Россия уважает суверенный выбор Украины, но ее евроинтеграция будет означать конец отдельным отраслям экономики. Очередные предупреждения-страшилки от россиян в адрес Украины прозвучали от главы Администрации Президента Российской Федерации Сергея Иванова.
«По оценкам наших экспертов, в случае вступления в ассоциативные члены Евросоюза Украина потеряет на торговле с Россией минимум 12 миллиардов долларов в год... Это будет означать конец остаткам украинской космической и авиапромышленности, судостроения, в атомной промышленности уже ничего не осталось... Украина станет большим экспортером сельхозпродукции, хотя в этом я не уверен, а вот рабочей силы — точно», — заявил Сергей Иванов в свежем интервью российским изданиям.
С таким подходом со стороны России, действительно, проблем в экономических отношениях обеих стран не избежать. Но своими действиями и заявлениями российские политики лишь ускоряют евроинтеграционный путь Украины. В разговоре с «Днем» директор Национального института стратегических исследований при Президенте Украины Андрей ЕРМОЛАЕВ очертил украинскую позицию в отношениях с Западом и Востоком. Учитывая его принадлежность к государственному учреждению, он отвечал осторожно, часто избегая «острых углов» — в рамках принятого политического курса.
Вместе с тем, именно Андрей Ермолаев является одним из тех, кто обеспечивает теоретическую базу во внутренней и внешней политике для украинской власти. Как ни странно, интервью нам пришлось начать с новости о том, что Россия приостановила Крюкивскому вагоностроительному заводу действие сертификата на грузовые вагоны.
«ОТ «МОСТА» МЫ МОЖЕМ ПЕРЕЙТИ К РОЛИ «ПРОВАЙДЕРА» СБЛИЖЕНИЯ»
— Пан Андрей, как вы охарактеризуете ряд действий экономического характера со стороны российской стороны? О чем они свидетельствуют?
— Украина в сценариях развития евроазиатского региона занимает важное место, поскольку именно от ее экономического потенциала в большой степени зависит и потенциал Таможенного союза (ТС). Поэтому понятна и определенная критичность со стороны наших соседей относительно евроинтеграционной политики Украины. Негативные прогнозы, проблемы в двух- и многосторонней торговле, откровенные политические оценки — все это я рассматриваю как своеобразную «тактику борьбы» за украинскую позицию.
В то же время, следует понимать, что ТС — лишь первый этап в реализации проекта нового Евразийского союза как мощного межгосударственного объединения. Думаю, что независимо от сегодняшних проблем, в средне- и долгосрочной перспективе Украина, с ее экономическим и социокультурным потенциалом, и в дальнейшем будет историческим партнером наших восточных соседей. В первую очередь, будет брать свое экономика. Имею в виду развитие трансрегионального разделения труда, будущие инфраструктурные проекты межгосударственного масштаба, создание ТНК на основе промышленной интеграции, особенно — в высокотехнологичных отраслях (авиация, космос, судостроение, машиностроение). Кстати, формирование таких ТНК уже происходит, независимо от текущей конъюнктуры. Вообще перспектива последующего сотрудничества, по моему убеждению, лежит не столько в торговой плоскости, сколько в развитии реального сектора наших экономик.
Большие перспективы имеет и энергетический сектор. В частности, ядерная энергетика как компонент континентальной энергетической системы. А если заглянуть на несколько десятилетий вперед — чрезвычайно интересным и перспективным является исследование и использование энергоносителей черноморского происхождения (природный газ, разработка газогидратов).
В то же время, хочу обратить внимание, что сложности в отношениях стран СНГ происходят в условиях достаточно жестокой, депрессивной ситуации в мировой экономике. Сокращается производство не только в Украине, но и в России, других постсоветских республиках. Поэтому мы имеем дело еще и с конкуренцией за сужающиеся рынки. Проблемы в торговле приводят к временному высвобождению целых рыночных сегментов, а, как известно, «свято место пусто не бывает». Российские компании получают определенные преимущества и активно этим пользуются, в том числе и на внутренних рынках самого Таможенного союза.
— Какие перспективы отношений с Таможенным союзом у стран, которые не являются участниками этого объединения?
— Не только для Украины, но и для других стран-партнеров ТС появился вопрос — как строить отношения с ним на будущее? Ведь все декларируют желание и необходимость работать по законам свободной торговли, в условиях подписанных соглашений с ВТО, имеющихся соглашений о свободной торговле.
Говоря о будущем Таможенного Евразийского союза, мы должны ориентироваться на формулу «3+1», которая, конечно же, является скорее символической и будет отражать геополитику будущего десятилетия. На сегодня к особым отношениям с ТС стремятся еще 5—7 стран. Опыт углубленного сотрудничества ТС с Украиной мог бы быть примером и полезным опытом для республик СНГ, которые уже имеют договор о свободной торговле и ищут новые формулы сотрудничества с ТС как интеграционным ядром Евразийского региона.
