У войны постоянно несколько фронтов и не все они лежат на поле боя. Война – это всегда сочетание многих факторов, одним из которых являются дипломатические усилия. И если вопросов к армии, ее профессионализму и героизму нет, то к «переговорной группе» украинской стороны, самим переговорам с агрессором и вообще позиции власти по внешним отношениям есть существенные замечания. Состоят они в отсутствии четкой и, главное, единодушной артикуляции отношения украинской верхушки к таким стратегическим вопросам, как продвижение к НАТО. От этого и опасения общественности – о чем там они в Стамбуле договариваются на самом деле?
Отступление российского агрессора с северного направления стало результатом исключительного сопротивления украинской армии, когда, как говорится, под ногами врага горела земля. Попытки переговорщиков присвоить себе заслуги армии через информационные вбросы, мол, «отступили, потому что договорились», напрасны. Воюет вся страна, и вся страна знает, кто находится на передовой. А значит, автомат и пушка воина стоят рядом с украинскими переговорщиками.
Что важно, враг не успел задержаться на освобожденных ВСУ территориях настолько долго, чтобы затереть следы своих преступлений, несовместимые даже с реалиями войны. Невозможно системное изнасилование малолетних девушек совместить с тактическим военным заданием. Невозможно массовые расстрелы гражданских граждан объяснить целью попасть на военный объект. Иными словами очевидны признаки геноцида украинского народа, масштабы которого еще придется раскрыть, так как издевался и издевается оккупант не над одной Бучей.
- Передвижные крематории оккупантам нужны не для соблюдения норм санитарии. На это оккупант не обращает внимания. Это способ уничтожить доказательства своих преступлений и по возможности скрыть собственные же потери. И эти доказательства обязательно должны стать инструментом для нашего юридического фронта, который должен идти рядом с дипломатическим фронтом. Факт того, что агрессор – мировой преступник, является точкой, при которой переговоры, если и могут проводиться, то исключительно по вопросам гуманитарного характера, но отнюдь их предметом не могут стать какие-то компромиссы, отдающие капитуляцией. Особенности на фоне беспрецедентной отваги, талантов и успехов Вооруженных Сил. Иначе мародер и убийца – Российская Федерация – через «рукопожатия» просто будет легализован перед всем миром, а значит, освободительная война Украиной будет проиграна. Отказ же от стратегических евроатлантических целей нашей страны в обмен на сомнительные гарантии будет означать отказ от участия в развитии каркаса европейской и мировой безопасности, а значит, полное нивелирование любых гарантий вообще.
О ситуации на фронте и опасности упомянутых компромиссов «День» побеседовал с военным экспертом Олегом Ждановым.
- «ГЛАВНЫМ НАПРАВЛЕНИЕМ ДЛЯ АТАКИ АГРЕССОРОМ ИЗБРАН ДОНБАСС»
– Олег, ситуация на фронте одних обнадеживает, а других настораживает. С одной стороны, враг покинул часть территорий. С другой стороны, каковы последствия такого отступления для других направлений?
– Так и есть. Враг не просто выводит свои войска, а передислоцирует их для переформирования, укомплектования и соответствующего броска. В результате того, что у них явно не хватило сил на все четыре направления, они приняли решение сосредоточить усилия на одном направлении, то есть восточном. Сейчас они постараются нанести максимальный удар по Донецкому направлению для того, чтобы сломить нашу оборону.
- Можно сказать, что враг пока успокоится в направлении Киева? Или ждать очередного этапа наступления на столицу?
– Вероятно, что они оставят часть сил в Беларуси. Но для того, чтобы добиться максимального эффекта и обеспечить успех необходимо наносить удар по нескольким направлениям. При этом одно направление выбирается главным. И таким главным направлением агрессором выбран Донбасс. Возможно, определенная часть войск оккупанта, оставшаяся в Беларуси после восстановления боеспособности с группировками на Донбассе будет наносить удар по нашей территории одновременно. Но пока рано говорить, где именно такое параллельное вторжение состоится (то ли в Киевской, то ли Сумской, то ли Черниговской области) сказать сейчас трудно. Но в любом случае они будут держать в напряжении север Украины, чтобы не позволить нам полноценно перебросить войска на Донбасс для усиления обороны против мощного генерального наступления.
