«Перестройка», Союз трещит по швам, страна еще не опомнилась от войны в Афгане, дефицита, а основы государства уже как десять лет качаются с момента удешевления нефти. «Семья народов», как оказалось, держалась на условностях, которые лопнули сразу после того, как петля «дружбы» начала ослабевать. Конец 80-х. На улицах появляются сине-желтые флаги, и тема украинской идентичности становится трендом. В августе 1989 года начинает деятельность Украинский студенческий союз. Диссиденты, которые раньше либо прятались по кухням, либо сидели по лагерям, получили возможность свободно транслировать мнения. Компартия, которая стремительно теряла поддержку у населения, вынуждена была уступать реалиям.
В 1990 году проходят выборы в Верховную Раду тогда еще УССР. Парламентское большинство образуют коммунисты, Демократические силы сформировали Народную Раду и получили 126 мандатов. Но вместе с тем молодежь остается активной — ей явно недостаточно трети голосов демократических сил в парламенте. Студент Олесь Доний на конференции НРУ заявляет, что демократам нужно большинство голосов. Деятельность студенческого союза активизируется. Начинается подготовка к масштабному протесту, который выливается в первую мирную революцию, так называемую Революцию на граните.
Со 2 октября студенты объявляют голодовку и располагаются на Майдане, ведь в Мариинском парке (изначально запланированном месте проведения акции) было слишком много правоохранителей. Так начались 16 дней протестной акции с пятью требованиями:
• недопущение подписания нового союзного договора;
• перевыборы Верховной Рады УССР на многопартийной основе не позднее весны 1991 года;
• возвращение на территорию УССР украинских солдат, а также обеспечение прохождения военной службы юношами-украинцами исключительно на территории республики;
• национализация имущества Компартии Украины и ЛКСМУ;
• отставка председателя Совета Министров УССР Виталия Масола.
Можно сказать, что именно тогда в октябре 1990 года в новейшей истории Украины началась традиция Майданов, которые не всегда трактуются однозначно и часто являются всего лишь запалом без последующего системного творения. Фактически следующая Помаранчевая революция стала еще одним мирным способом не допустить очевидную несправедливость и узурпацию власти, но при этом не изменить ситуацию в корне. Ведь и потом к власти пришли те, кто был потомками «системы Кучмы», против которой и восстал Майдан 2004 года.
Однако можно сказать, что тогда Россия не ожидала такого развития ситуации. Вернее, Кремль на то время занимался больше внутренними проблемами, а следовательно, и не вмешивался в ход бурных событий в Украине. К сожалению, кремлевская империя сделала соответствующие выводы, и уже в конце 2013-го года российские спецслужбы активно «принимали участие» в очередном Майдане. Стоит вспомнить, что еще бывший председатель СБУ Валентин Наливайченко сообщал общественности, о том, что советник Путина Владислав Сурков приезжал в Киев 20—21 февраля 2014 года (в разгар трагических событий на Майдане) под именем Асланбека Дудаева.
Главной проблемой остался диссонанс между народным протестным порывом и несостоятельностью к государственному строительству. Романтики 90-х годов, сняв с должности Масола, фактически расчистили приход к власти «вульгарных материалистов». И, по словам Владимира Ланового, «контрреволюция в Украине началась с 1994 года». Безусловно, нельзя обвинять пассионарный и откровенный порыв студентов 1990 года. Дело в выводах, в науке «гранита». Все эти 25 лет Украина фактически шла «от Майдана к Майдану», отдавая силы и даже кровь на коротком промежутке, под время, когда необходимо строить государство. Разочаровываясь, подвергаясь фрустрационным настроениям, волны протеста стихали, а на властном олимпе все больше появлялось политических проектов, нежели идеологических партий с четким виденьем развития страны. При этом национал-демократические силы де-факто впоследствии оказались за пределами парламента. Компартия, которую запретил Леонид Кравчук, в конце 90-х была реинкарнирована Кучмой с целью предвыборной политтехнологии — игры на контрасте и из опасения прихода «красных» (по лекалу предвыборной кампании Ельцина в 1996 году).
«ЕСЛИ БЫ ВЕСНОЙ 1991 ГОДА БЫЛ ИЗБРАН НОВЫЙ ПАРЛАМЕНТ, ТО У НАС ТАМ БЫЛО БЫ НАМНОГО БОЛЬШЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ПАТРИОТИЧЕСКИХ СИЛ»
Сергей ЖИШКО, принимал активное участие в Революции на граните, политолог:
— Я думаю, что у Революции на гранате были свои позитивные последствия для возрождения украинскости, возрождения украинской государственности. Это последствия с точки зрения не только самого процесса возрождения, но и с точки зрения тактического противопоставления нового политического мышления старому. Фактически, тогда украинские патриотические силы начали проявлять себя уже в сфере строительства государства. Поэтому такие проявления протеста были необходимы. Другое дело, что в таких протестах могла быть избрана другая тактика, а от того и результаты могли бы быть иными. Это бы ускорило развитие украинского общества. Потому что предложенную в данном случае студентами, молодежью акцию можно сравнить с акцией на Грушевского во время Евромайдана. К сожалению, Помаранчевая революция не смогла ускорить эволюционные процессы в обществе.