Какие бы текущие проблемы не возникали в треугольнике «Европейский Союз — Украина — Евразийский союз», общий тренд сближения и формирования правил игры в континентальном экономическом пространстве усиливается. В этом плане можно вспомнить последний Санкт-петербургский саммит, на котором Россия также вела речь о необходимости сближения экономических правил игры. В этих реалиях Украина получает не только исторический шанс поворота своего развития как государства, но и шанс геополитической роли. Для того чтобы этот треугольник становился составляющей гармоничного экономического сотрудничества, нужны модераторы.
В ближайшие годы Украина может позиционировать себя как партнера, который обеспечивает последующее сближение стран ЕС со странами будущего Евразийского союза. То есть от «моста» мы можем перейти к роли «провайдера» сближения. Мост — это когда ты ничего не решаешь, а лишь обеспечиваешь связь. Поэтому нужно превратить мост в позицию активного модератора, который сам «сшивает» экономическое и социокультурное пространство и делает невозможным появление любых «санитарных границ». Это и есть, по-моему, один из практических путей воплощения идеи «Большой Европы». Завтра или послезавтра украинские политики поймут, что это уникальный случай, его просто нужно освоить.
«ДЛЯ РОССИИ ЕВРАЗИЙСКИЙ ПОВОРОТ МОЖЕТ ИЗМЕНИТЬ ИСТОРИЧЕСКИЙ АЛГОРИТМ, РАБОТАВШИЙ ПОСЛЕДНИЕ ТРИ ВЕКА»
— Что, в вашем понимании, Евразийский союз — это какой-то особый путь?
— Я не открою тайну, если скажу, что у каждого народа и государства есть свой особый путь. Нет похожих путей ни в Европейском Союзе, ни в Североамериканском объединении НЕФТЬ, ни в южноамериканском объединении МЕРКОСУР... Тождественных наций нет. Поэтому разговоры о том, что у кого-то есть особый путь, у меня вызывают улыбку. Конечно, и у России — свой путь.
Для наших соседей евразийский поворот может стать историческим. Он может изменить исторический алгоритм, работавший последние три века. И это вызов для украинских интеллектуалов, в том числе. Нужно еще понять — это является геополитической тактикой или все-таки новый, цивилизационный, уникальный выбор, который будет разворачиваться на наших глазах.
По-моему, следует осторожно использовать определение «цивилизации» в доктринах и теориях. Это очень ответственное определение. Одни считают, что это последняя фаза развития, другие рассматривают это как определенную кристаллизацию приобретенного опыта на будущее. Возможно ли проектирование новых цивилизаций? Вопрос открытый! На сегодня проект США является европейским проектом нового мира, а ЕС является попыткой реализовать идею Европы среди национальных государств европейского континента.
В этом смысле, евразийское объединение как проект — чрезвычайно интересная амбиция. Но пока что этот проект выглядит незавершенным, недодуманным до конца.
В то же время, у наших соседей есть проблема, которая не преодолена и до сей поры: мировая экономическая конъюнктура высоких цен на энергоносители обеспечила более уравновешенное положение, в отличие от Украины, страдающей от энергозависимости. И это создало определенные надежды на то, что благодаря стратегии индустриально-сырьевого баланса в экономике можно вернуть себе статус великого игрока в большой политике.
Немало экспертов понимает эту ошибку. Аналогичные вещи уже происходили. Вспомним экономический поворот 70-х гг. После реформ 60-х, когда начала задыхаться высокомобилизированная послевоенная экономика, были пути стимуляции к структурным переменам за счет хозрасчета, экономического стимулирования, но потом энергетический кризис 70-х и быстрый эффект возрастания доходов в «нефтедолларах» сыграл злую шутку с Советским Союзом, что в итоге и подтолкнуло страну к системному кризису.
Но сегодня ситуация несколько отличается. Еще несколько лет назад у России появилась своевременная идея модернизации страны. Насколько я знаю, немало лучших интеллектуалов принимало участие в разработке программы. Это был правильный ответ времени, и главное теперь — продлить эти начатые изменения. Здесь у России и Украины есть действительно общий интерес — обеспечить удачность национальных модернизационных стратегий, учитывать опыт друг друга (ведь у нас немало похожих проблем, особенно в области экономики, социальных институтов), поддерживать друг друга в начатых изменениях.
Возможна ли стратегия модернизации в коллективном объединении Евразийского союза? Сказать сложно. На сегодняшний день многое из того, что происходит при подготовке к этому интеграционному союзу, выглядит как самозащита в условиях глобального кризиса. И это еще один аргумент в интересах того, что как бы Украине ни было сложно, все-таки движение в направлении европейской интеграции является более оправданным и соответствует задачам внутренней модернизации.
— Кое-кто из экспертов считает, что Евразийский союз без Украины невозможен. А Вы как думаете?
