Выступая на саммите БРИКС в столице Бразилии, Владимир Путин заявил: «В России мы многие годы проводим сбалансированную макроэкономическую политику, ответственно относимся к государственным финансам, поддерживаем стабильность банковского и кредитного рынков, стремимся содействовать укреплению ключевых секторов экономики. Благодаря этому нам удалось удержать экономику страны от сползания к рецессии». На практике это означает, что проводиться политика «затягивания поясов», профицитного бюджета и сокращения социальных обязательств государства. Все это для того, чтобы Россия как можно дольше могло бы продержаться под западными санкциями и продолжать вести войны в Сирии и на Донбассе. По словам Путина, в этом году страны БРИКС, или «пятерки», уже обошли страны «семерки» по объему ВВП по паритету покупательной способности на 12 процентов. Владимир Владимирович не знает, что подсчет ВВП по паритету покупательной способности изобрели богатые страны, чтобы уменьшить число бедных стран в мире, которым богатым странам приходится доплачивать. Принцип подсчета там такой, что стоимость новой «Тойоты» приравнивается к стоимости подержанного «фиата». Помечтать о том, чтобы тебе продали первую машину по цене второй, конечно, можно, но в реальной жизни так не бывает.
Поскольку БРИКС объединяет как раз бедные страны, здесь для сравнения с богатой «семеркой» требуется подсчет ВВП по номиналу, т. е. по пересчету валютных курсов. А в этом случае страны БРИКС (Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки) имеют ВВП, который меньше ВВП стран «Большой семерки» (США, Канада, Япония, Англия, Германия, Франция, Италия) в 1,95 раза. При этом один только ВВП США превосходит совокупный ВВП стран БРИКС в 1,03 раза. И это несмотря на то, что население «пятерки» превосходит население «семерки» более чем в 7 раз. Не говоря уже о том, что, в отличие от «семерки», государства БРИКС никакого геополитического и экономического единства не образуют. Достаточно острые противоречия, как политические, так и экономические, сохраняются, например, между Индией и Китаем. А между ЮАР и Бразилией торговля минимальна. И, вопреки мнению некоторых российских политологов, вероятность создания из БРИКС экономического и политического блока равна нулю. И торгово-экономические связи с государствами БРИКС никак не могут заменить России связи с государствами «Большой семерки». Эту суровую реальность не могут ликвидировать никакие благие пожелания. При этом торгует Россия все больше вооружениями. Вот и касаясь, в частности, отношений с Индией, российский президент подчеркнул: «Мы будем развивать сотрудничество, в том числе и в сферах, которые считаются вооружением, основанным на высоких технологиях». Но на самом деле основным направлением российской экспансии остается не Индия, не Китай, не Южная Африка и тем более не Бразилия, а постсоветское пространство.
Путин на пресс-конференции после бразильского саммита БРИКС прямо намекнул на то, что Россию вполне устроит возникновение хаоса в странах, где свергают более или менее дружественные России режимы: «Когда я смотрю на всё, что происходит, например, в Боливии, о чём я думаю: представляете, возникла ситуация, когда власти нет совсем, все действующие власти от неё отказались. Второй спикер сената... Нужно было принимать какое-то специальное решение Конституционного суда, оппозиция с этим не согласилась. Практически власти нет, безвластие. Очень напоминает Ливию: хотя нет здесь прямого вооружённого вторжения извне, но страна на пороге хаоса на самом деле находится. Это, конечно, тревожный такой сигнал... мы категорически выступаем против какого бы то ни было прямого вмешательства в дела таких стран, как, скажем, Венесуэла. Да, проблемы есть, но венесуэльцы сами в ходе диалога между различными политическими силами должны определить будущее своей страны». Между тем, ситуация в Ливии дестабилизируется прежде всего благодаря поддержки Россией армии фельдмаршала Хафтара. Без этой поддержки Хафтар давно бы договорился с властями в Триполи. В Венесуэле же Николас Мадуро держится главным образом благодаря российской, а до недавнего времени — и боливийской поддержки. Вот почему свержение президента Боливии Эва Моралеса вызвала такой приступ бешенства в Кремле, где теперь спят и видят, чтобы развязать в Боливии настоящую гражданскую войну.
Еще Путин в очередной раз похвастался победой в Сирии: «90 процентов почти территорий освобождено от террористов, и не просто освобождено, а поставлено под контроль легитимного, как я уже сказал, правительства Сирии, чего мы и добивались, что мы и сделали». Об этом российский президент заявляет, по-моему, уже в пятый раз, и повторяет подброшенную ведомством Сергея Шойгу цифру в 90% территории Сирии, будто бы контролируемой правительством Асада. В действительности правительственные войска и их союзники контролируют порядка 60% сирийской территории. Но, как всегда, задача, оказывается, выполнена не до конца, так как остается угроза инфильтрации исламских террористов в Россию (а она, собственно, будет сохраняться до тех пор, пока существует исламский мир) и «у нас еще много задач по идлибской зоне». Таким образом, ждать вывода российского военного контингента из Сирии, вероятно, придется до греческих календ.