– Насколько нам необходимо вообще перебрасывать войска на Донбасс? Может следует сосредоточиться на усилении мобилизационных мер, использовании резерва?
– Всеобщая мобилизация у нас продолжается. Создание резерва продолжается на постоянной основе. А вот вопрос перегруппировки войск действительно очень существенный. Генеральный штаб работает в условиях жесткой секретности, поэтому трудно сказать, какие у нас планы на этот счет. Глядя на действия нашего Генштаба, могу сказать, что они очень адекватно оценивают и понимают ситуацию. Наверное, там делают все для грамотной перегруппировки или передислокации войск для отражения атаки по всем возможным направлениям.
«Я БЫ НЕ РАССЧИТЫВАЛ СЕЙЧАС ОСОБЕННО НА МИРОВОЕ СООБЩЕСТВО»
– Война всегда связана со смертью и соответствующей жестокостью, несправедливостью. Тем не менее существует такой термин как военное преступление. То, что сейчас визуализировано на мировую общественность в Буче, Ирпене, Бородянке, насколько этот фактор может повлиять на мировое сообщество и ситуацию в ходе этой войны?
– Откровенно скажу, что я бы не рассчитывал сейчас особенно на мировое сообщество. Посмотрите, на кого работает международный Красный крест? На Российскую Федерацию. Эта организация практически помогает похищать наших людей из того же Мариуполя и вывозить их на территорию России. Нам Красный крест запрещает использовать свою символику на транспорте, на котором мы эвакуируем людей по гуманитарным коридорам. ООН вообще оказалась мертвой организацией. Кто видел эмиссаров ООН на территории Украины? Нет. Сколько раз мы пытались созвать заседание Совбеза ООН? Все это заканчивалось ничем, поскольку Россия до сих пор не признана страной-террористом, страной-агрессором и постоянно накладывает вето на любое решение по Украине. Более того, она пытается доказать всему миру, что РФ – это мирная страна и, как сказал Лавров, вообще в Украину не вторгалась. Таким образом, созданная ранее система международной безопасности полностью показала свою небоеспособность. Конечно, надо поднимать наши вопросы перед всем миром. Необходимо формировать мировое мнение и «дергать» международные организации, в которых мы являемся полноправными членами и платим взносы. А значит, мы имеем полное право на помощь этих организаций. К сожалению, воз и поныне там…
– Одно дело, когда мы не можем полноценно защищаться на арене западных международных институтов, а другое, когда мы сами внутри допускаем диверсии в разных сферах и затем оставляем эти вопросы. К примеру, как мы так легко пропустили врага через перешеек в Крыму в Херсонскую область?
– Я думаю, что этот вопрос как раз является поводом для срочного созыва Следственной комиссии. Почему сбежал глава Херсона в первый день войны? Кто лоббировал его на эту должность? Все эти фамилии известны. Почему Херсонская область оказалась полностью не готовой к отражению агрессии Российской Федерации со стороны Крыма? Есть много вопросов, которые должны задавать и самим себе, чтобы определиться с позицией по тем или иным ситуациям, и соответствующим политикам и структурам. После окончания этой войны все это должно быть озвучено и расследовано.
– Таких вопросов много и за период до 24 февраля этого года. И по сдаче объектов в Крыму, Луганске, Донецке, и по Иловайску, и по Дебальцево.
- На сегодняшний день имеем немного другую ситуацию. Ведь сейчас страна вооружена. А именно – граждане страны. Таким образом, если власти будут стараться не отвечать на конкретные вопросы, то будут играть с огнем. А с огнем можно доиграться до необратимых процессов. Например, когда мы слышим то, что говорит Президент, большинство его понимает, соглашается с его патриотической риторикой. Но потом, когда мы слышим кого-то от Офиса Президента, сразу можно услышать иногда полную противоположность тому, что и как артикулирует сам Президент. Либо они находятся в разных зданиях, либо кто-то из них нас обманывает.
