Из антиутопии О. Хаксли
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТЕРМИНА
Мы так привыкли к слову «идеология», что не думаем сравнить
его с подобными — политология, культурология, социология... Но ведь это
определенные науки! И выясняется, что термин «идеология» придумал в 1796
году француз Дестют де Траси, который хотел ввести новую науку об идеях.
Из этой попытки ничего не получилось, и над группой Траси смеялись, особенно
Наполеон, используя слово «идеолог» для высмеивания людей, которые растрачивают
время на бесплодные дела. Потом этот термин забыли и только в 1845 году
он всплыл в работе Маркса и Энгельса «Немецкая идеология» как сфера общих
идей — «...мораль, религия, метафизика и другая идеология». А в работе
«К критике политической экономии» Маркс обобщил его как «юридические, религиозные,
художественные, философские, словом идеологические формы». И уже потом,
особенно в трудах Ленина, идеология стала оружием пролетариата как метод
классовой борьбы, а точнее, набор лозунгов, которые оправдывают репрессивные
действия «рабочей власти».
Что мы сегодня понимаем под этим термином, конечно, если
речь не идет о его применении на обыденном уровне? Довольно четко это охарактеризовал
Н. Амосов в своей работе «Идеология для Украины»: «Идеология — это словесная
модель, которая предусматривает оценки и действия для гражданина и государства,
и которая получила распространение в обществе. Она призвана расставить
людей, определить их взаимоотношения и объяснить, что все делается правильно
— для них и для будущих поколений, а теперь еще и для природы».
ОТСТУПЛЕНИЕ О МАРКСЕ, КОТОРЫЙ ВОСПЕВАЛ КАПИТАЛИЗМ
Н. Амосов всесторонне рассматривает развитие общества как
взаимодействие сильных и слабых его представителей, но при этом ощущаешь,
что не раскрывается какая- то важная последняя завеса взаимоотношений между
людьми. Постараемся это предложить.
Недавно я заглянул в «Капитал» Маркса и обратил внимание
на интересную деталь. Когда Маркс описывает общество докапиталистическое,
то применяет большое количество терминов, которые характеризуют методы
присвоения результатов чужого труда: угнетение, разбой, кража, узурпация,
экспроприация, завоевание, хищение, порабощение и другие. Когда же он описывает
развитой капитализм, то применяет один термин — эксплуатация, различая
только ее степень.
Когда же возможна эксплуатация и что для этого требуется?
Для этого нужно организовать производство, построить цеха, наполнить их
оборудованием, обеспечить энергией и материалами, разработать технологический
процесс, научить рабочих выполнять операции, найти рынки сбыта, организовать
рекламу, обеспечить управление, сделать условия работы привлекательными,
чтобы привлечь свободных рабочих и т.д. Подождите, но ведь все это основные
признаки цивилизованного общества! Следовательно, Маркс подсознательно
тем самым считает капитализм наиболее цивилизованным укладом, вот только
степень развития этого общества, т.е. степень эксплуатации он воинственно
критикует, выступая против так называемого «манчестерского капитализма».
Правда, он предлагает построить общество еще более высокого порядка, абсолютно
без эксплуатации, но, как мы покажем далее, это для человеческого сообщества
невозможно. Конечно, читая «между строк», многое можно и выдумать, во всяком
случае, именно в этом меня могут упрекнуть. А поэтому
ОТСТУПЛЕНИЕ ОБ ОДНОМ ИЗ ОТКРЫТИЙ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, КОТОРЫМ
ОНО НЕ ОЧЕНЬ ГОРДИТСЯ
Человек склонен гордиться собой и своим прошлым. На уровне
государства — победами в битвах, на уровне общества — открытиями, значительными
и не очень, на уровне человека — положением в обществе, должностями, званиями,
финансовым положением. Именно это мешает человеку взглянуть на себя как
на конечный вариант развития человечества, который имеет свою предысторию,
не всегда привлекательную. Неохотно воспринимаются сведения о людоедстве,
агрессивность внутри сообщества (стая) вплоть до взаимного уничтожения,
жестокое обращение с женщинами и другое. И потому такие черты, как коварство,
называют хитростью, трусость — осторожностью, нахальство — активной жизненной
позицией.