Путин высказался и по поводу организации его встречи с Владимиром Зеленским, которую предложил Нурсултан Назарбаев (который нынешний город и бывший президент Казахстана): «дело в том, что сейчас о встрече до «нормандского формата» речи не идет, поскольку мы договорились о том, что будем встречаться в «нормандском формате». Но если уж будем встречаться, так чего же нам суетиться и бегать здесь на неподготовленные встречи? Я думаю, в этом никто не заинтересован: ни я, ни Президент Зеленский. Мы же должны выйти с каким-то результатом. Так-то мы с ним в контакте, мы же разговариваем по телефону. Полный контакт есть, но нам нужно подойти к каким-то решениям». Ответ Путина доказывает, что Зеленский поспешил, согласившись на предваряющую «нормандский формат» встречу с российским президентом, как утверждает Назарбаев. Если это так, то это очередная уступка Москве, которая, однако, на ответные уступки не идет, а хотела бы иметь залог будущей капитуляции Украины. И он опять изложил условия встречи в нормандском формате, не подтвердив ее скорое проведение: «Мы видим заявления, например, министр, по-моему, иностранных дел Украины заявил о том, что Украина вообще может отказаться от Минских соглашений (об этом заявил не глава МИД Украины Вадим Пристайко, а лидер одной из фракций в Раде, что совсем не одно и то же. — Б. С.). Но это как? Мы что тогда будем обсуждать в «нормандском формате»? О чем там может идти тогда речь, я не очень понимаю... Мы видим заявления официальных лиц о том, что в зону, откуда уже отведены войска с тяжелым вооружением, могут вернуться и другие вооруженные формирования, и милиция, и нацгвардия Украины. Тогда все то же самое будет сделано со стороны ополченцев ЛНР и ДНР.
Нужно ли это, если уже войска ушли? Мне кажется, нет... И, наконец, самое важное, и на это я бы хотел обратить и Ваше внимание, и всех коллег, которые здесь присутствуют, это абсолютно ключевой вопрос. Мы слышим тоже от первых лиц Украины о том, что может быть принят другой закон об особом статусе Донбасса. Какой? Ведь это абсолютно ключевая вещь. Если будет принято нечто такое, что не будет согласовано с ЛНР и ДНР, то тогда все мгновенно зайдет в тупик. Ведь весь смысл «формулы Штайнмайера», которая не несет никакого содержания и является просто инструментом принятия, имплементации закона об особом статусе после проведения муниципальных выборов, — там же ничего нет содержательного, это просто формула, причем такая, которая не в полной мере соответствует, кстати говоря, Минским соглашениям. Но мы пошли на это, это компромисс с нашей стороны, мы согласились, но только бы хоть что-то было, чтобы двигаться вперед. А зачем нужна эта формула, если не будет самого закона об особом статусе? Ведь формула нужна для имплементации этого закона. И еще очень важное обстоятельство. 31 декабря заканчивается срок действия этого закона об особом статусе Донбасса. Если он не будет продлен... Вообще-то когда-то европейские партнеры ставили вопрос и прямо просили Украину сделать этот закон бессрочным — не на год, не на два, не на три. И в свое время Порошенко согласился с этим и сказал: «Да, мы должны это сделать, и мы это сделаем». Так ничего и не сделал. 31-го истекает срок. Дальше что? Что мы будем обсуждать в «нормандском формате»? Это вообще ключевой вопрос... Надо развести по всей линии так, чтобы хотя бы пушки не стреляли, чтобы люди не гибли. Это точно надо сделать, и как можно быстрее».
Таким образом, как можно понять Путина, пока не будет принят новый, устраивающий его, закон об особом статусе Донбасса, причем на постоянной основе, т. е. фактически с включением его в Конституцию Украины, встречи с Зеленским не будет. Ни один на один, ни в «нормандском формате». В качестве пряника Путин предложил снижение цены на российский газ для Украины на 25% (хотя Киев его давно не покупает), но при условии отказа от исков и заключения краткосрочных контрактов, и попугал Европу остаоновкой газового транзита через Украину.
Думаю, Киеву давно пора прекратить отступать в заочном диалоге сторон и начать выдвигать свои условия в части обеспечения контроля над границей с Россией и над оккупированными территориями Донбасса. Других условий, кроме капитуляции, от Путина не будет. Выполнение же всех выдвинутых Путиным условий означало бы для Зеленского политическую смерть. Поэтому в сложившейся ситуации ему лучше было бы публично отказаться от проведения встречи в «нормандском формате» на перечисленных Путиным условиях.
