После Революции Достоинства сменилось четыре министра обороны Украины. В ответ на российскую агрессию от военных руководителей ожидали не только побед, но и проведения долгожданных реформ в сфере национальной безопасности и обороны. Изменения шли с большим трудом. В сложившейся ситуации основным источником помощи для армии стало гражданское общество. В первую очередь, добровольцы-патриоты не допустили широкомасштабной оккупации востока Украины, а волонтеры взяли на свои плечи тяжелую ношу обеспечения армии всем необходимым.
Именно представители общества выступили драйвером тех изменений, которые сегодня запущены в Министерстве обороны. Безусловно, для их старта были необходимы не только гражданские инициативы, но и политическая воля руководства МОУ. При министре Степане Полтораке в ведомстве начались подвижки к системным реформам. Еще в ноябре Полторак анонсировал кадровые изменения в структуре Минобороны и привлечение на госслужбу волонтеров. Тогда министр отметил важность обеспечения для ведения боевых действий, вооружения, оснащения и подготовку ВСУ: «Учитывая это, было принято решение о введении в соответствующие департаменты и управления оборонного ведомства, а также тыла ВСУ представителей волонтерских организаций».
«День» пообщался с Константином ЛЕСНИКОМ — разработчиком военного снаряжения, участником АТО, который в составе группы волонтеров приступил к сотрудничеству с Министерством обороны, приобщился к реформированию сферы обеспечения украинской армии и созданию Государственного предприятия «Главный центр обеспечения МОУ».
— Константин, недавно у себя на странице в «Фейсбуке» вы кратко проанонсировали большие изменения в структуре обеспечения Министерства обороны. Кто этим занимается и что предлагается реформировать?
— Ранее в МО были введены волонтеры на разные должности по обеспечению. Меня пригласили в группу, которая должна провести кардинальные перемены и предоставить план действий, как изменить систему снабжения ВСУ.
Изначально у нас была идея провести в Министерстве «бархатную революцию», чтоб не рубить все на корню, ведь какая-никакая система есть, и она как-то работает. Было предложено создать государственное предприятие, состоящее из волонтеров, которое занималось бы поставками силам специальных операций. Под это все разрабатывалась структура — компания Ernst&Young просчитывала все процессы, логистику и т.д. Наша орггруппа занималась выстраиванием данного предприятия с нуля — регистрацией, разработкой устава и т.п. Мы также требовали от Министерства, чтобы бюджет предприятия был отдельным от МОУ. Нашей задачей было гарантированное проведение и оплата тендеров.
Но нас хотели сделать постоянными «просителями» министерских денег, и какой-то клерк мог остановить нашу работу, вовремя не выдав финансы на закупки. Помимо этого, нас начали заставлять заполнять кучу формуляров, и мы поняли, что система пытается нас поглотить и вынудить играть по ее правилам. Об этом мы доложили министру Полтораку и сказали, что это стопорит процесс перемен. Глава Министерства обороны ответил: «Мы сдаемся или делаем реформы? Если мы не сдаемся, то предлагайте дальше, а мы вас поддержим».
После долгих раздумий и планирований, мы поняли, что само по себе госпредприятие будет слабо влиять на процессы в Министерстве. В итоге мы решили провести не «бархатную», а реальную революцию в МОУ. Мы предложили министру создать управление, которое подчинило бы службу тыла и другие соответствующие структуры Министерства обороны. Несколько людей, распыленных по разным департаментам МОУ, были бы попросту поглощены системой. Но «кулак», объединяющий нашу группу, других волонтеров и специалистов, смог бы реформировать подчиненные ему структуры.
В результате, министром было принято новое предложение и госпредприятие, просчитанное с помощью Ernst&Young, осталась тем же по управлению, но поставленное на рейки МОУ. Эта система будет дорабатываться и предстоит еще много встреч и совещаний. Пока еще нет приказов о госназначениях, но решение — до или сразу после Нового года утвердить структуру, штат и начать работу управления, уже принято.
Возглавлять госпредприятие будет волонтер Татьяна Рычкова. Мне же будет поручено заниматься стандартизацией и контролем качества. Мы будем прописывать новые ГОСТы, положения, элементы снаряжения и экипировки, следить за их качеством, поставщиками, производителями, выставлять тендерные условия — что мы хотим покупать. Наверное, это место еще более неудобное, чем позиция начальника, ведь стоит ждать больше всего критики.
