Украинский Донбасс — теперь в действительности уникальный регион. Линия разграничения, которая его перерезает, не просто разметила его новую временную географию, она теперь влияет не на каждый ли аспект его жизни. Здесь завязаны большие государственные и малые местечковые интересы, здесь небольшие города становятся столицами, а села — стратегическими объектами, здесь быстро изменяется экономика, а люди изменяются еще быстрее. Здесь все знают, что за большой чертой не просто ломоть отсеченной Украины, там — дикое поле, где возможно все. Знают об этом и военные, и переселенцы, и искатели приключений. Об этом в нашем интервью с главой Донецкой военно-гражданской администрации Павлом ЖЕБРИВСКИМ.
ОЧЕНЬ МНОГОЕ ПРИХОДИТСЯ ДЕЛАТЬ В РУЧНОМ РЕЖИМЕ»
— Павел, прошло уже полгода с того момента, как вас назначили руководить Военно-гражданской администрацией Донецкой области. Если бы вам предложили эту должность сейчас, вы бы не отказались?
— Нет. Знаете, я когда-то еще Ющенко говорил, что не нужно подстраиваться под местную элиту на Донбассе, а нужно назначать человека, который на самом деле продвигал бы здесь национальные интересы. Работа на Донбассе — это, безусловно, вызов. Здесь очень нелегко с кадрами, непросто с коммуникациями с Киевом, это достаточно специфическая часть Украины, которая требует больших усилий.
— Что дается тяжелее всего?
— Сформировать команду. Меня очень многие упрекают в том, что я не уволил некоторых руководителей департаментов и директоров школ, которые там, скажем, косвенно или как-то другим образом принимали участие в сепаратистском референдуме. Уволить, конечно, можно, в результате половина руководителей департаментов — это так называемые исполняющие обязанности. Но кто готов сегодня приехать и работать здесь? Найдешь ли классного менеджера на зарплату в пять тысяч гривен? Некоторые из тех, кто приехал сюда из Донецка, не имеют где жить. Некоторые из наших сотрудников живут по три-четыре человека в одной комнатке в Святогорске, неподалеку. И они работают эффективнее, чем чиновники из мирных областей. Но это энтузиасты. Очень многое приходится делать в ручном режиме.
— У вас уже, вероятно, сформировалось свое виденье относительно того, какими должны быть освобожденные территории украинского востока. Что бы вы хотели здесь видеть через, скажем, три года?
— Экономическую мощь. На территории Донбасса, контролируемой Украиной, появится 38 организаций. Мы хотим сделать каждую из них экономически самодостаточной. Там, где была индустриальная традиция, нужно создавать индустриальные парки и кардинально демонополизировать местную экономику.
Три вещи необходимо сделать как можно быстрее. Первое — сформировать дорожную карту относительно восстановления инфраструктуры Донбасса. Я также хочу, чтобы каждый город имел свою визитку. Здесь города когда-то формировались вокруг заводов и фабрик, и люди в них жили, чтобы работать, а не наоборот. Это нужно изменить.
Второе — нам нужно показать инвесторам, что здесь есть команда, которая не хочет красть, которая знает, что делать и умеет это делать. Мы работаем над созданием агентства регионального развития, и хотим привлечь в него как можно больше доноров и инвесторов. Мы хотим, чтобы они сами контролировали использование их денег.
И третье наше задание — это большой инвестиционный проект. На форуме прозвучало несколько идей от бизнесменов. Среди наиболее значимых — это расширение Дружковского завода газовой аппаратуры, строительство завода «Норд» в Краматорске, вместо захваченных мощностей в Донецке, строительство завода по переработке отходов, который будет вести немецкий бизнес, а также другие.
Мы занимаемся малым и средним бизнесом. Мы впервые в Украине выделяем в бюджете 100 млн гривен компенсации на проценты по кредитам для небольших компаний.
— Что удивило вас здесь больше всего в позитивном смысле?
— Знаете, я никогда раньше не задумывался, что патернализм имеет свои плюсы и минусы. Конечно, он здесь наносной, соответственно, украинский генотип нужно пробуждать среди представителей Донецка. Я убежден в том, что они — не меньшие патриоты, чем львовяне, если снять с них этот патерналистский слой. А тем временем их патернализм очень удобен для управленческой работы. Есть команда — делайте. С представителями Донецка легко работается...
«НА ДАННЫЙ МОМЕНТ НЕ ПРОВЕДЕНЫ ВЫБОРЫ В ТРЕХ КЛЮЧЕВЫХ ГОРОДАХ: ДЗЕРЖИНСК, АРТЕМОВСК, КОНСТАНТИНОВКА»
— А как быть с теми чиновниками, которые явно саботируют продвижение на Донбассе национальных интересов? Вас немало критикуют за то, что некоторые наиболее одиозные руководители районов остаются на своих должностях, как, например, в Артемовске, Дзержинске...
— В Дзержинске есть проблемы, и мы работаем над ними.
Давайте я вам расскажу об Артемовске. Мэр города Алексей Рева имеет более 70 процентов поддержки жителей Артемовска, согласно последней социологии. Недавно в Артемовске был экономический форум, после чего состоялся концерт, о котором наши коллеги из Львова говорили, что на такое концентрированное по украинскому духу мероприятие даже они бы не решились. Можно иметь претензии ко многим вещам. А к тем, кто в Киеве поддерживал эти бесчинства у нас претензий нет?
