В интервью «Дню» первый президент Украины Леонид Кравчук рассказал о том, как бы он действовал, если бы сейчас был главой государства, а также пояснил, почему выборы, назначенные на 27 мая, являются не всенародным плебисцитом, а, скорее, экспериментом.
— На одном из внеочередных заседаний ВР, представители коалиции упрекали журналистов, что они, дескать, не так освещают деятельность коалиции и симпатизируют Президенту. На ваш взгляд, как сегодня журналистам, аналитикам, экспертам, следует идентифицировать парламент: как действующий или все же распущенный?
— Согласно Конституции Рада на сегодня является действующей, поскольку в Основном Законе не существует такой статьи, которая гласила бы, что в случае роспуска парламента Президентом ВР прекращает свое существование. Есть единственное положение, которое действует во всех случаях: Верховная Рада прекращает свою деятельность в момент первого заседания новоизбранного парламента. Иначе и быть не должно, поскольку не может жить Украина без какой-либо ветви власти. Например, когда Кучма отправлял в отставку правительство в этот же день он подписывал указ о том, что члены этого Кабмина обязаны выполнять обязанности до тех пор, пока не будет избран новый состав Кабинета Министров. Или, скажем, Президент идет в отставку. В этот же день его полномочия берет на себя председатель Верховной Рады. А сегодня в президентском Секретариате говорят, что парламент перестал существовать. Рада досрочно распущена, но это отнюдь не значит, что ее нет в целом.
— А всевозможные решения, постановления или законы, которые принимает нынче парламент, легитимны или нет?
— Собственно говоря, те решения парламента, которые были приняты одновременно с решением Президента о роспуске, они есть действующими. А когда мы говорим о последующих решениях Рады, давайте исходить из того, что в действие они не вступают.
Я, откровенно говоря, не знаю, как мне трактовать указ Президента о досрочном прекращении полномочий ВР, поскольку в моем представлении, Президент имеет право распускать парламент, основываясь только на 90-й статье Конституции. Однако Президент трактует свое право более широко. То есть исходя из этого, за какое-либо нарушение Конституции, получается, Верховная Рада может объявлять импичмент Президенту. Но ведь в Конституции есть статья, которая четко регламентирует эту процедуру. Я веду к тому, что никто не имеет права самовольно решать такой судьбоносный для государства вопрос. А, возвращаясь к вашему первому вопросу, могу сказать: если бы я был журналистом, я ситуацию описывал бы таким образом, чтобы не было брутального издевательства над одной из ветвей власти, чтобы не было журналистами решено, дескать, парламента уже не существует и так дальше. Это ведь совершенно некорректно, когда к той или иной ветви власти демонстрируется неуважение и это становится нормой жизни. Кто-то может сказать: «Так они ведь это заслужили». Да, к сожалению, заслужили. Но не бывает людей или белых или черных: заслужили все. Так что надо прекратить обижать, следует жить в правовом поле.
— Правовое поле — это, надо полагать, Конституция. Но ведь в нынешней ситуации Основной Закон не определяет, кто из сторон прав, кто виноват…
— Мне трудно не согласиться с вами. Да, действительно, в Конституции есть погрешности и белые пятна. Ее можно трактовать, кому как захочется. Но не следует забывать о том, что есть соответствующие органы, задачей которых и является трактовка законов. Если это — Конституция, решающее слово за Конституционным Судом. Если закон — свое слово должны сказать прокурор, суд.
— Есть риск, что решение Конституционного Суда затянется. Что тогда?
— Тогда у нас законодательная ветвь власти не будет выполнять свои полномочия. А жить без нормативных документов невозможно. Если бы в Конституции было написано так: в случае роспуска Верховной Рады, парламент перестает функционировать как законодательный орган, а его функции на себя перебирает Президент. Тогда бы все было ясно. Но в Конституции ни единого слова не сказано о том, что Президент может своими указами, регулировать такие вопросы, как, скажем, бюджет. Вот сейчас Президент дает поручение Кабинету Министров финансировать проведение выборов, а в бюджете это не предусмотрено. Как в таком случае действуют в цивилизованных обществах? Собирается элита и совместно заявляет: «Да, мы видим, что толку с нас уже не будет, потому что мы не можем договориться и управлять страной. Давайте мы проведем досрочные выборы». У нас же применяется формула Ельцина: те соглашаются, те не соглашаются, а Конституционный Суд молчит.
— Парламентарии от коалиции публично заявляют о том, что Президент готов задействовать внутренние войска. Такой сценарий, на ваш взгляд, реален?
— Я в это не верю. Зная Виктора Андреевича, а я беру на себя смелость говорить, что я его знаю, мне не верится, что он может выдать директиву, которая задействовала бы войска. Войска это, во- первых, кровь. Во-вторых, в Конституции или законах не написано о том, что войска принимают участие в политических разборках. Это исключено. Если в ход пошли войска, это все: Конституция растоптана. Это война. Поэтому я рекомендовал бы парламентариям успокоиться, и в своих выступлениях ссылаться исключительно на Конституцию и законы, и ни на что более. Когда в обществе присутствует напряжение, комментарии должны быть очень деликатными, без крутой риторики. Если ты неопытен — лучше молчи, если ты провокатор — тебе не место во власти. Это же очень серьезные вещи, мы же государство, в конце концов! Вот, скажем, пришли депутаты к Президенту. А заместитель главы Секретариата (Виктор Бондарь. — Авт. ) говорит, дескать, вы уже не депутаты. Таких людей, которые публично демонстрируют незнание Конституции, надо либо учить, либо уволить. Ну, не может такой человек сидеть, я подчеркиваю, при Президенте, и говорить подобные вещи! На кого в итоге будет падать тень? На Президента.
