«У людей больше мыслей по поводу целей, нежели по поводу методов их достижения», — эту закономерность общественного мнения вывел американский социолог Хэдли Кэнтрил, и в сегодняшней Украине мы наблюдаем ее отчетливые проявления на уровне разговоров о том, как нужно «переформатировать» страну, чтобы у нас наконец-то зацвела демократия. В украинских оценках противостояния двух внутренних социально-политических доктрин — «национально-демократической» и «индустриально-пророссийской» — зачастую ускользают от внимания современные тренды культурной глобализации и вестернизации, которые сегодня притягивают Юго-Восток, возможно, не меньше, чем Запад и Центр страны. Вполне ясно, что сначала происходят культурные изменения, а потом уже экономические и политические.
А еще уходит из виду то, что «расколотая» между двумя цивилизационными ориентирами страна, согласно логике американского политолога Сэмюэла Хантингтона, пока что удерживается и не распадается, вопреки всем скептикам соборной украинской действительности. Можно перечислить целый список механизмов, которые поддерживают нынешнюю соборность Украины. Но детальней хотелось бы остановиться на одном из этих возможных факторов, довольно-таки основательном и связанным с отношениями общественно-политических «групп в себе» и «групп для себя», о которых пишет Дмитрий Ольшанский в работе «Основы политической психологии».
В СЕБЕ, ДЛЯ СЕБЯ И В ИДЕАЛЕ
«Группа в себе» — это большая социальная группа, лидеры и представители которой занимают в обществе влиятельные позиции и могут фактически выступать «плеймейкерами» на социально-экономическом поле страны, но не до конца понимать свое особенное положение в общественной системе и не обладать формальной политической властью в стране. Ольшанский приводит в пример буржуазию на закате феодального строя, когда реальные деньги уже принадлежали ростовщикам, а номинальная власть все еще была у обнищавших аристократов, по ночам ходивших к этим самым ростовщикам закладывать фамильные реликвии. Разумеется, со временем «группа в себе» осознает свою силу и начинает стремиться к социальным переменам, чтобы ее экономическая власть стала государственной. То есть речь идет о превращении в «группу для себя».
«Группа для себя» — это также большая социальная группа, чьи лидеры и солидная часть представителей уже осознают свое особенное социально-экономическое положение в обществе и, стремясь изменить социальное устройство под себя, становятся более активными и целеустремленными в общественно-политической жизни страны. В данном случае Ольшанский, продолжая ссылаться на закат феодального строя, в качестве примера отмечает постепенную политическую подготовку к буржуазному перевороту. «Группа для себя» обновляет социальные и государственные структуры под свои интересы, и все это, соответственно, утверждается в новых правовых формах.
В идеале же может существовать и «группа для других», которая осознает свою взаимозависимость с другими большими социальными группами и отказывается от монопольного доминирования во властных структурах, стараясь построить «общенародное государство». В этом контексте Ольшанский проводит параллели с утопическим социализмом и акцентирует, что вся динамика смены государственно-политических и правовых устройств в истории человечества была и остается сменой форм господства тех или иных больших социальных групп.
УКРАИНСКАЯ СПЕЦИФИКА
Переходя к отечественным особенностям «групп в себе» и «групп для себя», следует отметить несколько моментов. Во-первых, экономический фактор не всегда подходит для того, чтобы полноценно определить положение той или иной общественной силы в политической системе страны. Ведь тот же Хантингтон, выделяя мировые географические цивилизации, отталкивается, прежде всего, от культурно-идеологических позиций больших социальных групп в разных регионах мира. Во-вторых, не исключено, что стабильное развитие общества может обеспечиваться таким типом борьбы, когда одна большая социальная группа стремится завладеть политической властью, чтобы с помощью государственных рычагов задавать всей стране, в первую очередь, свой культурно-идеологический тон, а другой большой социальной группе госвласть нужна в основном для того, чтобы установить свой экономический диктат в стране.
Период украинской независимости показывает, насколько наша общественно-политическая система сложна и своеобразна. Сегодня мы наблюдаем торжество донецких бизнес-групп в качестве уже одной большой и состоявшейся «группы для себя», за которой стоит значительная поддержка юго-восточных избирателей. А в 1990-х они в большей мере были «группами в себе», уступая в политической сфере киевским и днепропетровским ФПГ. Наряду с этим, украинские национал-демократы, вышедшие из тени в конце 1980-х, по идее, должны были взять власть в 1991 году в свои руки и, опираясь на серьезную поддержку в западных и центральных областях, комплексно установить в Украине свои культурно-идеологические правила игры, но этого не вышло. Не получилось и после событий 2004—2005 годов, которые дали определенные возможности. Тем не менее, с 2005-го большая политика в Украине строится уже не столько на борьбе ФПГ, сколько на противостоянии между «национально-демократической» и «пророссийской» доктринами, за которыми стоят лидеры, партии, общественные и финансовые силы, а самое главное — большие группы украинских избирателей.
Последние годы в нашей стране активизировались разговоры и призывы к тому, чтобы «национально-демократическая» Украина помогла «индустриально-пророссийской» Украине переосмыслить свое отношение к политике и убедиться в правильности национально-демократического курса. Но какие за этим могут стоять риски?
Во-первых, все та же общественная закономерность, которая заключается в том, что у людей больше мыслей по поводу целей, нежели по поводу методов их достижения. Во-вторых, искусственными политическими методами практически невозможно в краткосрочной и даже среднесрочной перспективе изменить социально-политическое сознание целых регионов. Как минимум, потому, что это сознание исторически формировалась более длительными сроками. И, наконец, в-третьих, мы не может отрицать вероятность того, что сегодняшние социально-политические реалии Украины являются наиболее приемлемыми с точки зрения нынешнего состояния украинской государственности и общества в целом. Понятно, что с этим тезисом трудно будет согласиться, как минимум, 63% украинцев, которые, согласно последним данным Центра Разумкова, считают, что события в стране развиваются в неправильном направлении. Но история, политическая — в частности, слишком сложна, чтобы оценивать ее, исходя только из социально-экономических настроений граждан.
Помимо всего прочего, мы также должны учитывать, что заставить все регионы Украины смотреть на политическую реальность страны одинаково сможет разве что «очень сильная рука» с помощью неестественных и весьма жестких методов. Здравое объединение должно происходить на основе конкретных идеалов, которые не сводятся к первичным потребностям.
К слову, согласно данным того же Центра Разумкова, сегодня украинцы больше всего доверяют Церкви (почти 64 %). Эксперты же отмечают, что, несмотря на самые разнообразные приверженности граждан к различным церквям, религия в Украине за годы независимости стала одним из системообразующих факторов поиска идентичности, и при этом украинское общество выработало в себе терпимость к иноверцам. И происходит это на фоне стабильно низкого уровня доверия к политическим институтам, в том числе и к политическим партиям как силам, призванным отстаивать интересы больших социальных групп.