— В Украине на сегодняшний день нет дискуссии относительно евразийской идеи. Но она популярна и дискутируется в странах, образовавших Таможенный союз. Поэтому я думаю, что для Украины в плане перспективы, имеет смысл ставить вопрос несколько иначе — каким образом мы будем строить отношения с Таможенным союзом и будущим Евразийским союзом? Это будет более корректно!
«Я БЫ НЕ ОТДЕЛЯЛ СЕГОДНЯ ДУХОВНЫЙ КРИЗИС В УКРАИНЕ ИЛИ РОССИИ ОТ МИРОВОГО»
— Сегодня много говорят о важности самого саммита, но немногие затрагивают вопрос, в случае подписание соглашения, о работе после Вильнюса?
— Украинское общество последовательно в плане развития себя как европейской нации и государства, составной европейской цивилизации. Поэтому возможность и желание Украины подписать соглашение о зоне свободной торговли и политической ассоциации с Евросоюзом — это исторический поворот, от которого будет зависеть будущее страны. Понятно, что после подписания соглашения манна небесная на Украину не упадет. Свой выбор нужно будет еще доказывать внутренними реформами, стандартами политической и социальной жизни, что евроинтеграция — это не лозунг в документе, а присущие стране события. Тем более что в условиях глобального кризиса не все начинания удается реализовать полноценно, ощутим дефицит инвестиций, медленные изменения технологических процессов, остаются низкими и доходы подавляющего большинства населения в Украине. Но ответ один: продолжение реформ, другого пути нет, а консервирование состояния и новая волна популизма — это приговор для развития.
Сама подпись под соглашением с ЕС — это вызов самим себе. Не знаю, сколько политиков будут говорить о своей причастности к этому событию, но причастность должна быть не столько к Вильнюсскому саммиту, сколько к последующим изменениям в самой Украине.
2014 год будет наиболее ответственным в плане реализации заявленного, ведь общество не живет какими-то политическими символами. Украинцы должны убедиться, что сделанный выбор дает эффект. Возможно, не завтра или послезавтра, но это продуктивно и изменяет их жизнь. Мы не можем допустить, чтобы в 2014-ом наступило разочарование в европейском выборе. Поэтому я и акцентирую внимание на ответственности потом, а не на момент Вильнюса.
Будет ли для нас работа с Евросоюзом эффективной? Преимущественно это будет зависеть от поведения власти, бизнеса и гражданского общества. У каждого своя ответственность. Я считаю, что после Вильнюсского саммита нам нужно провести очень серьезную работу по ревизии тех планов, которые готовились с начала программы реформ. Я сторонник проработки «длительной» программы модернизации страны, которая охватывает как экономические задачи, так и преобразования в социальной, гуманитарной сферах, секторе безопасности, развития территорий. В таком виде это будет системный ответ на то, как мы будем двигаться в рамках нового русла сотрудничества с ЕС.
— Духовный кризис и дискуссия относительно христианских ценностей, которая сегодня развернулась в политике и СМИ. Что вы думаете по этому поводу?
— Признание того, что весь современный мир переживает глубокий духовный кризис, раздается от ведущих интеллектуалов, духовных лидеров, представителей практически всех конфессий. Эта ситуация отражает процессы, которые развернулись в мире после распада так называемого «старого порядка» и в контексте динамического становления и кризиса «общества потребителей» и революционных изменений в информационно-коммуникативной сфере. Духовный кризис переживают и ведущие страны Запада, и Украина, и Россия. Он проявляется в поведении и мотивации людей, которые отрывают себя от традиций и норм, присущих обществу, что в итоге приводит к разрушению моральных и нормированных отношений. Поэтому я бы не отделял сегодня духовный кризис в Украине или России от мирового.
Следует также учитывать, что последние полтора века мы живем в глобальном обществе с высоким уровнем образованности, осведомленности, потому возможность и право разобраться в собственных взглядах на мир, самоопределение в вере получает каждый человек. И сколько бы мы не спорили, какая церковь лучше, в реальной жизни ближе людям будет та вера и конфессия, которая в социально-духовном плане окажется более близкой людям, храня при этом традицию и открывая новое будущее.
На мой взгляд, политика должна все же стоять в стороне от религиозной веры. Когда человек определяется относительно веры, спрашивать политиков об этом он не будет. Скорее, он будет спрашивать у тех, кого он считает своими духовными наставниками.
По поводу загнивающего Запада. Во времена «холодной войны» он был предметом постоянной критики — как со стороны идеологических противников из социалистического лагеря, так и со стороны так называемого постколониального третьего мира». Но современный мир — другой. И Запад другой — многокультурный, многогранный, многоконфессиональный. Запад становится составляющей так называемого развитого Севера, а тревогу вызывает переменчивый и сложный большой Юг... Сегодня в мире происходит формирование новой геополитической и геокультурной архитектуры XXI века. Будет ли этот мир справедливее? Не думаю. Это будет просто другой мир.
Продолжение читайте в следующем номере.
