Глава отечественного оборонного ведомства проинформировал иностранных стратегических советников высокого уровня о планах создать в ближайшее время в ведомстве подразделение во главе с руководителем, который будет отвечать за деятельность относительно проведения реформирования оборонного ведомства. «Нам нужно самым действенным образом использовать помощь наших зарубежных партнеров и Альянса. Поэтому мы учтем опыт, который есть у вас и дадим свои предложения Альянсу для последующих рекомендаций относительно реформирования украинского войска. Мы должны четко осознать и определиться с задачей и целью, какую армию мы должны построить и какой она будет в ближайшем будущем. Вы нам активно в этом помогаете. Мы совместно работаем над этим», — с такой речью выступил министр обороны Украины Степан Полторак в понедельник.
С одной стороны, защитники военных говорят, что это заявление вынужденное и призвано наладить еще большую интеграцию западных советников в отечественное оборонное реформирование. В том числе, с четко определенным ответственным лицом Минобороны, что возьмет на себя «переваривание» всех рекомендаций и объединит их единое целое. Из другой стороны, заявление более чем гибкое и настолько же запутанное. Оно вроде бы свидетельствует о максимальной готовности военного ведомства принимать все западные предложения. Однако фраза «мы должны четко осознать и определиться с задачей и целью» — после «успешного года реформ», достаточно одобрительных (если не сказать, хвалебных) речей государственных, в том числе, экспертных институций, — мягко говоря, удивила. Или на министра клеветали по Фрейду, или решили признать, что с оборонным реформированием не все хорошо, или что-то третье.
Напомним, в МОУ существует Департамент военной политики, стратегического планирования и международного сотрудничества, имеется принятый в июне 2016 года Стратегический оборонный бюллетень (СОБ) с перечнем задач с Матрицей достижения стратегических целей (создан при непосредственном участии советников). Контроль выполнения Указа о введении в действие СОБ возложен на секретаря Совета национальной безопасности и обороны Украины. До этого вполне справедливо можно прибавить, что согласно отмеченной Матрице достижения стратегических целей вплоть до конца 2018 года (то есть, фактически до начала президентской избирательной кампании!) в Украине могут быть военные (а не гражданские политики) министр обороны, его заместители, госсекретарь ведомства и руководители структурных подразделений аппарата Минобороны. А фигура самого министра Полторака устраивает очень многих, даже при условиях натянутых отношений с начальником Генерального штаба. Следовательно, в Украине есть почти все условия для проведения оборонного реформирования.
Однако, невзирая на то, что СОБ признает дефиницию «оборонное реформирование» как «коренные преобразования составляющих сил обороны, направленные на обеспечение их готовности к отражению вооруженной агрессии против Украины и получения необходимых возможностей в соответствии с принципами и стандартами, принятыми в государствах-членах НАТО и ЕС», мы до сих пор имеем немало неразвязанных узлов. Причем, значительное количество тупиков связано вовсе не с дефицитом ресурсов или непониманием советниками сугубо украинской ситуации. Можно взять только несколько признаков, чтобы доказать: эра паллиативов в Украине продолжается. По крайней мере, в сфере строительства обороны.
Например, раздутая численность ВСУ с некомплектом ряда бригад создала прецедент, когда на содержание армии идет свыше 80%. Интересно, что с одной стороны, имело место «перебрасывание вооруженных» средств на все то же содержание ВСУ, а в конце текущего года появились ожидания на финансовые ресурсы, которые могут оказаться не потраченными на раньше запланированные цели в рамках государственного оборонного заказа (ГОЗ). Перевооружение имеет место лишь на тактическом уровне — фактически можно говорить о наличии только двух мощных проектов (ракетных). Да и то, в войска идут единицы вместо сотен образцов новых вооружений. Очевидные вещи руководители не успевают корректировать. Например, известно о катастрофической ситуации с тренажерными комплексами в Воздушных силах ВСУ, но включить их закупку, оказывается, слишком сложно. Или другое решение — выделение военному ведомству 1,4 млрд. грн. на создание боеприпасного производства происходит, невзирая на то, что за подготовку производств отвечает Минэкономразвития. Военные планируют с задачей справиться, но признают, что это — на фоне определенного игнорирования имеющегося потенциала других предприятий.
Только что был преодолен ступор в проекте обеспечения ВСУ средствами связи, как фактически появился новый — в сфере информатизации и обеспечения войск современными АСУ. Неготовность государства создать действенную систему для воплощения новых технологий и развития предприятий ОПК обусловливает ситуацию, когда почти не существует опытно-конструкторских работ (ОКР) на перспективу (в целом можно констатировать, что Минобороны фактически отказалось от финансирования ОКР). А потенциал самих предприятий, которые готовы вкладывать в новые разработки и расширение производств, сводится на нет существующей политикой военного ведомства по ценообразовании. Даже после принятия правительством решения обеспечить возможность развития оборонных предприятий страны (и государственных, и частных) путем включения прибыли 5% на закупленные иностранные комплектующие и 30% — на проведение работ, министром Полтораком были подписаны «Методические рекомендации», которые снизили эти нормы к соответственно 1% и 20%. Но, если подсчитать реальный путь от авансирования работ в рамках ГОЗ до окончательных расчетов, предприятия оказываются неспособными к такому сотрудничеству — себе в убыток. Появились примеры отказа от производств (в частности, в упомянутой сфере производства АСУ для Воздушных сил ЗСУ), а некоторые предприятия просто выносят производства в зарубежные страны — Литву, Судан и даже ЮАР. Государственные же тянут себе лямку на минимуме, забыв об инициативах. Это в то время, когда научная и технологическая база, по определению специалистов, позволяет начинать серьезные проекты, такие как создание национального ЗРК средней дальности или ударного беспилотного авиационного комплекса.
Очень непривлекательна ситуация и в сфере парламентского и демократического гражданского контроля над сектором безопасности и обороны. Парламентский комитет пытается идти путем ограниченного вмешательства — когда появляется «конфликт интересов», для подавляющего большинства негосударственных институций жизнь силовых структур в результате грифа секретности остается в темноте.
Даже законы, которые могли бы помочь армии, находятся в состоянии долговременного рассмотрения. Классический пример — проект Закона о создании и производстве вооружения, военной и специальной техники. На этой неделе проходит очередное согласовательное совещание на заседании у первого вице-премьер-министра Степана Кубива — из-за того, что в правительстве не смогли включить ряд замечаний и предложений.
Кстати, все упомянутое — только верхушка айсберга. Хотя, несмотря на все имеющиеся преграды, национальное войско все же развивается. Как говорят, не благодаря, а вопреки. И, кажется, в сфере оборонной реформы все всех (кроме разве что тех, кто непосредственно на войне) устраивает.
Потому после сопоставления планов и реалий, каждый сам может сделать вывод относительно настоящих причин очередного реверанса военного министра. Тем более что создавать новые подразделения не впервые.
