На протяжении многих декад, при администрациях президентов как от демократической, так и от республиканской партий, Америка решала ряд политических задач в сфере энергетики. И определила объективно приоритетные: стабилизировать цены на нефтяном рынке, сокращать как можно более безболезненно собственное потребление, сокращать зависимость от иностранных ресурсов, расширять круг источников импортируемой нефти. Ни одно из перечисленных положений не изменилось при администрации Буша.
Многие наблюдатели полагают, что Буш придерживается нового курса, так как вторжение в Ирак бросает вызов этим объективным задачам. Возросшее количество импортируемой из Ирака нефти скорее всего означало бы возросшую зависимость США от других энергоресурсов относительно нефти, так как дополнительный источник нефти на рынке означал бы падение цены на нее. Это, в свою очередь, означало бы большую зависимость США от импортируемой нефти, особенно от Ближневосточного сектора.
Однако у США в период довоенной программы ООН «Нефть в обмен на продовольствие» был больший контроль над иракским нефтяным сектором, чем ожидается в будущем демократическом Ираке. Если правительству Буша нужны были дешевые, надежные, безопасные и разнообразные источники нефти, то можно было просто повысить эмбарго для Ливии, Ирана, Ирака и Судана и дать нефти фонтанировать.
Американский интерес к иракской нефти не был основан на экономических причинах или причинах, связанных с энергетической политикой. Правительство Буша видело в иракской нефти, прежде всего, важный и критический геополитический аспект. В чьих руках власть над нефтью, в тех руках власть над Ираком.
Власть Саддама коренилась в контроле над вторым в мире по величине нефтяным резервуаром. Он отчетливо понимал роль нефти для своей власти. Перед неотвратимым вторжением и собственным неотвратимым поражением Саддам приказал поджечь иракские нефтяные скважины. Происходившие разрушения и разграбление предприятий и нефтепроводов доказывают распространенное убеждение в том, что контроль над нефтью означает контроль над Ираком.
При подготовке к вторжению в Ирак безопасности и контролю над нефтяными скважинами был отведен несомненный приоритет. Целью было не снижение цен для американцев, и не новые ресурсы, а свержение власти Саддама и установление и единение нового иракского правительства.
Будущее Ирака целиком зависит от уверенности в иракской нефтепромышленности. Но непредсказуемость рынка нефти, тем более в таких нестабильных условиях, заставляет усомниться в том, как правительство Буша справится с поставленными задачами в ближайшие несколько лет.
Логика проста. США должны использовать нефть, чтобы перенести бремя финансирования смены режима от американских налогоплательщиков в Ирак. Все планы по реконструкции Ирака зависят от способности Ирака экспортировать нефть в больших количествах. Если Ирак не сможет поставлять нефть, то президент Буш не сможет сдержать обещаний ни перед иракским народом, ни перед американским, ни перед лицом всей мировой общественности.
До вторжения производительность иракской нефтепромышленности доходила до трех миллионов баррелей в день. Ирак не способен восстановить производительность на прежнем уровне, прежде чем укоренится новое правительство. Любое повышение производительности подразумевает инвестиции в разработку иракских месторождений, для которых, в свою очередь, требуется стабильность в политике и легитимное правительство. Даже правительство Буша не ожидает скорой реализации таких условий.
На самом деле, политическая стабильность — главное условие для роста потенциальной производительности. Подтверждающие исторические примеры — Иран, Кувейт, Россия и даже сам Ирак — говорят о том, что необходимо по крайней мере три года от восстановления политической стабильности до того, как появится возможность достичь более высокого уровня производительности.
Ираку потребуется несколько лет для написания новой конституции, установления легитимного демократического правительства, установления контроля над нефтедобычей во всех своих регионах, для достижения действенности новых законов и привлечения иностранных капиталов в экономику. Также потребуется время для установления отношений с международными нефтяными компаниями и соседними странами в целях технического обучения и наработки опыта ведения нефтяного бизнеса и разработок месторождений для создания собственной нефтедобывающей отрасли.
Таким образом, даже трехгодичный интервал слишком оптимистичен для такого прогноза, так как он предполагает установление демократической формы правления и политическую стабилизацию, достигнутую ко времени прекращения оккупации.
Не нужно объяснять, что ситуация может разрешиться по-разному. Напряженность может оставаться высокой на протяжении многих лет. Не придется, однако, удивляться, если нефтяная отрасль в Ираке вдруг прекратит производство при демократическом режиме. История учит, что при демократическом режиме различные забастовки способны причинить больший вред нефтяной промышленности.
Если Ирак не сможет в ближайшие несколько лет увеличить производительность нефтедобычи, то это поставит серьезный вопрос о состоятельности внешней и энергетической политики США. Как США собирается финансировать долгосрочную реконструкцию Ирака? Кто будет оплачивать существование слабой иракской демократии? Как оправдать оккупацию, если США не способны предоставить необходимую пищу, медикаменты и другую базовую помощь иракскому народу? Это жесткие вопросы. Они — без ответа до тех пор, пока устойчивый демократический режим не обеспечит контроль над уверенным потоком иракской экспортной нефти.
А. Ф. Алхаджи, профессор бизнеса в Колледже управления, Северный университет Огайо (США)