Тогда, 2 октября 1990 года, возле стадиона собралось большое вече, где было до ста тысяч человек. Инициаторами его стали Рух, УРП и другие более мелкие патриотические организации. Это вече могло закончиться тем, что масса людей прошла бы через Крещатик и не пошла блокировать Верховную Раду, как это кое-кто хотел, и просто разошлась бы, и тогда потенциал этой протестной акции был бы исчерпан. Но студенты сели на гранит, и постепенно из этого разгорелось более принципиальное противостояние с пятью требованиями. Таким образом, четко себя противопоставила «протестная Украина» — «Украине советской». Власть вынуждена была отреагировать. Я принадлежал к людям, которые считали, что обязательно нужно выполнить требование досрочных парламентских выборов весной 1991 года. К сожалению, была выполнена только норма по устранению премьер-министра Масола. Кроме того, состоялась частичная декоммунизация, так как закрыли здания райкомов. Если бы был избран новый парламент, то он должен был бы этот заряд требований реализовать. Тогда бы вместо «группы 120» Народной Рады, мы имели бы намного больше представителей патриотических сил, может даже большинство, ведь была протестная волна, и ее нужно было для этого использовать.
РИСУНОК АНАТОЛИЯ КАЗАНСКОГО / ИЗ АРХИВА «Дня», 1996 г.
Независимость Украины могла быть провозглашена еще до путча в Москве. На то время компартийная номенклатура еще не переорганизовалась для эффективной реакции и в пассивной форме отступала. Народные массы поднимались, но это не было использовано для новых парламентских выборов. Но случилось так, как случилось. Тем не менее, эта голодовка студентов показала, что в украинской среде может быть безальтернативное и бескомпромиссное противостояние с провластной компартийной верхушкой. Кроме того, такое противостояние может носить мирный характер и приносить политические победы. Поэтому я считаю, что Революция — это было показательное и полезное действие для украинского будущего в целом. Она принесла определенный результат, который, к сожалению, в Украине некому было использовать. Политические силы, которые на то время были антикоммунистическими, были достаточно мощными на волне народного подъема, но с точки зрения кадрового обеспечения они были очень слабыми. Они не имели политического опыта, не имели своих наработок в практическом построении государства. В количественном отношении они также не были достаточно сильны, ведь на то время в Украине было 3,5 миллиона коммунистов, и население было довольно «совковым», сознание которого нужно было еще менять годами. Население это в своей массе не готово было требовать перемен и самим их осуществлять. Именно поэтому мы так долго развиваемся. Поэтому нельзя выдвигать большие претензии к этим людям, так как они поколениями находились в системе советской пропаганды и соответствующего мышления. Сама же партноменклатура не выделила из своих рядов государственнические мощные фигуры. А если общество развивается вяло, то какой может быть власть? На этом все завязано.
«МЫ НИКОГДА НЕ ДОСТИГНЕМ РЕЗУЛЬТАТА, ЕСЛИ ПОСЛЕ СВЕРЖЕНИЯ РЕЖИМА К ВЛАСТИ НЕ БУДУТ ПРИХОДИТЬ КАЧЕСТВЕННО НОВЫЕ ЛИДЕРЫ»
Михаил БАСАРАБ, политолог:
— Мы не можем требовать и ожидать управленческого умения от десятков миллионов украинцев. В действительности ведущая и ответственная роль в этой миссии принадлежит политической верхушке. Первые две революции потерпели фиаско. В настоящее время мы близки к тому, что и третья революция также испытывает неудачи. Все из-за того, что реализовать сопротивление и сбросить режим — это лишь первая задача для всех нас. Мы никогда не достигнем результата, если после свержения режима к власти не будут приходить качественно новые лидеры. После трех революций и в начале 90-х, и в 2005 году, и в 2014 году к власти пришли президенты, которые не способны реализовать системные, глубинные изменения в государстве. Акцент стоит делать именно на фигуре президента, а не на абстрактной элите или коллегиальных органах, например Верховной Раде. Постреволюционное общество требует, лидерства, быстрых и кардинальных решений. Даже сегодня в парламентско-президентской республике в руках Президента основные рычаги для качественного прорыва. Революция на граните — это было лишь начало набивания наших синяков. Тогда мы получили независимое государство. Это главный результат той революции.
***
Революция Достоинства, так же, как оранжевая революция и в конечном итоге первая Революция на граните, по-настоящему революцией так и не стала. Таким образом, ни одно из этих событий не стало в конечном итоге наукой для последующих поколений, которые тяготеют к эмоциональным выплескам, коротким спринтам, а не марафонам кропотливого строительства государства.