Когда я пришел на эту должность, то сказал своим подчиненным — кто готов выполнять мою программу, вы мой партнер. Я не буду вспоминать ваше прошлое. Мне все равно, в какой партии вы были. Кто не хочет, отойдите в сторону, сопротивляться бесперспективно. 25 лет Донбасс был особым регионом. Членство в Партии регионов было обязательным для всякого карьерного роста или владения крупным бизнесом. Поэтому с прежними руководителями здесь нужно находить общий язык и искать среди них союзников. На мой взгляд, больше всего причастны к тому, что здесь произошло, — местная милиция, прокуратура, СБУ, которые предавали народ Украины, не гражданские руководители, хотя и среди них были изменники...
Когда-то еще Скоропадский любил говорить — берегите умных людей. Их очень мало.
У меня до сих пор нет заместителя руководителя аппарата. Я предложил бывшего секретаря горсовета из Алчевска. Поднялся шум. Этот человек баллотировался когда-то по спискам Наталии Витренко, хотя на пятый день после этого Витренко исключила его из партии. Вспомнили, что на 9 мая, еще до войны с Россией, ее видели с георгиевской лентой. Зашумели. Кого ты назначил? — спрашивают. И без разницы, что человек был эффективным менеджером и в целом аполитичный. Что ж, должность до сих пор остается вакантной. Зато все довольны.
— А насколько ваши полномочия позволяют вам влиять на кадровые решения относительно руководителей городов, которые не разделяют вашего виденья?
— Никак. У нас на данный момент не проведены выборы в трех ключевых больших городах — Дзержинск, Артемовск, Константиновка. Я написал письмо в Администрацию Президента с предложением создать в них военно-гражданские администрации. Но наши законы позволяют вводить такие администрации только тогда, когда городской совет дважды не собирается на заседание. Другое не предусмотрено. Признаюсь откровенно, есть руководители, которые мне абсолютно не импонируют, но есть конституционные ограничения. Многие ошибочно считают, что если ты глава военно-гражданской администрации, то ты можешь все. На самом же деле, единственное дополнительное полномочие, предоставленное мне, — это распоряжаться фондами и имуществом, невзирая на областной совет.
Очень часто проблема, относительно которой критикуют, просто не имеет легкого и простого решения. Приведу пример. На территории Донецкой области открыто уже четыре КПВВ. Без единой бюджетной копейки. Они хорошо обустроены, и чем лучше КПВВ, тем больше людей пересекает линию разграничения через них. Но очереди продлеваются, люди часами мучаются. Мне пишут письма — чем ты там занимаешься? Я собственно и занимаюсь тем, что входит в мои обязанности. Я не могу просто открыть линию разграничения. Наибольшая нагрузка приходится на КПВВ «Зайцево». Люди там ночуют. Там 40% людей из Луганской области, потому что на Луганщине действует только один пешеходный переход. Около Зайцево больше негде поставить КПВВ, и критики, и те, кто долго стоят в очередях, должны об этом знать...
«Я ОСОЗНАЮ ТОТ ФАКТ, ЧТО ЗАДЕРЖИВАЕМ МЫ ЛИШЬ МАЛЕНЬКУЮ ЧАСТЬ КОНТРАБАНДИСТОВ. НО...»
— О линии разграничения ходят легенды относительно нелегального бизнеса, который здесь процветает. Столько криминальных схем: от взяток с незаконным перемещением товаров до торговли металлоломом. Некоторые силовики с нетерпением ждут ротации на восток, хотя бы на месяц, лишь бы воспользоваться схемами...
— Схемы есть. Относительно металлолома — я уже «мучаю» силовиков, чтобы они закрыли пункты приема металла. Относительно нелегального перемещения товаров. Донецк — это ведь украинская территория, правда? Каким законодательным актом перемещение товара по украинской территории запрещено? Сейчас много задерживают грузов, которые перемещаются через линию разграничения, а судьи таких водителей отпускают. Я спрашиваю у них — зачем? А они мне — а на базе какого законодательного акта мы должны такого водителя задерживать? Нужны изменения в законах.
— Но есть распоряжения исполнительной власти, которые запрещают перемещение товаров вне пунктов пропуска...
— Потому-то и есть мобильные группы, которые борются с контрабандой. Судья же работает в рамках кодексов. Больше всего так называемой контрабанды проходит по тропам. У нас же нет сплошной линии разграничения. Если бы была хорошо обустроенная контрольная полоса, тогда было бы все понятно.
В этих схемах принимают участие разные структуры. Когда-то еще мой комбат говорил, что ему за провоз одной машины предлагали 150 тысяч гривен. Многие соблазняются, и это правда. Конечно, я осознаю тот факт, что задерживаем мы лишь маленькую часть. Все остальное проходит, как через сито. И это большая проблема. На прибыли от этих товаров убивают наших солдат и мирных жителей. Меня радует лишь то, что только небольшая часть силовиков соблазняется на такие схемы, 95% силовиков честно исполняют свои обязанности...
— Как вы это знаете — что подавляющее большинство не занимается схемами?
— Я не являюсь кабинетным руководителем — со многими из них общаюсь. Я лично знаю комбатов, комбригов. Они достойные и порядочные люди.
— Есть так много рассказов о военных, только что вернувшихся в мирную жизнь, и вдруг — дочь «Мерседес» купила, сын — квартиру в городе приобрел...
— Да, конечно, есть такие. Но их не так много, поверьте. В моем батальоне такой был. Но после нашего убедительного разговора с ним, он очень быстро оставил это дело. На весь батальон может двое-трое таким делом занимались. Это я вам из своего собственного опыта пребывания в Вооруженных силах говорю.
От посадки одних коррупционеров их количество не уменьшается. Они множатся. И так называемых патриотов среди них также немало. Такое мое наблюдение еще со времен работы в Генпрокуратуре. Ключевой вопрос — убрать возможность коррупции. Вот, например, с помощью системы электронных торгов или центров предоставления административных услуг, где люди общаются с оператором, а не с чиновником.