– Тем не менее украинский народ заметно доверяет армии, и недавно руководитель Офиса Президента Андрей Ермак появился в обществе Главнокомандующего Вооруженными Силами Украины Валерия Залужного.
– Появление Ермака в Генштабе меня очень настораживает. Пока у нас все шло в Генштабе хорошо. Надо опасаться «сливов», как это было с Вагнергейтом.
«НИКАКОГО ДИАЛОГА СО СТРАНОЙ, ОСУЩЕСТВЛЯЮЩЕЙ ПРОТИВ НАС ГЕНОЦИД, БЫТЬ НЕ МОЖЕТ»
- Возможно, вы заметили вбросы в информационное пространство императивов, которые так или иначе должны уменьшить значение НАТО, пронатовского прогресса Украины? Ощущение, что общество так или иначе готовится к компромиссам, которые должны оставить наше государство в статусе внеблоковости.
- Украина не может иметь внеблоковый статус. Это вопрос принципиальный и категорический. Поскольку мы не выживем без союзников, имея соседом Россию. Вопрос же отказа от вступления в НАТО нужно решать только после окончания войны. Такое решение не может приниматься под стволами российских автоматов. Иначе это будет не самостоятельное решение, а капитуляция. В этом и состоит диссонанс. Президент ведь говорит, что мы не торгуем территориями, гражданами, суверенитетом. А потом, когда читаешь обсуждение так называемых договоренностей, обсуждаемых не дипломатами, то возникает обратное впечатление. Вообще, почему не дипломаты, а такие люди, как Арахамия или Подоляк, имеют отношение к обсуждению этих вопросов? Они не имеют отношения к политическому руководству страной. Верховная Рада – это законодательный, а не политический орган власти. При этом делегацию украинской стороны возглавляет министр обороны Алексей Резников, но я почему-то не слышу его в этом переговорном процессе.
- Есть отдельные противоположные группы вокруг Президента?
- Именно так. И я не знаю, как они справляются. Но меня больше всего беспокоит то, что Президент говорит одно, а когда слушаешь того же Арахамию, то слышишь совсем другое. Выходит, что мы своей кровью спасаем Путина и даем ему возможность выйти из этой войны с хорошим лицом.
- Вообще, можно ли говорить о каких-либо компромиссах во время этой войны?
- Такой компромисс может быть и мог быть, но до тех событий, которые произошли в Буче и которые увидели все мы и весь мир. Это геноцид. А значит, нет смысла в переговорном процессе с Российской Федерацией. Но, опять же, почему Верховная Рада приняла в первом чтении Закон о признании России страной-террористом, а затем этот процесс резко затормозила. И сегодня никто не поднимает этот вопрос, хотя очевидными всем стали преступления, которые можно квалифицировать как геноцид украинского народа. Почему еще Верховная Рада не объявила Путина военным преступником?
- Возможно, власть таким образом все же пытается сохранить люфт для дальнейших переговоров.
– Возможно, но никакого диалога со страной, совершающей против нас геноцид быть не может. Здесь нужно говорить о Трибунале над Путиным, а не о переговорах с ним. Неужели мы хотим подписать мирный договор и спасти Россию и Путина от нового Нюрнберга? Этого допустить нельзя.
– Если Порошенко «Минск-2» пытался как-то оправдать попыткой выиграть время для наращивания военных возможностей, то в этом случае никаких оправданий «примирению» быть не может.
– В любом случае все переговорные процессы базируются на военных событиях. Потому ближайшее время покажет тенденцию. Я боюсь, чтобы нам не создали еще одно Дебальцево, которое стало в феврале 2015 года одним из факторов подписания «Минска-2». Надо сделать все, чтобы не допустить окружения нашей группировки на Донецком направлении. Ситуация в зоне ООС будет решать судьбу всей кампании. У нас все предпосылки выстоять и не допустить такого развития событий. Главное, чтобы в вопрос армии не вмешались политики.
