном женщин) в Европе и Соединенных Штатах Америки, считается, что сегодня эти заявления стали несколько другими. В настоящее время они словно подкрепляются достижениями молекулярной науки, генетики.
Конечно, многие социальные проблемы имеют место в семьях: наши общества не эгалитарны, люди, живущие в нищете, обычно выращивают детей, которые также живут в бедности. Но, тем не менее, это не делает бедность генетической. Подобным образом дети богатых родителей могут наследовать богатство, но это социальное, а не генетическое наследство.
Разграничение влияния генов и окружения в течение длительного, сложного процесса человеческого развития представляется сложным. Действительно, никогда ни о ком нельзя сказать, что «Икс процентов» какой-то черты характера обусловлено генетически, и y «Икс процентов» обусловлено средой. Эти две составные неразрывно связываются в течение многих лет построения нас самих из сырого природного генетического материала и окружения. Что генетики на самом деле пытаются сделать — это найти способ измерения того, как много из отклонений в некоторых чертах характера в пределах популяции может быть отнесено к генам, и играют ли какие-либо особенные гены роль в образовании этих отклонений.
В то время, как это оказывается возможным для заболеваний, в которых диагноз относительно недвусмыслен, и где только единственный анормальный ген связывается с условием (заболевание Хангтинтона — хороший пример), очень сложно заявить, что особый ген отвечает за то, что вы становитесь алкоголиком или преступником. Гены, безусловно, способствуют формированию нашего поведения, но это поведение в большей степени опосредованно процессами развития, культуры, социального окружения и даже технологией. Невозможно говорить о генах, которые «определяют» какой-либо сложный аспект человеческой мысли или действия.
Возьмем «агрессию». Мы используем это слово для обозначения различных типов поведения. Мы говорим об агрессивных бизнесменах или об агрессивной хирургии в положительном смысле. Но мы также говорим о человеческом агрессивном поведении по отношению к родителям или детям, агрессивных конфронтациях среди футбольных болельщиков или действиях полиции по сдерживанию протестующих. Мы также говорим об агрессивной войне по заработной плате. Являются ли «агрессия» во всех названных смыслах вызванной одним «условием»?
Еще более усложняя дело, одно и то же действие, включающее те же гены, мускулы и так далее, иногда может рассматриваться как агрессивное с криминальной точки зрения и иногда как «выполнение ваших обязанностей». Возьмем, например, случай с британским солдатом Ли Клеггом (Lee Clegg), который будучи на дежурстве в Северной Ирландии, выстрелил и убил подростка, не остановившего свою машину на посте проверки безопасности. Клегг был привлечен к суду, осужден и приговорен к тюремному заключению за убийство, но затем обвинение было признано недействительным, его восстановили в прежней должности в армии и даже продвинули по службе. Таким образом, были ли у него гены криминальной агрессии или он является хорошим солдатом? И если этот «фенотип агрессии» так плохо определен, как мы можем изучать его генетическое обоснование?
К сожалению, это не останавливает людей. Иллюстрация — статья, опубликованная в журнале Science в 1993 году группой под управлением Хана Бруннера (Han Brunner), посвященная исследованию голландской семьи, несколько мужчин из которой были описаны как анормально жестокие. В частности, восемь мужчин, «живущих в разных частях страны в разное время в течение трех поколений демонстрировали «анормальный поведенческий фенотип». Типы поведения включали «агрессивные вспышки, поджоги, попытки изнасилования и эксгибиционизм». По правде говоря, как можно столь разные типы поведения объединять под единственным термином «агрессия»?
Подобная оценка, сделанная в контексте изучения не человеческого, а животного поведения, вряд ли выдержала бы научную проверку. И все же статья Бруннера была опубликована в одном из самых престижных в мире журналов, имеющего солидную влиятельную аудиторию.
Большое значение в этой статье придавалось факту, что каждый их этих, «склонных к насилию», мужчин имели мутацию в коде гена, отвечающего за фермент моноамин-оксидазы (enzyme monoamine oxidase) (MAOA). Может ли эта мутация быть «причиной» совершенного ими насилия?
Бруннер впоследствии отрицает эту прямую связь и отстраняет сам себя от общественных заявлений о том, что его научная группа обнаружила «ген агрессии». В то же время статья сейчас широко цитируется и то, что называлось в подзаголовке «анормальным» превратилось в настоящий момент в «агрессивное поведение». Так, спустя два года после статьи Бруннера в том же журнале Science появилась статья под заголовком «Агрессивное поведение», описывающая мышей, у которых отсутствовал фермент А моноамина-оксидазы.
Группа авторов, в основном французских исследователей под руководством Оливье Касе (Olivier Cases), описала эксперимент над мышами, продемонстрировавший «дрожание, затруднения в ориентации, панику… хаотичный бег, падения, нарушенный сон…склонность к кусанию… сгорбленный позвоночник…». Все эти черты нарушенного развития авторы приводят для выделения агрессии в заголовке статьи и заключительного вывода о том, что эти результаты «подтверждают идею, что, в частности, агрессивное поведение некоторых людей, у которых отсутствует фермент MAOA... прямое последствие недостаточности фермента MAO».
Подобное доказательство, хоть и незначительное, стало частью арсенала некоторых деятелей, например, сотрудников Программы Федеральной Инициативы США против насилия (US Federal Violence Initiative), ставящей своей целью выявление городских детей, которые, как считается, «рискуют» стать жестокими и агрессивными в результате предрасполагающих к этому биохимических или генетических факторов. Эта программа, предложенная Фредериком Гудвином (Frederick Goodwin), занимавшим в то время должность директора Национального Института психического здоровья (US National Institute of Mental Health), с самого начала встретила враждебное отношение по причине потенциальных расистских отголосков, включая повторяемые кодовые ссылки к «городской молодежи, подверженной дурному воздействию». Вскоре после этого Гудвин оставил пост директора. Инициативы организовать встречу, чтобы обсудить его предложения, отменялись несколько раз. Тем не менее, некоторым аспектам исследовательской программы продолжают уделять внимание в Чикаго и других городах.
Пример «генов агрессии» может быть приведен снова и снова в отношении многих других заявлений, пытающихся объяснить генетическое происхождение анормального или нежелательного человеческого поведения. Подобные заявления попадают в заголовки прессы и оказывают воздействие на формирование инициатив в сфере социальной политики. И все-таки, если мы не будем осторожны, не способны на критику попыток применения биологической науки для утверждений о том, какими являются социальные условия, мы можем вернуться в темные дни процветания евгеники.
Стивен Роуз — профессор физики в Колледже Грэшам Лондонского Университета (Gresham College, University of London), Директор исследовательской группы по изучению мозга и поведения в Открытом Университете (The Open University).
