Почему ВР оттягивает гармонизацию таможенных тарифов с ЕС?
На ближайшей пленарной неделе депутаты готовятся утвердить следующие евроинтеграционные законы, необходимые для торгового сближения с ЕС. Некоторые из них, как известно, уже приняты. В частности, в преддверии евроинтеграции всех волновал ответ на вопрос: как и по каким таможенным правилам мы будем работать с Евросоюзом. Ответ был следующим. Парламент в первом чтении принял законопроект №2105а «О внесении изменений в Таможенный тариф Украины, утвержденный Законом «О Таможенном тарифе Украины» (новая редакция). Но анализ документа показал: радость преждевременна — он лишь узаконивает таможенное сближение украинского с СОТовским законодательством, а евроинтеграционные таможенные правила только пишутся. И предварительный просмотр черновика состоялся только в отраслевом парламентском комитете. В свою очередь законопроект №2105а, как указано на сайте парламента, разработан с целью приведения законодательной базы в соответствие с положениями Международной конвенции о Гармонизированной системе описи и кодирования товаров, к которой присоединилась Украина путем создания Таможенного тарифа, в основу которого положена новая версия украинской классификации товаров внешнеэкономической деятельности, созданная на основе Гармонизированной системы описи и кодирования товаров 2012 года, Комбинированной номенклатуры Европейского Союза, на исполнении тарифных обязательств, взятых во время переговоров по вступлению Украины в ВТО.
Сергей ТЕРЕХИН: «Самое лучшее, что могла бы сделать Украина для ратификации Договора о создании ЗСТ, — решить политический вопрос»
Прокомментировать этот законопроект «День» попросил народного депутата Украины, экс-председателя комитета по вопросам налоговой и таможенной политики Сергея ТЕРЕХИНА:
— Он ничего не меняет. С натяжкой можно сказать, что он евроинтеграционный. Он не содержит норм сближения украинского и европейского законодательства. Когда Украина присоединилась к СОТ, то ратифицировала протокол и предложение к нему (согласованное тарифное предложение Украины, где обозначены коды товаров и ставки пошлины, базирующиеся на кодификации 2007 года). После этого изменилась международная кодификация в 2012 году, соответственно этому протоколу, нам ежегодно нужно было уменьшать таможенные ставки. Мы задолжали СОТ поменять внутренний закон («О таможенном тарифе Украины»), но протокол как международный договор действовал на территории всех стран СОТ. То есть таможня использовала все ставки (содержащиеся в утвержденном в первом чтении законопроекте) уже 5 лет. И принятие этого закона — это техническое действие о проведении в порядок внутреннего законодательства международному договору.
Единственное, что было не безопасно в нем — повышение вдвое полной ставки таможенного тарифа. Ведь эти ставки не распространялись на торговлю со странами СОТ и касались только 15 стран, с которыми у нас есть договоры о свободной торговле или режим наибольшего содействия, как Беларусь, Казахстан. И когда гражданин возит что-то с этих стран, то он обязан вдвое больше платить. Мы с законопроекта эту норму выкинули, как и ряд других «хотелок» лоббистов определенных бизнес-интересов...
Для торговли с ЕС таможенное законодательство еще будем менять и вносить соответствующие изменения в Таможенном кодексе. В этом плане очень важно введение единого порядка определения таможенной стоимости товара, потому что сегодня таможенники что хотят, то и делают. И отсюда — взятки. Кроме того, важно и внедрение механизма постаудит-контроля, чтобы разгрузить таможню. Также важны правила беспрепятственного транзита. Ведь есть фитосанитарные, ветеринарные и множество других норм. Надо убрать все преграды на границе с ЕС, чтобы торговать эффективно. Нам придется не один год все это менять. Словом, много чего надо менять в Таможенном кодексе. Сейчас в парламентском комитете уже рассмотрели один законопроект с соответствующими изменениями. Думаю, что на конец сентября — на начало октября его вынесут на рассмотрение Рады... Самое важное для сближения украинского и европейских рынков лежит не в таможенной плоскости. Если в Вильнюсе все будет хорошо (а я надеюсь, так и будет), то надо, чтобы парламенты 27 стран ЕС ратифицировали этот договор. У нас законы международные по 5—7 лет «болтаются» перед ратификацией. На мой взгляд, самое лучшее, что могла бы сделать Украина для быстрой ратификации договора о создании ЗСТ с ЕС, — решить политический вопрос Тимошенко. Иначе найдется страна, которая может заблокировать принятие Договора об ассоциации. Яркий пример — Турция, в которой проблемы с правами человека уже более 30 лет ведут ее в ЕС.