За два ближайших месяца мы должны провести полный аудит, переписать все процессы, ввести новую систему стандартов и норм качества продукта, оптимизировать аппарат. Наше задание — создать максимально открытый рынок для всех производителей, в том числе иностранных, ведь без этого наши производители продолжат загнивать. Если производителю не хватает средств для производства, он не должен просить авансов у МОУ — для этого существует кредитно-банковская система. Я не представляю, чтобы в США производитель обратился к государству за авансом, потому что ему «не хватает средств на швей» или еще что-то в этом роде. Поэтому единственное, что мы должны сделать в этом направлении — cломать старую систему и начать вовремя рассчитываться с производителями. Моя позиция — рассчитываться в течение недели с момента поступления товара.
— Из ваших слов вытекает, что у руководства Минобороны есть соответствующая политическая воля для реформ?
— Естественно, ведь другого выхода попросту нет. Либо мы cломаем систему, либо она cломает страну. Перемены назрели, и все это понимают.
Вообще, Степан Полторак — очень адекватный человек. Он мог бы нас, грубо говоря, послать, сказав, что по закону нельзя поступать подобным образом. Но он рискует своей карьерой и службой, чтобы помочь нам внедрить изменения, ведь делать что-то с нуля — довольно сложный и рискованный процесс.
— Помимо политической воли, что еще нужно для проведения успешных реформ в МОУ?
— Во-первых, нужна законодательная поддержка. Сейчас мы выписываем и систематизируем все, что нужно, и будем проталкивать в парламенте — закон о госзакупках, госслужбе и т.д. Мы ведем консультации с парламентариями. И те люди, с которыми мы общались, выражают всестороннюю поддержку нашим инициативам.
Кроме того, я считаю, что половину сотрудников центрального аппарата ГШ и МОУ надо сократить. В кабинетах сидят по 3—4 человека, которые не особо обременены работой. За 600 км на востоке идет война, а в Киеве сотрудники министерства абсолютно не напряженные и ничем не озадаченные.
Служба тыла вообще состоит из полковников и майоров, некоторым из них чуть больше 30 лет, плюс 1—2 генерала. К военной сфере они не имеют никакого отношения — полковник может заниматься, например, закупкой трусов. Зато этим офицерам надо платить за выслугу лет, за звание, отпускать на раннюю пенсию и обеспечивать льготами. Если их сократить, то аккумулированную зарплату можно платить одному обычному менеджеру, который будет выполнять работу 3—5 человек. А если наладить автоматическую систему учета и логистики, которую предлагаем мы, то можно сократить целый департамент. Эта экономия средств может повысить и зарплаты и уровень обеспечения качественными продуктами.
— Ощущаете ли вы сегодня сопротивление вашим идеям?
— Уже сейчас в соцсетях говорят, будто мы создаем новую схему, чтобы подмять под себя денежные потоки. Но все, кто входит в нашу группу — это серьезные и самодостаточные люди, которые не стремятся обогащаться из бюджета.
Вокруг тендеров (а это очень большие деньги) 20 лет кормились одни и те же фирмы. Там, где существуют огромные денежные потоки, должен быть хороший рынок и конкуренция. Именно конкуренция двигает прогресс и повышает качество товара. У нас же конкуренции нет, нет новых игроков на рынке. Система тендерных закупок построена таким образом, что нормальному бизнесу туда входить невыгодно. В законодательстве сказано: если ты поставляешь товар, государство имеет право рассчитаться с тобой до конца текущего года. Для бизнесмена это слишком большой риск и он найдет лучшее применение своим деньгам и товару. Но государство может рассчитаться и на второй день после поставки. Вопрос только в том, кто отдает команду на перевод денег. Фирмы, которые все это время кормились из бюджета, имели своих людей в МОУ, которые гарантировали быструю оплату товара. Эти фирмы пытались выжимать из тендера максимум, экономя на качестве продукта. Они также не вкладывали деньги в свое развитие, потому что никто не создавал им конкуренцию качеством. В результате, у нас произошла деградация армейских товаров.
— Как вы в целом оцените перемены в МОУ?
— Вообще, молодые люди, которые работают в разных ведомствах — в основной массе адекватны и патриотичны, ведь они не сильно зачерпнули «совковую» систему. Тех же людей, которые успели послужить при СССР, очень тяжело переделать, они являются основным ступором реформ. Кроме того, нынешняя система создавалась по принципу «естественного отбора наоборот» — инициативные и мыслящие люди перевоспитывались либо отторгались. В результате, у нас есть генералы, которые не планировали и не умеют воевать, и полковники, которые хотели стать невоюющими генералами.
Но что я могу сказать однозначно — мы действительно хорошо воюем. С теми средствами, что у нас есть, мы достаточно хорошо выходим из создавшегося положения. Я также вижу, как изменились наши военные, которые возвращаются с фронта.
