«День» продолжает дискуссию о том, что стоит сегодня за определением «украинский националист» (начало см. в №№ 114, 128, 133). Тождественно ли оно понятию «патриот»? Насколько изменилась его интерпретация по сравнению с советской эпохой? На эти вопросы пытаются ответить наши эксперты.
Федор СТРИГУН, художественный руководитель Национального академического украинского драматического театра имени Марии Заньковецкой, народный артист Украины:
— Во-первых, не надо слово «националист» привязывать к другим словам, как это очень часто делают. Для меня националист — это человек, который любит свою Родину. Себя я также считаю националистом. Я это слово очень люблю. Я люблю эти взгляды, потому что человек, любящий свой край, будет, я в этом искренне убежден, уважать и других.
Националистами нужно называть Богдана Хмельницкого, Тараса Григорьевича Шевченко, Ивана Яковлевича Франко, Лесю Украинку, братьев Тобилевич... Также и Лысенко, и Старицкого, и Петлюру, и Грушевского. Я уж не касаюсь ранних периодов. И члены Кирилло- Мефодиевского братства — националисты. Очень печально, что в свое время превратили это слово во что- то похожее на матерное. А это слово очень благородное.
Я уж не говорю об использовании слова «шовинизм». Почему-то больше всего его употребляют по отношению к украинцам. И абсолютно несправедливо. Хотя, с другой стороны, я рад, что так говорят. Потому что тогда я понимаю, что мы — патриоты своего государства. Вот мы были на гастролях в Симферополе, и там я увидел такие слова: «Украинские оккупанты, прочь из Крыма!» Никогда не думал, что нас так назовут... Я считаю, что в душе каждый народ, каждый деятель, который служит народу, является националистом. И это понятие одинаковое как в Украине, так и в России, Беларуси, Англии, Америке, Франции, Японии, Китае. Хотя мы никогда не называем японцев японскими националистами. Или немцев — немецкими. Не нужно связывать национализм с национал-фашизмом, и все будет нормально.
Александр МАЛЫХИН, преподаватель истории Донецкого государственного колледжа:
— Для меня понятие «украинский национализм» — это, прежде всего, наша история. История политики, духовности, литературы… И как бы кто не относился к самим идеям украинской государственности, считаю, что их нужно, в первую очередь, уважать. Потому как наряду с советской эпохой у нас была и другая эпоха, которая называлась становлением украинской нации. И за эту идею многие заплатили своим здоровьем (а кто и жизнью) в тюрьмах, многие были вынуждены уехать из страны. Так что отрекаться от этого нельзя. Нельзя отрицать идеи национализма полностью — что-то можно наверняка взять полезное. Единственное, что я не приемлю, — это насилие во имя национальной идеи. Как показывает история, подобные акции всегда плохо заканчивались для их организаторов. А еще хуже, когда идеями национализма прикрываются те, кто не имеет к этому понятию никакого отношения.
Надежда СКОРОБОГАТЬКО, эколог:
— Для меня патриотизм — это, в первую очередь, мой город, моя страна… Раз уж я живу в Украине, то беспокоюсь о ее будущем. Говорю, правда, на русском языке, однако считаю, что это — не главное. Ведь неважно, на каком языке мы общаемся, важно, что из этого общения мы выносим для себя… А украинских националистов уважаю, потому что, на мой взгляд, это люди, имеющие свои принципы и умеющие их защищать. Да и пострадать, если надо… Пример того же Вячеслава Чорновила очень ярко подтверждает образ настоящего патриота и националиста в хорошем смысле слова. Хотя у этого понятия есть ведь и обратная сторона — те же чеченские экстремисты, которые ради своих националистических идей готовы пойти на убийство. А это недопустимо… Никакими идеями нельзя оправдать пролитие крови.
Евгений КИЗЕРНИС, адвокат:
— Патриот — это патриот, а националист — это националист. Лично я никогда эти два понятия не смешиваю. Будучи литовцем по происхождению, я считаю себя патриотом Украины, поскольку здесь родились мои родители, мой сын, а к понятию «украинский националист» отношусь без восторга. Считаю любой национализм, независимо от приставки «украинский» или любой другой, признаком дефицита интеллекта и культуры.
Василий ШКЛЯР , писатель:
— Украинский националист — это человек с обостренным чувством собственного достоинства, а поэтому он болезненно переносит принадлежность к униженной нации и, соответственно, глубокое разочарование происходящим сегодня. Вместо обещанных прав и свобод украинский националист за последние десятилетия получил только идентификационный код. По существу, это одинокий волк, которого не понимают даже так называемые ура-патриоты. Его трагедия усиливается все большим убеждением в справедливости слов великих предшественников: нация, которая не освободит себя до наступления демократии, практически не будет иметь шансов на свободу. Его боль обостряется еще и тем, что у него нет даже обычных банальных утех. Он не испытывает психоза радости от успехов наших футболистов. Потому что, если, скажем, в бельгийском «Прюгге» один игрок разговаривает на украинском языке, а в нашей команде — ни одного, то он будет болеть за бельгийцев. Если негр упрямо выходит на ринг и говорит нашему боксеру «Слава Украине!», а тот молчит, то украинский националист будет болеть за негра. Только внутренний инстинкт подсказывает, что когда- нибудь появится стая, к которой он пристанет, чтобы перегрызть чью-то глотку в борьбе за свободу.
Оксана ЗАБУЖКО, писательница:
— У нас это понятие, предложенное еще советской властью и 70 лет настойчиво повторяемое, интерпретировалось так: каждый, кто помнит, какой он национальности, является националистом и немедленно должен быть ликвидирован в ГУЛАГе. Так что, считаю, на фоне этой исторической памяти (потому что старшие поколения все помнят) размахивать этим понятием неприлично. В Украине я бы на это понятие наложила мораторий лет на десять — пока мы не состоимся, не дойдем до самоосознания как современная европейская нация. А потом уже можно будет говорить, где норма, патология, нормальный национализм. И именно тот национализм, который отождествляется с патриотизмом — словом, утратившим у нас также какие-то пристойные конотации. Национализм должен отождествляться с нормальной гражданской сознательностью нормального гражданина своей страны, который желает для нее благополучия и процветания. У нас сегодня даже элементарно никто не знает, как пользоваться этим термином. Поэтому, как я уже говорила, я бы вернулась к этому разговору лет через десять.