— Намедни депутаты от коалиции обратились к президентам, правительствам и парламентам европейских стран, а также к межгосударственным организациям с просьбой делегировать в Украину своих наблюдателей. Как вы считаете, третья сторона, к которой нынче апеллирует ВР, может разрешить украинский политический конфликт?
— Моя позиция состоит в том, что это внутреннее дело Украины. Украина должна иметь силу и мудрость для того, чтобы решить этот вопрос самостоятельно. Однако мы подали пример с привлечением представителей других государств в 2004 году. Тогда был тут и Квасьневский, и представители Совета Европы. Так что нельзя говорить, что тогда это было правильно, а сейчас нет. То есть тогда, во время президентской кампании мы продемонстрировали, что мы не можем сами решить проблему. И сейчас это решение также означает, что мы не в состоянии самостоятельно выйти из кризиса. А в итоге мы обижаемся, что на нас смотрят как на неуклюжих, что нас куда-то не принимают, что к нам применяют двойные стандарты и так далее. А кто в этом виноват? Мы сами.
— Сейчас, анализируя ситуацию, складывается впечатление, что ни одна из сторон не слышит оппонента. Как долго такое может длиться?
— Долго длиться не может, это факт. Однако у нас такое поведение, судя по всему, становится традицией. Извините меня, но после Пасхального обращения Президента к народу трудно говорить о его готовности к компромиссу. Я, к слову сказать, надеюсь на то, что Президент понимает, из какого зала он произносил эту речь. Это Собор! Это София! Оттуда говорят только самое важное и самое справедливое. По меньшей мере, так должно быть. Это не просто улица или даже парламент. Это Собор. А Президент сказал о том, что дороги назад нет. Таким образом, этими словами он закрыл возможность внутреннего диалога. В то же время и премьер, и парламентарии говорят о том, что они готовы делать шаги навстречу. Кстати, они даже сделали шаг, из-за которого собственно Президент и досрочно остановил полномочия Рады, а именно, дисбаланс в коалиции и попытку узурпировать власть. Они сказали, что готовы вернуть состав коалиции к отметке 238. Кстати, я предложил, чтобы это не выглядело лишь риторикой, принять соответствующий закон. Я не хочу сказать, что выступаю против выборов. Я хочу, чтобы Конституционный Суд принял свое решение и чтобы выборы были выборами, а не экспериментом. А выборы 27 мая — это будет именно эксперимент. Поэтому я предлагаю принять закон, чтобы депутаты понимали, что выход из фракции означает выход из парламента. А дальше необходимо на надлежащем уровне оформить закон о выборах. Ну, как такое может быть, чтобы один человек определял весь список? Люди ведь знают пять-шесть депутатов, а остальные это кнопкодавы. Ведь есть же опыт других стран, когда партия выставляет на округ три-четыре кандидата, и избиратели определяются. В таком случае люди могут сравнивать и видеть, кого избирают, а сейчас у нас действует принцип кота в мешке. А, представьте себе выборы 27 мая? Что, Тимошенко не попадет в парламент? Или Виктор Федорович, или Симоненко? Так опять ведь те же люди придут, причем, я хочу особо выделить: они придут озлобленные из-за выборов. И в итоге, не дай Бог, мы будем иметь конфликт еще серьезнее, нежели есть теперь.
Я обратился и к Президенту, и к премьеру, и к председателю ВР и призвал их сделать шаги навстречу. Я сказал им: это же не ваше личное дело. Вы же не на базаре выясняете отношения, у вас Украина за плечами! У меня складывается впечатление, что на них нашло какое-то затмение. Они забыли об Украине, они думают исключительно о власти. Вы посмотрите, сегодня даже церковь призывает к перевыборам. Церковь стала агитпропом!
— Леонид Макарович, сегодня среди возможных сценариев дальнейшего развития ситуации звучат тезисы о вероятном отделении востока и юга страны. Такое возможно?
— Если избирательный процесс не будет остановлен и выборы на востоке и юге не состоятся, а к этому все идет, будет два парламента: Восточной и Западной Украины. Это уже политически территориальное разделение. А политически территориальное разделение — это две Украины. Я даже боюсь произносить эти слова…
Именно поэтому я сейчас призываю их остановиться. У меня сегодня нет ни к кому претензий. Я не претендую ни на какие должности, я хочу быть услышанным.
— Допустим, действующим Президентом Украины сегодня является Леонид Кравчук. Что бы он сейчас сделал?
— Я, во-первых, не выдал бы такой указ…
— Предположим, вы его все же выдали. Как бы вы действовали далее?
— Я, когда был Президентом, не раз отменял свои указы. Все ошибаются, так что в этом нет ничего постыдного. Я отменял очень важные указы. Мы с Ельциным приостановили свои указы по Черноморскому флоту по моей инициативе, чтобы не произошло конфликта. Поэтому я сейчас немедленно приостановил бы действие указа о роспуске ВР и сказал: давайте сядем и по-доброму решим, как нам выйти из кризиса. Это первое. Второе. Я бы пришел в Верховную Раду, собрал бы всех депутатов и от коалиции, и от оппозиции и в режиме прямой трансляции попытался объяснить парламентариям, к чему мы можем прийти, если не решим конфликт при согласованности всех и вся. Ну, и третье, на мой взгляд, крайне важное. Я бы обратился через парламент ко всем органам власти — Генеральной прокуратуре, Конституционному Суду без каких либо намеков и давления: примите решение не для себя, а для Украины, потому что сейчас исторический и решающий для нас час. А если после этого я бы не был услышан, тогда я вынужден был пригасить конфликт. Как? Исключительно в рамках закона.