КСТАТИ
Когда верстался номер, появилось заявление советника президента Российской Федерации Сергея Глазьева о том, что в случае подписания украинской стороной Соглашения об ассоциации с ЕС и создания зоны свободной торговли, Россия введет пошлину на импортные тарифы против украинских товаров. По его словам, украинские товары начнут вытесняться европейскими, потому что в рамках зоны свободной торговли (хотя и написано, что она будет 10 лет создаваться) по 70% товаров обнуление импортных пошлин наступает уже с первого месяца после вступления этого соглашения в силу. А поскольку, отмечает Глазьев, украинские предприятия не выдержат технических регламентов Евросоюза и не смогут модернизироваться из-за дефицита кредитных средств, то «они придут к нам со своей продукцией». По его словам, Россия в таком случае будет вынуждена пойти на контрмеры. Но тут российскому советнику надо бы напомнить, что многие украинские предприятия уже работают по европейским правилам и готовы работать с конкурентами даже при нулевых ставках! Интересно, много ли российских предприятий может этим похвастаться?
Наталья БИЛОУСОВА, «День»
Олег ЗАРУБИНСКИЙ: «Без имплементации евроинтеграционных законов модернизация зависнет в воздухе»
О теоретической и практической стороне евроинтеграционных законов беседуем с народным депутатом от фракции Партии регионов Олегом ЗАРУБИНСКИМ.
— Пан Олег, сейчас много говорят о необходимости подписания Соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли между Евросоюзом и Украиной. В настоящее время Верховная Рада принимает необходимые для подписания соглашения евроинтеграционные законы. Как вы видите их реализацию?
— Есть ряд тем, требующих урегулирования. В частности, среди тех законопроектов, которые ассоциируются с евроинтеграцией, Президент, например, назвал закон о прокуратуре. Я считаю, что это ключевой законопроект, который еще должен быть принят в Верховной Раде. Почему? Когда в 1995 году Украина вступала в Совет Европы, перед ней стояли три вопроса: реформирование криминально-процессуальной юстиции, изменение законодательства в отношении адвокатуры и изменение законодательства в отношении прокуратуры. Сейчас сложилась ситуация, когда УПК принят и дает первые результаты, закон об адвокатуре тоже принят — он начал воплощаться в жизнь, осталось принять закон о прокуратуре. Этот законопроект принят в первом чтении и сейчас находится на экспертизе в Венецианской комиссии, которая пообещала, что уже в октябре пришлет в Украину свой вывод. Тогда мы продолжим рассмотрение этого чрезвычайно важного законопроекта в парламенте. Что еще? Требуют принятия изменения к Конституции о Счетной палате. Имеется в виду, чтобы она контролировала не только расходы государственного бюджета, но и поступления. Это считается серьезной антикоррупционной мерой.
Все законопроекты, которые уже приняты ВР, должны быть воплощены в жизнь. Мне как человеку, который, в том числе, принимал эти законопроекты, хотелось бы, чтобы они были реализованы. На мой взгляд, в настоящий момент критическая масса людей в Украине, независимо от политических партий, которая понимает, что страна должна модернизироваться, обновиться, есть. В физике есть такой термин «равнодействующая», то есть могут быть какие-то расхождения, противоречия, но равнодействующие векторов являются позитивными в плане осовременивания страны. Поэтому, мне кажется, подавляющее большинство и политиков, и чиновников должны понимать, что без имплементации этого законодательства модернизация может зависнуть в воздухе. У меня есть оптимизм по поводу внедрения евроинтеграционных законов. Это нелегко, но нужно двигаться в этом направлении.
— Какими могут быть экономические риски?
— По большому счету, сегодня эти риски немного гиперболизируются. Они есть. Но я хочу вам привести пример, чтобы мы без эйфории ко всему относились. Например, по проекту соглашения с ЕС, квота на украинское зерно составляет миллион тонн в год. У нас экспортный потенциал, причем, это позиция не нынешнего года, а нескольких, составляет 24—26 млн тонн. Понятно, что 1 млн квоты для такой силы как Европейский Союз, маловато. Возможно, это и риск, но однозначно это является и предметом для последующей работы. Мы должны делать все для того, чтобы эта квота была увеличена. На мой взгляд, недостаточными являются также квоты относительно подсолнечного масла, ферросплавов, металлопроката, но это рабочие вопросы, которых не нужно бояться, их нужно решать — никакой железобетонной стены здесь нет. Что касается вопроса относительно отечественных товаропроизводителей, то, безусловно, здесь должно быть уделенное внимание государства к минимизации всех рисков.