Открытия, число которых не так уже и велико, были названы
вехами на пути к цивилизованному обществу, а таким обществом считают объединение
тех, кто пользуется выгодами этих открытий, тормозя путь к этому другим,
которые подпадают под Марксовы характеристики докапиталистического уклада.
Но среди открытий (огонь, доместикация животных, культурное
земледелие, электроэнергетика...) есть одно, о котором человек желает не
говорить. Хотя с него и началась общественная история. Это эксплуатация
человека человеком. Ее в животном мире нет и первое общество, которое использовало
довольно полно это открытие, — рабовладельческое — и стало первым шагом
цивилизационного процесса, хотя никогда не признавалось его действующим
фактором. Человечество стыдливо опускало глаза, когда речь заходила о его
кардинальном отличии от животного состояния. Благодаря Марксу об этом стали
говорить более открыто, но сами капиталисты постарались прикрыть его разговорами
об общем участии в процессе производства типа «народного капитализма»,
а коммунисты Марксову критику взяли на вооружение в борьбе с капитализмом,
введя в новом обществе еще большую степень эксплуатации и, провозгласив,
что она... отсутствует. Полное же отсутствие эксплуатации означает возвращение
к животному состоянию, когда есть вожаки (вожди), их приближенные и стадо,
у которого результаты труда (добыча) отнимаются на правах силы и власти.
Недаром антиутописты представляют светлое будущее под названием «коммунизм»
как муравейник или скотный двор.
Наступило время сказать правду, для многих достаточно жесткую
и неприятную, но, зная ее, мы можем использовать эти знания для нормального
приспособления к цивилизованной жизни и не быть похожими на известную нелетающую
птицу. Итак
ВЕРНЕМСЯ К ИДЕОЛОГИИ
Оторвавшись от животного мира, человек взял с собой много
старых качеств и привычек (инстинктов), но получил и новые — надежду на
лучше будущее, способность фантазировать, ценить не только материальное,
но и то, что трудно очертить, но просто назвать — духовную жизнь. А поэтому
ради надежд на лучшее, ради реализации определенных нематериальных принципов
человек соглашается на собственную эксплуатацию в обществе. Это и стало
той основой, стержнем, благодаря которому и возможно построение государства
как отделенного от другого мира племенного, национального или наднациональный
островка.
Этот сплав виртуальных возможностей, сегодняшних воплощений,
согласованных со степенью эксплуатации в данном обществе, и является тем,
что мы называем идеологией. Попробуем дать определение: «Идеология — государственный
миф об осуществлении в будущем мечты усредненного человека, воплощение
в жизнь, или признаки начала такого воплощения определенных принципов,
которые примиряют людей с направлением и степенью их эксплуатации в данном
обществе». Без идеологии государство не построить, ибо это будет объединение
постоянно конфликтующих групп, недовольных своим положением и местом на
вертикали взаимной эксплуатации.
Идеология не является принципом справедливости, она дает
ощущение справедливости, которое далеко не одно и то же самое. Идеология
примиряет граждан, объединяет их и неудовлетворенность направляет на избранный
объект. Так, в России худо-бедно работает идеология имперского государства,
«сбор земель русских», а поэтому всегда находится враг, как внешний, так
и внутренний, на которого и нужно направить свою неудовлетворенность. В
случае с «Курском» Путин не определил своевременно врага и сам попал под
огонь жестокой критики. Ельцин делал это значительно быстрее и его неоднократно
вспоминали. В Соединенных Штатах тоже государственно-имперская идеология,
но она направлена на самого человека, который использует возможности свободного
предпринимательства и процветает, или же не использует, а поэтому виновен
сам и неудовлетворенность может направить на того, кого увидит в зеркале.
Рассмотрим
А ЧТО ЖЕ В УКРАИНЕ?
К сожалению, такой государственно-созидательной идеологии
в Украине нет и в ближайшее время не будет. Во-первых, потому, что уровень
эксплуатации, а точнее, ощущение такого уровня, выходит за возможные рамки,
т.е. нормальная эксплуатация в обществе почти отсутствует, различные производства
еле сводят концы с концами, борьба за квалифицированного рабочего с сопровождающей
заботой о нем заменена борьбой рабочих за любое место работы. Что же касается
направления эксплуатации, то здесь дела совсем плохи. При правлении КПСС
все знали о льготах и других преимуществах в высших эшелонах власти, но
воспитывалось отношение к этому как к необходимости и справедливости, а
сама власть иногда карала тех, кто выходил за эти пределы. И не было важно,
действительно ли наказывали виновных, или была расправа за совсем другие
действия. В обществе бродило привидение хоть какой-то справедливости. И
тех, кто сожалеет сегодня об этом времени, понять можно, ибо человек мирится
со многими невзгодами при ощущении стабильности и справедливости.
