Сегодня немало публицистов и общественных деятелей энергично настаивают на необходимости коренного обновления как политической, так и чиновнически-управленческой элиты, на люстрации всех кадров, связанных с советской системой, особенно с ее армией, госбезопасностью, органами внутренних дел, партийными и комсомольскими руководящими структурами. И не только с советскими временами, но и с эпохой Кравчука-Кучмы; наиболее радикальные авторы вообще призывают запретить всем тем, кто имел любые руководящие должности на протяжении последних 30 лет, заниматься политикой, а к тому же расформировать партии, которые имели хотя бы одного депутата на уровне Верховной Рады. «Обновление! Люстрация! Ротация! Коренное изменение! Старым кадрам нельзя доверять, они коррумпированные, предательские и антинародные!» — такие и подобные им лозунги переполняют интернет-издания.
Не будучи ни дня членом КПСС и оставив ряды комсомола в 1984 году по собственному желанию, дважды побывав безработным по причине неблагонадежности в поздние советские времена, я, тем не менее (а может именно поэтому), возьму на себя смелость не согласиться с таким тотальным подходом к действительно необходимому стране очищению ее политически-управленческого слоя. Даже больше: я считаю, что такой подход несет в себе еще большие угрозы, чем сама по себе коррупция внутри чиновничества и наличие определенного числа откровенной или скрытой агентуры чужих государств в политической среде. Потому что можно полностью парализовать, а то и разрушить всю государственную машину, после чего вопрос о независимости Украины автоматически перестанет быть актуальным.
Давайте вспомним первую половину 90-х годов: можно ли было бы без генералов-экс-коммунистов Константина Морозова и Виталия Радецкого создать и построить армию независимой Украины? А без советских адмиралов Бориса Кожина и Владимира Бескоровайного были ли бы в очень неблагоприятных условиях созданы Военно-Морские силы Украины? А без опыта и весьма эффективных политических технологий Евгения Марчука был ли бы успешно развязан «крымский узел» в середине 1990-х и не стал ли бы без действий команды этого политика Крым еще одной «независимой республикой» из ряда Абхазии и Приднестровья? А «программа Емельянова», если кто-то еще помнит такую, — не был ли этот проект создания целостной экономики независимого государства, принятый Верховной Радой в апреле 1992 года, но, к сожалению, так и не воплощенный в жизнь, наиболее грамотным среди всего, что было за эти 20 лет проектом преодоления советского колониального экономического наследия?
С другой стороны, уже есть целая генерация 25—35-летних политиков, включенных во властную элиту как на столичном уровне (в команде Леонида Черновецкого и вокруг нее их ой как хватает), так и на общегосударственном (имеем нескольких кандидатов в президенты такой же возрастной категории). Казалось бы, это именно те люди, которые нужны Украине, их не обрабатывал идеологически комсомол, они формировались как личности в бурные годы перестройки, когда тяга к правде и свободе стала лейтмотивом общественной жизни, и в годы независимости, включительно с бурным началом 2000-х. Свободное владение английским языком, хорошие знания по макро- и микроэкономике, политической теории, праву, отечественной истории — все то, чего не было у их предшественников или если и было, то добывалось на протяжении лет настойчивого самообразования, вопреки господствующему положению дел. Но по уровню цинизма и приспособленчества разве эти молодые и по-своему талантливые персонажи не превосходят, и значительно, многих представителей старой компартийной номенклатуры?
Одним словом: не все так просто, как представляется многим искренним и пламенным (пишу это без какой-либо иронии) революционерам. Тем более, что и пренебрежение «старыми» кадрами, якобы подряд «зараженными» чуждым нашей славной революции духом, и своеобразная люстрация уже были в украинской истории ХХ века. И привели они к большой катастрофе. Речь идет, как уже понял читатель, об эпохе 1917—1921 годов.
Такие «чистки» и «люстрации» начались еще до провозглашения независимости Украины, едва только конституировалась и обрела силу Центральная Рада. Юрко Тютюнник, в будущем — генерал-хорунжий УНР, вспоминал, как был он, поручик-фронтовик, а до того агроном, избран на Первом воинском съезде членом Центральной Рады и как к ним пришел один из признанных вождей революции Владимир Винниченко, глава новосоздаваемого правительства:
«Речь свою Винниченко начал с поздравления нас от имени Центральной Рады. Далее он говорит:
— Сначала должен отметить, что воинский съезд не оправдал наших надежд. Центральная Рада ждала от съезда чего-то другого. Мы надеялись, что съезд изберет членов Рады, которых можно будет использовать как материал к агитационной работе на селах...
Слушаю и удивляюсь. Что он хочет сказать? Какой ему «материал» хочется видеть во мне? Как бы там ни было, а я считаю себя таким же членом украинского революционного парламента, как и сам «товарищ» Винниченко, а не «материалом к агитационной работе». Смотрю вокруг и вижу замешательство на лицах моих товарищей. А Винниченко нервно, с нажимом, продолжает:
— Среди вас, товарищи депутаты, много офицеров... Нам нужны солдаты. Офицеров нельзя показывать в селе, потому что там их не будут слушать; офицер — член Центральной Рады одним своим видом будет вредить авторитету высшего демократического института...» Понимаете? «Одним своим видом» поручик-фронтовик из числа агрономов, студентов, учителей будет вредить украинской революции, потому что это, видишь ли, «царский» офицер! Что же говорить о полковниках, генералах и адмиралах — это вообще в глазах Винниченко и его единомышленников, которые доминировали тогда в украинских властных структурах, были потенциальными предателями и врагами простого народа. И когда в октябре 1917 года в Севастополе единственная в то время боеспособная вторая бригада линкоров Черноморского флота по инициативе ее командира вице-адмирала Андрея Покровского подняла украинские флаги, официальный Киев эту акцию не поддержал. Даже больше: попытку адмиралов Остроградского-Апостола и Покровского организовать национальный украинский флот и не допустить введения идеи добровольной службы на кораблях остались на рубеже 1917—1918 годов безрезультатными. А тем временем 65% матросов-черноморцев были этническими украинцами, и вполне можно было бы создать из них две-три дивизии морской пехоты, чтобы не посылать студентов под Круты. Но ведь в глазах тогдашних пламенных революционеров адмиралы и старшие офицеры были некими «старорежимными держимордами»...