Таким образом, с одной стороны, это проблема, а с другой — это стимул для развития. Понятно, что когда мы углубляем отношения с Европой, то соответственно и стандарты и технические характеристики произведенных товаров должны быть стандартизированы до европейских норм. Я считаю, что это хорошо, потому что, наконец, ключевая фигура производства и потребления — это потребитель. Мы хотим качественных товаров, по высоким стандартам, поэтому вопрос конкурентоспособности является одним из ключевых в украинских экономике. На старых технологиях можно сидеть год, два, но тогда не будет обновления и осовременивания страны. То есть это вопрос диалектики, с одной стороны, мы имеем риски, а с другой — это стимулы к развитию.
— А что касается таможенных тарифов.
— Закон о таможенном тарифе Верховная Рада все-таки проголосовала. Правда, не сразу, но приняла — внесла изменения в таможенный тариф. Это нужно было сделать для того, чтобы зона свободной торговли с ЕС заработала на основе стандартов Всемирной торговой организации. Мы являемся членом этой организации, все страны ЕС также входят в ВТО, поэтому мы должны были синхронизировать эти вопросы.
— Во всех этих вопросах Украина наталкивается на жесткую позицию России. Как вы думаете, почему?
— Многие в России считают, что они теряют Украину. Но у меня возникает вопрос — в каком контексте? Если Украина будет придерживаться стандартов экономической, социальной, политической жизни, характерной для Европы, для России это плохо или хорошо — иметь предсказуемого соседа с высокими стандартами? Мне кажется, что глубинные интересы России заключаются в том, чтобы Украина была богатым государством, если, конечно, отбросить все эти политические катавасии. Поэтому я считаю, что российский истеблишмент должен действовать более толерантно и спокойно, даже с перспективой для себя рассматривать серьезные шаги Украины в направлении более глубокого сотрудничества с ЕС. С другой стороны, я не совсем соглашаюсь с нашими некоторыми политиками и медийщиками, которые все время употребляют термин «требования» ЕС к Украине. В международном праве требовать можно от тех, кто является членами тех или иных организаций. Но мы, к сожалению, пока не являемся членами Евросоюза. Поэтому они не могут от нас чего-то требовать, ЕС может советовать, консультироваться, помогать, а требовать можно, например, от Греции. Мне кажется, что Европа уже также поняла, что позиция ментора не самая лучшая.
Но я хочу, чтобы все поняли, что конец ноября 2013 года — это лакмусовая бумажка не только для Украины, но и для ЕС. Что такое политика восточного партнерства? Это политика с шестью странами (Беларусь, Украина, Молдова, Грузия, Азербайджан, Армения). Это очень серьезное направление в европейской политике. Беларусь фактически исключена из этого процесса. Армения недавно устами своего президента объявила, что она вступает в Таможенный союз. А теперь представим, что Европа не подписывает соглашение с Украиной. Тогда это будет не просто неудача — это крах. Это провал всего огромного направления деятельности Европейского Союза под названием «Восточное партнерство». Я думаю, что Еврокомиссия и даже европейские чиновники, которые не меньше бюрократы, чем украинские чиновники, прекрасно понимают это. Поэтому в очередной раз Украина оказалась не на окраине геополитических процессов, а едва ли не в центре. И это хорошо.
— Также идет речь о том, что могут начаться гонения на украинских трудовых мигрантов в России, проблемы на нашей границе.
— Это не в интересах России. Если в России работают украинские граждане, тем более специалисты, это не от хорошей жизни в России. Это значит, что у них есть проблемы в системе разделения труда. Почему наши граждане обслуживают престарелых людей на Западе? Потому что, например, в Италии социальная политика, направленная на поддержку пожилых людей, очень слаба, мало институтов, которые занимаются этим. Это также проблема в разделении труда. Если Россия будет чинить какие-то препятствия, это ударит прежде всего по экономике России, тем более если смотреть на разделение труда, то это ударит по нефте- и газодобыче. Поэтому, я думаю, экономические интересы должны быть выше, чем интересы эмоционального характера.
— Как вы прокомментируете высказывание Владимира Путина, что «куда бы Украина не шла, мы все равно встретимся. Ведь мы — один народ»?
— Я бы хотел, чтобы мы назывались дружественными народами, потому что есть российский народ и есть украинский народ. Говорить, что российский народ единый, — это вопрос к Путину, ведь мы понимаем большую национальную и религиозную пестрость России. А что касается «мы встретимся», то мы уже встретились, потому что иметь такую большую общую границу — это встреча, которая произошла много лет назад. Никто не переселит россиян с территории России, а украинцев с территории Украины. Встреча давно состоялась, главное, чтобы она была доброй, без ревности, без шантажа, без давления, а была встречей хороших соседей.
Анна ЧЕРЕВКО, Иван КАПСАМУН, «День»