Сегодня же такого ощущения справедливости в обществе нет,
наоборот, все делается для того, чтобы разжечь противоположное. Для умного
человека очень мало возможностей применить свой ум, человека активного
сдерживают законы, налоги, криминал. Криминал поэтому и становится таким,
чтобы восстановить справедливое, по его мнению, распределение в государстве.
На тех, кого называем элитой, направлен внутренний гнев рядовых людей,
их лучшее положение считают незаслуженным, а их самих виновными во всех
бедах (пример Лазаренко свидетельствует, что это небезосновательно). А
поэтому, любая идея на этой почве или зачахнет, или даст противоположные
всходы, что приведет к новому противостоянию. Национальная идея, представленная
в яркой обертке борцов за Украину 20-х — 30-х годов, запугивает воспитанников
Системы, которые не видят в этом улучшения своего положения, а только ломку
укорененных стереотипов и необходимость знания украинского языка, который
оказался сложнее венгерского или японского. Коммунистическая идея не греет
тех, кто почувствовал свободу предпринимательской деятельности, ее еще
поддерживает низший эшелон бывшей власти, который пришел к руководству
не потому, что имел способности, а потому, что освободились места в первых
рядах после перехода верхнего в довольно престижные государственно-коммерческие
структуры, подготовленные ими заблаговременно. Идея чисто экономического
роста, во-первых, не подкрепляется действительностью, а во-вторых, никого
не удовлетворит, ибо человеку, кроме материального, всегда необходимо что-то
внематериальное для проявления творческих возможностей, признание в обществе,
удовлетворение духовных стремлений и амбиций. Идея присоединения к «старшему
брату» греет тех, кто уже не рассчитывает на социальную поддержку и надеется,
что браток что-то подбросит. Но активная часть левых и русифицированных
правых уже вкусила прелести свободы и не очень к этому стремится, хотя
во время выборов кое- кто вытягивает эти лозунги для получения голосов.
А в результате побеждает смешанная идеология, когда часть использует властно-силовые
методы обогащения и из кожи лезет, чтобы их считали элитой, другие глумятся
над их интеллектуальным развитием, считая себя элитой во внутренней эмиграции,
большинство выживает, нарушая свои же принципы, успокаиваясь тем, что при
нормализации мораль восстановится и все станет на места. Общество постепенно
деградирует и этого не остановят взлеты и определенные достижения на мировом
уровне отдельных его представителей, ибо не может существовать нерядовая
личность без окружения, которое ее понимает, признает, тянется за нею и
наследует как образец. Сегодня же образцом все чаще становятся «крутые»,
признается сила, физическая или шантажа и морального давления, и остановить
процесс, который пошел, могут только кардинальные усилия.
А ИДЕОЛОГИЯ?
Да, идеология может сделать многое в этом плане, но не
в чистом виде, ибо основная масса, хотя и воспринимает определенные принципы
как фактор жизни, но не как основной, а как дополнение к материальным реалиям.
Поэтому наиболее приемлемая модель — мягкая национально-государственническая
идея, подкрепленная определенными материальными преимуществами. Например,
начать с государственного языка, когда материально поддерживается его развитие,
введение, пропаганда. Это даст возможность направить кадровую политику,
подключить образование и национальную культуру. При желании все это возможно
подробно разработать.
И наконец, сделаем вывод. Идеология является необходимой
составляющей создания и существования государства. Сегодня завершенная,
полная идеологическая модель в Украине невозможна, конечно, если не перейдем
на тоталитарные рельсы, ведь очень разные за предыдущую историю и культуру
социо-составные имеем. Но, если хотим выжить как народ, нация и независимое
сообщество, работу по созданию единой государственности и идеологии нужно
проводить — четко, постепенно и настойчиво, не бросаясь в крайности, не
уступая избранный путь другим интересам, даже, на первый взгляд, очень
необходимым.
Если будет решен вопрос идеологии, который объединит большинство
в единое государство, все другие вопросы будут решатся значительно легче,
чем сегодня. Удачи нам на этом пути!