А судьба генерала Александра Грекова? Блестящий знаток военного дела и преподаватель Академии Генштаба Российской империи. Среди его ближайших друзей тех времен — Владимир Синклер и Александр Лигнау (впоследствии также генералы украинской армии). Среди его воспитанников — будущие полковники и генералы армии УНР Владимир Сальский, Евгений Мешкивский, Виктор Кущ, Николай Капустянский, Александр Осецкий, Марк Безручко, Всеволод Змиенко и другие. Осенью 1917 года генерал-майор Греков начал служить Украине и сразу предлагает план разворачивания сначала небольшой, но хорошо обученной и вооруженной регулярной армии, которая постепенно на основе общей воинской повинности разворачивалась в мощные вооруженные силы, способные защитить государство. Если бы был принят план Грекова, студентам и гимназистам не было бы необходимости ложиться трупом под Крутами, пытаясь защитить Киев от большевиков, — эта патриотическая молодежь получила бы ускоренную профессиональную военную подготовку и возглавила бы взводы и роты регулярной армии. А защитить Киев мог бы, скажем, и Первый украинский корпус генерала Скоропадского, который в ноябре 1917 года силой остановил первую попытку большевизации Украины, но после этого немедленно был де-факто распущен Центральной Радой. А генерал Греков за планы создания регулярной армии был обвинен должностными лицами в «бонапартизме».
Другой эпизод: став после восстановления УНР военным министром, генерал Греков опять вступает в конфликт с политическими лидерами. Он пытается организовать регулярную армию вопреки политике левых социалистов, которые были тогда во главе Директории УНР; он решительно, при помощи военных трибуналов, борется с атаманщиной и еврейскими погромами; он требует от политиков четкой и взвешенной линии для сохранения независимости и свободы Украины. 27 января 1919 года на открытии Трудового Конгресса генерал произнес речь, где подверг сокрушительной критике левые социалистические эксперименты Петлюры (тот тогда еще не отказался от них) и Винниченко в армии и государстве. Он призывал к чрезвычайным мерам с целью национального спасения Украины, ведь красные наступали на Киев, и предложил эти меры. Генерал Греков сказал: «Если мы не удержим Киев, то мы не удержим и свое государство, и никто с нами не будет больше считаться». После этого Петлюра выскочил на трибуну и заявил — мол, генерал говорил как частное лицо, его мнение не является позицией правительства, а после в кабинете топал ногами и ругал Грекова: мол, тот выступал не как военный, а как глава государства. Похоже, именно это тогда тревожило Петлюру больше всего; мало того, осенью 1919 года главный атаман хвастался, что все «попутчики», наконец, отошли прочь и никто отныне не мешает строить независимую Украину. Но ведь все достижения Действующей армии УНР в следующем году связаны именно с «попутчиками» — первый Зимний поход под руководством генерала Омеляновича-Павленко и оборона Замостья учениками генерала Грекова полковниками Безручко и Змиенко...
Вообще в УНР были десятки генералов и адмиралов, которые могли бы украсить собой вооруженные силы любого европейского государства — Юнаков, Дядюша, Омелянович-Павленко, Удовиченко, Петрив, Синклер, Галкин, Мандрыка, Дельвиг, Покровский, Билинский, Клочковский, Остроградский-Апостол и многие другие. Генералитет и высшее офицерство УНР имели значительно больший управленческий опыт, чем ученые и литераторы из числа лидеров Центральной Рады. Но Рада панически боялась бонапартизма, поэтому и не использовала «кризисных менеджеров» из числа генералов и полковников. И не забывайте, что большая часть офицеров военного времени по профессии была гражданскими специалистами: агрономами, учителями, инженерами и тому подобное. Это также были кадры, и кадры очень многочисленные. Но для тогдашних революционеров все они выглядели «золотопогонниками». Последствия такой борьбы за «чистоту рядов» для Украины хорошо известны.
Но что интересно: летом 1918 года, когда официальные делегации Украины и России вели переговоры о заключении «большого» договора между двумя государствами (перед этим был подписан «малый», предварительный договор о прекращении боевых действий и взаимном признании), упомянутый уже Винниченко — на тот момент один из лидеров оппозиции — повел свой диалог с Москвой. По словам официального представителя Украины Сергея Шелухина, «Винниченко за спиной украинской мировой делегации повел свои тайные переговоры и советовал Москве не мириться с нами, а мириться с ним и социал-демократической и социал-революционной партиями на других условиях, которыми и от имени украинского ничего не осталось бы, а все интересы украинского народа отдавались в жертву московским коммунистам». Так кто же оказался, мягко говоря, не очень порядочным политиком?
Поэтому, учитывая и относительно давний, и недавний исторический опыт, беру на себя смелость утверждать: не все так просто с «чистотой рядов», со «старыми кадрами» и с «решительной люстрацией». Не на анкету надо смотреть, а на реальные дела, ибо не случайно сказано: «По делам их узнаете их».
